Юрий Сальников - Шестиклассники

Уже занеся ногу с чердака на крышу, Лёня обернулся. Стас сидел на чурбане сбоку от письменного стола. Он даже не глядел в сторону Лёни и что-то жевал.

Лёня почувствовал, что сейчас из-за глупого пустяка может произойти настоящая ссора, а ссориться не хотелось.

— Эй, что жуешь?

Это был вполне подходящий повод возвратиться — уточнить, что Стас жует.

Гроховский охотно отломил и подал половину куска.

Лёня попробовал.

— Пирог с мясом? Вкусно. Мать делала?

— Да.

— Вкусно, — ещё раз отметил Лёня и сел прямо на балку, подложив под себя сумку.

— Понимаешь, — начал он, вздохнув, — без коллекции — гроб.

— Собрать надо, — отозвался Стасик.

— Как собрать?

— Очень просто. Пойдём в лес и всё найдем: и листья, и шишки, и мох.

Лёня обрадовался:

— Правда, можно так!

— Я давно хотел сказать.

— Давно, давно, — опять накинулся было Лёня, но вовремя спохватился. — А когда пойдём в лес-то?

— Когда хочешь.

— Ладно, — сказал Лёня, отдавая Стасу тетрадку-альбом. — Доделывай завтра, а в лес пойдём в воскресенье. Воскресенье весь день свободный. Идёт?

— Идёт, — согласился Стасик.

Так и условились.

Однако этот блестяще разработанный план полетел вверх тормашками.

Прежде всего Гроховский не сумел в субботу утром закончить альбом. Когда Лёня встретился с приятелем перед уроками в школе, тот сказал:

— Понимаешь, вещи малой скоростью прибыли. Я с папой на вокзал ездил, а потом маме помогал раскладываться. Никак не удалось вырваться в «кабинет». Ну да ничего, — добавил он, заметив, что Лёня помрачнел. — Я завтра обязательно закончу с самого утра, а часам к двенадцати ты приходи, и мы сразу пойдём в лес.

Но прийти к Гроховскому в воскресенье Лёня тоже не смог — ни к двенадцати, ни позже.

И виновата во всём оказалась староста класса, эта самая Анька Смирнова. Впрочем, лучше рассказать по порядку.

Началось это на первом же уроке в субботу. После того как приятели переговорили об альбоме, Стасик получил двойку по русскому языку.

Такого результата давно следовало ожидать, потому что ни Стасик, ни Лёня за целую неделю занятий ещё не удосужились заглянуть в учебники. Подобная же расплата ждала и Лёню.

Поставив двойку Гроховскому, Таисия Николаевна грустно посмотрела на него:

— Что с тобой? В Краснодаре учился хорошо, а здесь раздумал?

Стасик, конечно, не стал объяснять, что у него всё свободное время отнимал альбом Галкина, он только согнулся над партой пониже.

А потом пожаловался Лёне:

— Ох, дома мне будет!

— А ты не говори, — шепнул Лёня.

— Как это? Я всегда маме всё говорю. Врать, что ли?

— Да не врать. Ну, не спросят, а ты промолчи. И ничего не соврёшь, и не узнают.

Стасик задумался.

На перемене к нему подлетела Аня Смирнова.

— Лентяйничаешь, да? В Краснодаре мог учиться, а у нас не хочешь?

Стасик хмуро молчал. Лёня вмешался в разговор.

— Иди, иди, — начал он отталкивать Аню.

— А ты не толкайся, защитник!

— Я тебе дам! — замахнулся Лёня.

Стас вскочил с места, схватив Галчонка за руку:

— Это ты брось!

— Пусть не дразнится!

— Оба вы хороши! — ответила Аня и пошла прочь, но оглянулась и добавила, обращаясь к Стасику. — Хотела тебя попросить о чём-то, а теперь не буду.

— О чём?

— Да вот хотела, чтоб плакат сделал для класса о чистоте.

Лёня крикнул:

— Не делай ей, Стас, ничего не делай!

— Что значит — не делай?

— Не делай! — заупрямился Галчонок. — Дружба у нас или не дружба?

— Да мне теперь и самой не надо! — заявила Аня. — В двоечниках не нуждаемся!

Она скрылась за дверью, мелькнув розовыми ленточками в косичках.

Стас рассердился.

— Ну что лезешь, куда не спрашивают?

— Ах, ты из-за девчонки дружбу хочешь предать? — воскликнул Лёня. — Она девчонка — пискля-визгля, а ты ей плакатик, да?

— Значит, опять только по-твоему хочешь? — заспорил Стас. — Если не по тебе, так со всеми ссориться готов? И с Димкой, и с ней, и со мной опять? Ну и ладно!

Он тоже ушел. Дежурные азартно выгоняли из класса всех без исключения, и Лёня поругался бы ещё и с ними, да выручил звонок.

Два урока подряд друзья не разговаривали. Помирило их общее горе: на уроке истории получил, наконец, двойку и Лёня. Расплата, как видите, была недалека.

Маргарита Никандровна спрашивала о патрициях и плебеях в древнем Риме. Лёня понял, что патриции это вроде господ, а плебеи как рабы. Мысленно, назло Стасу, он присоединил к его фамилии слово «плебей», а к своей — «патриций». Прозвучало интересно: плебей Гроховский! Патриций Галкин!

В этот момент Маргарита Никандровна и вызвала «патриция». Ясно, что ничего толком он сказать не мог, и учительница вернула его на место.

Гроховский повернул голову.

— Тоже не скажешь дома?

— Факт!

— Галкин и Гроховский! — послышался строгий голос учительницы. — Не разговаривайте.

— Да мы ничего…

— Вот, вот! Лучше слушайте, как надо отвечать!

У стола бойко рассказывала про патрициев и плебеев Аня Смирнова. Что ты будешь делать! Эта Смирнова словно нарочно все время встаёт Лёне поперёк пути!

После уроков Лёня не сразу пошёл домой: ему нужно было купить хлеба. Но сначала он забежал в «кабинет» взглянуть ещё раз на альбом… Стас сел дорисовывать картинки, а Лёня понаблюдал немного, потом отправился в булочную. К тому времени булочную закрыли. Лёня решил съездить в магазин в центр города. Трамвай полз еле-еле, и магазин тоже закрыли. Лёня остался без хлеба и совсем теперь не спешил домой.

Однако в конце концов пришлось возвращаться.

Мать, как и полагалось, встретила сердитым взглядом. Она стояла у стола в цветистом фартуке, повязанная белой косынкой, и крошила ножом что-то красное на фанерной дощечке.

Лёня молча положил сумку на ящик у вешалки и боком продвинулся к своей тумбочке у кровати.

— Хлеб купил?

— Закрыто везде…

— А где пропадал?

Мать знала, что спрашивать: если бы он никуда не заходил, то в булочную наверняка бы успел!

— В школе задержали.

— В школе?

Лёня уловил в её тоне угрожающие нотки. Только бы не начала пилить и плакаться на судьбу, которая наградила её таким неблагодарным сыном, не желающим стукнуть палец о палец, чтобы помочь усталой матери. Лёня давно чувствует, что раздражает мать даже самим своим присутствием: всё-то у него, по её словам, получается не так — грязь на ногах таскает, вещи разбрасывает, хлеб за столом крошит, обувь и одежду не бережёт, материнских усилий не ценит.

По субботам мать бывает особенно не в духе, очевидно потому, что в субботний вечер ей надо и обед приготовить, и в комнатах убрать, и полы вымыть.

Хорошо ещё, что она мало интересуется его «успехами» в школе — видно, времени ей на такие разговоры не хватает, а то бы узнала про двойку и совсем бы «разошлась».