Арсений Седугин - Вика и Алик

Я спросила у Алика:

— Почему ты со мной так разговариваешь?

— Потому, что теперь я — артист, — ответил Алик, приподнявшись на цыпочках.

Я сказала:

— Ах, так, — и ушла играть с другими ребятами.

Остался Алик один и заплакал: видно, скучно быть таким важным.

— Тук-тук-тук! — постучали в дверь. Мама открыла.

В комнату вкатился снежный ком.

— Что это? — строго сказала мама.

А я сразу догадалась и говорю:

— Так ведь это наш Алик! Он, наверно, лазил по сугробам.

Отряхнули мы Алика от снега, раздели и положили в постель.

Сейчас Алик пьёт горячий чай с малиновым вареньем.

Мне завидно.

Вдруг Алик расчихался. Он чихнул три раза подряд.

Мама говорит, что Алику придётся поставить горчичники, чтобы не заболел.

Нет, мне ни капельки не завидно!

Мама нам оставила две конфеты. Называются они апельсинные дольки. Алику — красную, а мне — жёлтую.

Алик взял и съел обе.

Мне очень грустно.

— Радуйся! — говорю я ему.

А он плачет.

Видно ему тоже невесело.

— Давай играть в лошадки, — сказал Алик.

— Давай, — говорю я.

Алик встал на четвереньки, я села на него верхом, и мы поехали. Объехали мы так всю комнату.

— Теперь ты вези меня по всей комнате, — сказал Алик.

А комната у нас большая-большая. И тогда я сказала:

— Алик, я совсем забыла… Помнишь, когда мама уходила, она сказала: «Не катайтесь друг на друге».

Алик подумал и сказал:

— А почему ты раньше не вспомнила? Это нечестно.

Мы собрались гулять, и вдруг пошёл дождь. Сперва заплакала я, а потом — Алик. Пока мы плакали, дождь прошёл, и теперь светит солнышко. Мы с Аликом решили: больше никогда не будем реветь раньше времени.

Нас двое, а мама — одна.

Не может ведь она сразу и мести, и совок держать. Поэтому Алик подметает, а я держу совок.