Александр Воронцов - Юнгаши

Сухов посоветовал: отлежись, дескать, немного, выспись, слаб еще. Но Володьке не лежалось, в голове роились всякие мысли, а сна не было. Перевернувшись раз пять с боку на бок, он встал и полез вверх по трапу.

На палубе ярко светило солнце, но было холодновато. Утром и то было вроде теплее, или это только показалось ему, поскольку в строю стоял, в матросской шеренге. А сейчас Володьку обдал студеный ветер с залива. Он плотнее запахнул телогрейку, опустил наушники шлема. Остановился у края борта.

Перед ним, насколько хватало глаз, расстилалось устье Невы. На искрящейся ледовой поверхности ее тут и там виднелись большие темные пятна. Были это и следы вражеских бомбардировок и обстрелов, и проталины — предвестники весеннего ледохода. Узкая тропинка вилась наискосок, с левого берега на правый. Вдали по обе стороны реки сквозь туманную дымку вырисовывались заводские корпуса. И почти никаких признаков жизни.

Постояв немного, Володька тяжело вздохнул и зашагал по палубе в корму, огибая массивную надстройку. Его тяжелые сапоги, которые он еле переставлял, гулко стучали по металлическому настилу.

На каждом шагу Володька встречал какие-нибудь неизвестные ему доселе устройства. Зачем эта скоба? Почему в палубе дырки? А что за трубки торчат наверху? Для чего нужен этот гигантский поплавок с длинным тросом? Китов ловить? А к чему эта сеть, увешанная тряпками? Корабль был до отказа напичкан загадками, и, хотя кое-что Володьке было уже знакомо, во многом он разобраться еще не мог.

У цилиндрического с загнутым верхом столбика, поставленного на возвышении, Володька задержался. Столбик оказался полым, с раструбом в верхней части и, похоже, вращающимся.

Через раструб Володька попытался заглянуть внутрь корабля.

— А-а, кандидат в юнгаши, — услыхал он позади незнакомый голос. — Осваиваешь нашу посудину?

От неожиданности Володька вздрогнул, отпрянул назад и в растерянности обернулся. Перед ним стоял невысокого роста, худой, как соломинка, совсем молодой моряк и насмешливо улыбался. Из-под распахнутого бушлата поблескивала масляными потертостями синяя роба. Матросская шапка-ушанка лихо сидела на затылке.

— Я… хотел… — несвязно пробормотал Володька.

— Да ты не тушуйся, — приободрил его матрос.

— А я… не тушуюсь, — сказал Володька.

— Вот и лады. Вова, кажись?

— Владимир, — солидно уточнил Володька.

— Измотало тебя, видать, здорово.

Володька промолчал.

— Ладно, не твоя вина. А меня Костей кличут. Тоже одни кости да кожа. А корабль надо по-другому изучать, — закончил он назидательно.

— Я… только посмотреть, — начал оправдываться Володька.

— Конечно, посмотреть хочется, — согласился Костя. — Похвальное желание. И что ты там увидел? — Он показал на раструб.

— Ничего, — понурился Володька.

— Вот именно, потому как это не подзорная труба, а вентиляционная. И помогает она лишь проветривать помещение. В данном случае машинное.

«Машинное? Это где Сухов со Степаном машину ремонтируют? Вот попасть бы туда!»

Но Володька не стал торопить события.

— А вы здесь кем работаете? — несмело спросил он своего нового знакомого.

— Я-то? Костя хитро прищурился. — Не работаю, а служу. Минером. Кумекаешь?

Володька слыхом не слыхивал о такой специальности.

— Нет, не знаю, — откровенно признался он.

— Оно и понятно: сухопутный ты еще человек, насквозь и даже глубже. Темнота в морском деле. — Костя явно старался задавить Володьку своим превосходством. — Хочешь, я тебя просвещать буду?

— Хочу, — охотно согласился Володька.

— Тогда слушай. — Костя принял позу, в которой еще совсем недавно наблюдал старшину-инструктора учебного отряда, и наставительно начал: — Минер — это корабельный специалист по минам и тралам. Мины — это вид морского оружия, служат для подрыва кораблей противника, а тралы — для борьбы с ними.

— Тоже с кораблями? — не понял Володька.

— А ты еще и с завихрениями в мозгах, — с досадой вздохнул Костя. — Тралы служат для борьбы с минами, а не с кораблями. Что такое суп с клецками, знаешь?

Вопрос прозвучал настолько неожиданно, что Володька заморгал глазами.

— Самый вкусный суп, — тоскливо выдавил он. — Мама до войны часто варила.

И почему-то вспомнил еще о клейком супе, которым Трофимыч угощал его на прощание.

— «Мама», «варила», — передразнил Костя. — Чудик стоеросовый. У тебя только жратва на уме. — При этих словах Костя стыдливо отвернулся и шевельнул кадыком. — Теперь весь Финский залив — суп с клецками. Это условно так называется. Вроде прозвища. Потому как напичкан минами наш залив в данный момент, — он помедлил, подбирая подходящее слово, — очень густо. Самых разных конструкций. И вдоль, и поперек, и по глубине.

Костя завершил свою тираду выразительным жестом, показав, как мины-«клецки» располагаются в балтийском «бульоне».

— А вот это и есть тралы? — продолжал любопытствовать Володька, ткнув пальцем в странную сеть над кораблем.

Костя посмотрел на Володьку так, будто тот с неба свалился.

— Ну ты даешь! Сетка это, маскировочная. Чтобы сверху, с самолета, корабль не засекли. А тралы… — Костя по-хозяйски осмотрелся. — Они из разных частей состоят. Вон тот большой поплавок видишь?

Володька утвердительно кивнул.

— Буй это, важная деталь.

— А это что за штука? — Володька показал на стоявшее рядом сложное устройство.

— Эта? Хитрая штука, — охотно продолжал разъяснять Костя. — «Депрессор» называется. Служит для… — Он замялся, почесал затылок под шапкой. — Впрочем, ты сколько классов кончил?

— Шесть, — охотно сообщил Володька, — в седьмой перешел.

— Ничего, грамотный, — одобрил Костя. — Комсомолец?

— Нет еще… Не успел… — Володька виновато уперся взглядом в палубу. — Но я готовился.

— Готовился? — Костя пронзил его своими насмешливыми глазами. Видимо, членство в комсомоле имело для него особое значение.

— Готовился, — упрямо подтвердил Володька, гордо вскинув голову.

— Это хорошо, — оживился Костя. — Значит, ты по всем статьям для службы на корабле годишься… А что касается тралов, их у нас много. Потому наш корабль и называется «тральщик». То есть тралящий, вылавливающий мины…

— Тральщик, — задумчиво повторил Володька новое для него слово, в котором было что-то загадочное и привлекательное.

— По имени «Галс», — уточнил Костя.

— Тральщик «Галс», — постарался запомнить Володька.

И подумал, что корабль, на котором плавал юнга-капитан из книги Жюля Верна, по сравнению с тральщиком «Галс» безнадежно устарел.

— Тебе пахать или бороновать приходилось? — спросил вдруг Костя.

— Нет, — откровенно сознался Володька.

— А мне приходилось, — с нескрываемым превосходством сказал Костя. — Я в колхозе трактористом работал. Поля у нас на Тамбовщине как море. И работа очень похожа на траление: пашешь и пашешь, из конца в конец… — Он мечтательно зажмурился.