Юрий Яковлев - Мишуткина командировка

Пионеры несли большой плакат. На красном кумаче были видны белые, как из снега, буквы.

— Бабушка, что у них написано? — спросил Мишутка.

Бабушка прочитала:

— „Пионеры Бабушкина, собирайте лом для газопровода „Дружба“!“

— Пионеры бабушкина? — переспросил Мишутка.

Оказывается, и пионеры называют свой город „бабушкиным“.

— Бабушка, — спросил Мишутка, — это из-за тебя весь город так назвали?

А про себя он подумал: „Какая у меня бабушка знаменитая!“

Но бабушка улыбнулась и покачала головой:

— Город назван в честь смелого лётчика. Фамилия его Бабушкин. А я здесь ни при чём.

Пионеры города Бабушкина свернули в соседнюю улицу. И только слышно было, как труба с барабаном говорят на своём весёлом языке.

— Пойдём, а то поздно, — сказала бабушка и потянула внука за руку.

К вечеру похолодало. А Мишутке всё равно было жарко. Вечно его кутают. На дворе весна, а он в шубе. Но Мишутка человек хитренький. Он шагает рядом с бабушкой, а сам незаметно расстёгивает пуговицы. Расстегнул одну, потом другую, потом третью. Шубка распахнулась. Озябший ветерок забрался под меховую полу, решил погреться. Ветер грелся, а Мишутке стало прохладно.

Бабушка увидела, что Мишутка расстегнулся, рассердилась и шлёпнула внука. Но, во-первых, шлёпнула она легонько, а во-вторых, шлепок достался не Мишутке, а шубе, будто она сама расстегнулась, а Мишутка тут ни при чём.

Бабушка стала застёгивать шубку, а Мишутка ёрзал, вертелся. Он был недоволен.

— Простынешь, что тогда будет? — выговаривала бабушка внуку.

— Заболею, — сказал Мишутка.

— А кто с тобой возиться будет?

— Ты.

— Я? — переспросила бабушка. — И не подумаю. Отправлю тебя в больницу. Что ты на это скажешь?

Но Мишутка ничего на это не сказал. Он думал уже о другом.

Когда они подошли к большому каменному дому, бабушка остановилась, перевела дух и сказала:

— Вот мы и прибыли. Здесь я живу.

Мишутка задрал голову, смерил дом с головы до ног. Дом большой. Это хорошо — значит, во дворе много ребят. Кроме того, дом был новый. Его сложили из аккуратных белых кирпичей. Это Мишутке тоже понравилось.

Прежде чем войти в подъезд, бабушка наклонилась к внуку, поправила ему шарф и сказала:

— В квартире веди себя как следует. Не шуми. Со мной живут чужие люди.

Мишутка недоверчиво посмотрел на бабушку и задумался. Как это в квартире могут жить „чужие люди“? Раз живут в квартире — значит, не чужие.

— Ты их не знаешь, „чужих людей“?

— Знаю, но плохо, — пояснила бабушка, — ведь я в доме недавно живу.

Когда они поднимались по лестнице, бабушка доверительно жаловалась внуку:

— Одна соседка очень тяжелый человек. Другая — стрекоза. А третья — самая настоящая бука — ни на кого не смотрит и дома почти не бывает.

Мишутка шагал со ступеньки на ступеньку и размышлял о бабушкиных соседях.

„Интересно, — думал он, — сколько весит „тяжелый человек“? Наверное, когда он ходит по коридору, весь дом гремит от тяжелых шагов. Вот бабушка и недовольна… А у бабушкиной стрекозы есть за спиной прозрачные крылья? Хорошо бы поскорее посмотреть на неё…“ Бука огорчала Мишутку. Он представил себе страшное существо вроде бабы-яги. Бука крадётся по коридору и в темном уголке подстерегает Мишутку… Мальчику стало не по себе. Ему захотелось домой. Что за радость жить в одной квартире с Букой?

Но домой он не попросился. Он сказал бабушке:

— А я во дворе бегать буду.

— Я тебе побегаю! — строго сказала бабушка.

— Боишься, задавят?

Бабушка ничего не ответила внуку. Ей было тяжело подниматься на четвёртый этаж.

Наконец бабушка и Мишутка подошли к своей двери. Бабушка достала из сумки блестящую связку ключей. Ключи весело звенели, будто обрадовались, что их из тёмной сумки выпустили наружу. Бабушка долго перебирала их. Она искала ключ от двери. Но нужный ключ, выскальзывал у неё из рук и прятался за своих товарищей. Наконец бабушка поймала его. Как провинившегося, взяла за ушко и вставила в замочную скважину. Ключ два раза повернулся, и дверь отворилась.

— Запомни: наша квартира номер тридцать три! — сказала бабушка.

Мишутка прибыл к месту назначения — в командировку.

Утром бабушка ушла на базар, а Мишутка остался один. Одному человеку скучно. Надо пойти кого-нибудь поискать.

Мишутка вышел из комнаты и пошёл на разведку.

Он прислушался.

В квартире номер тридцать три было тихо. Только в кухне журчала вода. Держась за стенку рукой, Мишутка пошёл по тёмному коридору на звук, как на огонёк. Потом он толкнул дверь плечом и очутился на кухне.

У раковины, спиной к Мишутке, стояла одна из жиличек бабушкиной квартиры. Она чистила зубы. При этом так энергично водила щёткой взад-вперёд, словно хотела стереть их в порошок.

А Мишутка стоял и ждал, когда жиличка почистит зубы и с ней можно будет поговорить.

Наконец она сполоснула рот и обернулась. Это была девушка. Лицо у неё было заспанное, а волосы нечёсаные, лохматые. Над верхней губой белели усики от зубного порошка.

— Это что за мужчина появился у нас в доме? — спросила девушка.

Мишутка ничего не ответил. „Бука, — решил он про себя, — так и есть Бука“.

Но Бука оказалась не страшной. Она не зашипела на Мишутку и не погрозила ему костлявым пальцем.

Бука пожала плечами и продолжала мыться. Она набирала в пригоршню воду и окунала в неё лицо. Потом долго тёрла лицо руками. От неё летели брызги. Одна капля попала даже в Мишутку.

Наконец Бука кончила мыться и стала вытирать лицо полотенцем. Когда она снова посмотрела на Мишутку, белых усиков уже не было. Глаза её весело блестели, а щёки стали румяными.

Перед Ми шуткой была уже не Бука, а скорее всего Стрекоза. Кто же она на самом деле? Это надо было выяснить немедленно, и Мишутка спросил:

— Ты Бука или Стрекоза?

Мишутка спросил вполне серьёзно, а девушка рассмеялась.

— Разве я похожа на буку?

— Нет, — сказал Мишутка, — ты, наверное, Стрекоза.

Девушка снова рассмеялась — она была несерьёзным человеком — и спросила:

— А ты кто такой и что ты здесь делаешь?

— Я в командировке, — сказал Мишутка.