Бьянка Питцорно - Послушай мое сердце

— Хорошо. На этот раз прощаю. Но ты отныне веди себя хорошо. Я не хочу больше слышать ничего подобного, ясно?

Приска и Розальба, которых Элиза вызвала на срочное совещание, согласились с ней — план не работает.

Если синьора Сфорца из-за каждого нового преступления Элизы, вместо того, чтобы бить ее, будет звонить бабушке или дядям, в конце концов кровавая расправа совершится не в школе, а в доме Маффеи.

— Нужно придумать что-нибудь новенькое, — вздохнула Приска. — Такое серьезное преступление, чтобы у нее сдали нервы и она мгновенно среагировала. А отвесив тебе оплеуху, она уже не сможет всем рассказывать, что ты сошла с ума…

Это предприятие теперь казалось куда сложнее, чем виделось вначале. Учительница готова была пойти на любую хитрость, чтобы избежать лобового столкновения.

— Ты какая-то беспокойная, — сказала Ундина Приске. — Не слушаешь, делаешь ошибки во всех задачках и вертишься на стуле, как уж на сковородке… Можно узнать, что с тобой такое?

Но несмотря на всю любовь и доверие, которые Приска к ней питала, синьорина Мундула все же принадлежала к миру взрослых. К тому же она сама учительница. Невозможно посвятить ее в План кровавой расправы. Наверняка она выдаст их дяде Казимиро, и все сорвется. Так что она объясняла собственное беспокойство пропажей Динозавры (это не был только предлог, она действительно не могла с этим смириться) и новой манией учительницы, которая портила жизнь всему классу.

Теперь тетрадки должны быть не просто чистыми и опрятными. Они должны были быть безукоризненными. Ни единого пятнышка и помятости. Без исправлений и зачеркиваний, с полями, выровненными до миллиметра. В общем, должны больше смахивать на книги, чем на тетради.

Дело в том, что в этом году вводились новые правила для вступительного экзамена в среднюю школу.

Экзамен за пятый класс, то есть последний класс начальной школы, проводили в самой школе, и комиссия составлялась из учителей других классов, которые так или иначе знали всех детей, ведь за пять лет они тысячу раз встречали их во дворе, в вестибюле, на лестнице и в коридорах.

А потом надо было сдавать вступительные экзамены в местном отделении Управления средними школами, там комиссия состояла из незнакомых преподавателей. Учителям запрещалось провожать своих детей и присутствовать на экзаменах. Это испытание детям предстояло проходить в полном одиночестве.

Если, конечно, это не были ученики частных школ. До сих пор синьора Сфорца всегда сопровождала своих драгоценных куколок из «Благоговения». И теперь ей совершенно не улыбалась мысль послать на верную гибель свой 4 «Г». За нескольких учениц она волновалась. Неизвестно еще, как они ее опозорят!

Мало того. В этом году Управление средними школами потребовало, чтобы каждый ученик принес на экзамен свою личную тетрадь, подписанную директором школы. Но и это еще не все. Если весь класс (или большая его часть) хотел перепрыгнуть через пятый класс, нужно было получить разрешение у инспектора начальной школы.

Он должен был прийти в класс, устроить опрос, чтобы убедиться, что ученики достаточно подготовлены, проверить тетради, которые они собираются нести на экзамен, и поставить свою подпись и печать в классный журнал и на методичку с планом уроков.

Перед этим визитом синьора Сфорца совсем разнервничалась.

Удары розг сыпались градом на ладони Кроликов и на парты остальных. Даже Звеву Лопез — абсолютно неслыханное дело — поставили в угол за то, что она измяла и перепачкала в шоколаде свою тетрадь. Но самое невероятное, что Звева, будто загипнотизированная разъяренным взглядом учительницы, беспрекословно послушалась.

Приска и Элиза только нетерпеливо фыркали, а Розальба тем временем ломала голову, как бы воспользоваться новой страстью учительницы для исполнения Плана кровавой расправы.

— Вот увидишь, я найду ее прямо под носом! — говорила Антония про Динозавру. Но, конечно, она и не думала, что ее слова окажутся пророческими.

— Из-за этой проклятой твари я чуть концы не отдала, — жаловалась она потом Приске. — Да знаешь ли ты, что от испуга можно умереть? Особенно с таким слабым сердцем, как у меня.

Но такая перспектива не очень-то тревожила семью Пунтони после того, как дядя Леопольдо, осмотрев Антонию, сказал, что у нее слабое сердце, только когда ей это удобно.

Да и чья вина, что Динозавра умудрилась перебраться с кухонного балкона на залитую гудроном соседскую крышу? Кто прислонил к стенке кучу грязного белья, по которой Динозавра взобралась как по лестнице? Антония, собственной персоной! Так что теперь ей лучше попридержать язык.

Бабушка Тереза, уж на что она сама трусиха, и то так и покатывалась со смеху, когда ей рассказывали историю возвращения Динозавры, так что это не было так уж страшно, как пыталась изобразить Антония.

Было без четверти восемь, утро выдалось свежим и ясным. В столовой завтракали Приска и Габриеле, уже готовые к выходу в школу. Инес кормила Филиппо, который, вместо того чтобы глотать, размазывал кашу по стульчику.

— Слава Богу, кончилась эта жара, — сказала няня, и тут из кухни раздался визг Антонии:

— Помогите! Спаси-и-и-и-ите! Чудовище!

Инес вытащила ребенка из стульчика и прижала к себе, ища глазами, куда бы его спрятать от неминуемой опасности. Приска и Габриеле вскочили на ноги и бросились на кухню на помощь Антонии. Проносясь по коридору, Приска сорвала деревянные плечики с вешалки. В случае чего ими можно защищаться как шпагой. Габриеле выхватил из кармана свой универсальный швейцарский ножик. Они ворвались в кухню, когда из ванной донесся голос адвоката Пунтони, он орал:

— Черт возьми! Что у вас там творится? Что это за тарарам?

Антония взгромоздилась на стул и продолжала визжать, издавая короткие прерывистые вопли, как полицейская сирена. Вытаращив глаза от страха, она уставилась на чудовищное существо, которое медленно ползло к ней от балконной двери.

Приска и Габриеле остановились как вкопанные. Они никогда в жизни не видели ничего подобного. Это было странное чудовище, размером почти с курицу, но с короткими лапами, так что пузо волочилось по земле. Оно напоминало дикобраза, потому что было покрыто иглами. Только иглы эти были все разные: одни длинные и твердые, другие шерстистые, третьи как птичьи перья, были еще желтые и мягкие… Скорее даже не иглы, а пестрая свалявшаяся шубка, из которой к тому же торчали ветки с зелеными листочками и красная ангорская нить.

— Что это за существо? — растерянно спросил Габриеле. — Как оно оказалось на пятом этаже?