Борис Раевский - ПОЕДИНОК С САМИМ СОБОЙ

Женя кивнула.

— Кстати, у меня к тебе просьба, — сказал Юла. — Раньше это делал Венька…

Он, запинаясь, рассказал про их с Венькой договор.

— Конечно! — воскликнула Женя. — С удовольствием! Буду отбирать тебе лучшие книги. И один самый выдающийся фильм в месяц.

Они вышли к морю. Берег был песчаный. Мокрый, слежавшийся, словно тщательно укатанный песок. А из воды торчали камни. Самые разные. И огромные, и маленькие, и отполированные водой, округлые, и с резкими крутыми изломами.

И на всех камнях сидели чайки. Неподвижно и молча. Издали даже казалось, что это не птицы, а какие-то белые наросты на камнях.

Вдруг несколько чаек взвились, полетели.

— Какой обман, — сказал Юла. — Чайки такие красивые, а кричат хрипло, противно.

Женя внимательно, чуть удивленно посмотрела на него.

— Да, ты прав.

Долго бродили они по берегу. Море лежало гладкое, тихое. Пахло йодом и водорослями. А вдали, как впаянные в бледную голубизну, чернели крохотные силуэты кораблей. Они почему- то не двигались, не дымили трубами.

— А знаешь, Юлий, — сказала Женя, когда они уже возвращались домой. — Ты меня сегодня удивил. И порадовал. Не сердись, но сегодня ты в моих глазах очень вырос…

— Потому что про слонов сказал, да? — усмехнулся Юла.

Женя поглядела на него задумчиво, мягко.

— И про слонов, — кивнула она. — И вообще…

ла, готовый к схватке сидел на скамье, неподалеку от ковра, и ждал, когда судья-информатор объявит его фамилию.

Сейчас начнется его последняя встреча. И, если он выиграет… О, если выиграет, тогда он — чемпион Ленинграда! Правда, среди юношей. Но все-таки — чемпион.

Юла зябко ежился: его бил озноб. Мелкая, почти незаметная дрожь то и дело пробегала по телу.

Волновался он? Ну конечно! Но не так, чтоб уж очень… А дрожь вот никак не унять.

Его противник — Ариф Шарафутдинов — стоял у стены по другую сторону ковра. Он был прочно сбит, этот Ариф.

Смуглый, с широко расставленными глазами и крутыми скулами. А крепкие ноги словно вросли в пол.

Борцовский зал был нынче празднично расцвечен. Сверху, с галереи, опоясывающей весь зал, свисали яркие спортивные флаги. Легкие, шелковые, они колыхались на длинных, как копья, древках. Вокруг всего зала тянулось кумачовое полотнище: «Привет участникам юношеского первенства Ленинграда!».

Зал был полон. Участники состязаний, судьи и тренеры, врачи и администраторы находились внизу, возле ковров. А наверху, на галерее, разместились болельщики. Большей частью — молодые ребята; многие из них и сами увлекались борьбой. Но были среди зрителей и пожилые люди, и женщины. В углу, положив обе руки на перила, сидел полковник в сверкающем мундире; недалеко от него — какой-то старичок в очках с длиннющей бородой. Старичок был очень азартный. Все время что-то кричал, подсказывал борцам, возмущался судьями. И длинная борода его, как флаг, развевалась над залом.

Юла старался сосредоточиться. Последняя схватка… И надо победить. Непременно!

Он знал: Ариф любит атаковать. Смело и яростно штурмует он противника. Важно устоять в первые минуты схватки. И еще: атака — это всегда риск. Опытный борец отлично понимает это. Атакующий на миг как бы раскрывается, теряет устойчивость. Правда, это длится всего мгновение. Но вот эту секунду и надо использовать. На этом Юла и строил план будущей схватки. Тем более, что Ариф горяч не в меру и иногда в пылу атаки теряет контроль над собой…

…Раздались аплодисменты.

Кончила бороться очередная пара. Судья за столиком, наклонившись к микрофону, объявил:

— На ковер вызываются борцы полулегкого веса: Ариф Шарафутдинов и Юлий Богданов.

Ну, наконец-то! Юла встал, шагнул к ковру. Вот и наступила минута, которую он так ждал.

Он скользнул взглядом по галерее, по лицам болельщиков. Сейчас они сливались в сплошную ленту. И вдруг… Юла даже не поверил… Среди болельщиков, в углу, неподалеку от полковника и суетливого старика, он увидел Женю!

Да, да! Конечно, это Женя! Ее косы! И такое знакомое, коричневое с круглым воротником платье. Уж кто-кто, а Юла не мог ошибиться.

Это было так неожиданно! Юла даже замер. Женя?! Здесь, в зале?!

Тренер положил ему руку на плечо. Юла повернул голову. Игнат Васильевич смотрел на него удивленно. «Чего ждешь? Почему не идешь на ковер?».

Так же удивлен был, наверно, и судья-информатор.

— На ковер вызываются Ариф Шарафутдинов и Юлий Богданов, — повторил он. И голос был строгий, чуточку даже сердитый.

Юла шагнул на ковер, дошел до середины, пожал руку Арифу. Теперь противники стояли лицом друг к другу, вытянув вперед длинные руки.

Юла больше не думал о Жене. Теперь он видел лишь Арифа, только Арифа, его наклоненную вперед коротко остриженную голову, его серые решительные глаза и его руки. Мягкие, расслабленные, они шарили по его плечам, и голове, и спине. Будто что-то искали.

Непосвященные в тайны борьбы обычно удивляются, видя, как два борца, вот так, наклонив головы, как быки, почти касаясь друг друга лбами, мягко шарят расслабленными ищущими руками.

И вот так противники топчутся на ковре и десять секунд, и двадцать, и тридцать…

Неопытный зритель думает: «Что за ерунда, почему они медлят?».

Такой зритель не замечает, что уже идет скрытый, очень напряженный поединок. Длинные ищущие руки — это разведчики, они пробуют: нельзя ли ухватиться за плечо, за руку, за шею или за голову противника? Ухватиться и провести прием.

Юла, весь собранный, внимательный, ждал. Он знал: Ариф не выдержит этого огромного нервного напряжения. Еще несколько секунд — и он «взорвется», кинется в атаку.

Так и случилось. Рука Арифа вдруг резко скользнула вниз, и весь он мгновенно подался вперед, пытаясь ухватить Юлу и бросить через бедро.

Но Юла успел на какую-то долю секунды опередить Арифа. Едва тот кинулся вперед, Юла молниеносно перехватил его левую руку. Он оторвал Арифа от ковра и швырнул через себя.

Зрители захлопали, закричали.

Бросок был красивый. Он дал Юле очко, но чистой победы все же не принес: гибкий, словно весь сплетенный из мускулов, сухощавый Ариф извернулся и избежал поражения.

И снова они топтались на ковре. Но теперь Юла знал: долго это не протянется. Ариф уже весь кипит.

Ну конечно! Вот Ариф опять рванулся в атаку. И опять Юла мгновенно «поймал» этот его рывок и контрприемом поставил Арифа на «мост».

Зал загудел. Это было уже опасно.

Юла навалился сверху на Арифа, пытаясь сломать «мост», дожать его. Но «мост» был крепкий. Ариф славился своим «мостом». Однако поманежить его в таком положении было очень неплохо. И Юла жал и жал, не давая противнику передышки, изматывая его.