Эдит Несбит - Искатели сокровищ

Стояла жара, в доме было невыносимо душно, мы почти все время играли в саду. Из кухонной скатерти и наших одеял мы соорудили палатку — в ней, правда, тоже было жарко, но это же совсем другое дело. И дядя Альберта сунул нос в нашу палатку и сравнил ее с турецкой баней. В общем-то обидно, что мы не поехали на море, но мы понимали, что нам не следует быть неблагодарными, ведь мы могли бы быть маленькими оборвышами и жить в трущобах, куда и летом не проникает луч света, ходить в лохмотьях и босиком, — правда, я ничего не имею против лохмотьев, а босиком в такую жару даже приятно, и мы часто разувались, особенно если это требовалось по правилам игры. В тот день мы как раз играли в потерпевших крушение, и все сидели в этой палатке, доедая жалкие остатки пищи, которую мы с риском для жизни спасли во время кораблекрушения. Это были неплохие остатки: кокосовые карамельки на два пенса (из Гринвича, где на пенни можно купить четыре унции), три яблока, макароны (длинные и со сквозной дырочкой, через них и воду пить можно, конечно, пока их не сваришь), а закусывали мы сырым рисом и холодным пудингом, который Алиса умыкнула из кладовки заодно с макаронами и рисом. И вот, только мы доели, как один из нас и говорит: «А я хочу быть сыщиком».

Я никого не хочу обидеть, но я не помню в точности, кто именно это сказал: Освальд говорит, что он, а Дора утверждает, будто первым это сказал Дикки — ну и ладно, Освальд не грудной младенец, чтобы ссориться из-за таких мелочей.

— Я хочу быть детективом, — сказал Дикки, хотя я уверен, что это был вовсе не он, — я буду расследовать странные и ужасные преступления.

— Для этого надо быть гораздо умнее, — вмешался Г. О.

— Вовсе нет, — заступилась Алиса, — ведь когда книжка уже прочитана, ты понимаешь, что все это значило: и рыжий волосок на рукоятке ножа, и следы белого порошка на вельветовой куртке Главного Злодея. Я думаю, мы вполне можем с этим справиться.

— Не стоит связываться с убийством, — всполошилось Дора, — это нехорошо — это опасно.

— И потом, за убийство беднягу непременно повесят, — сказала Алиса.

Мы попытались объяснить ей, что убийцу и нужно повесить, но она знай твердила:

— Все равно, что ни говорите, ведь никто не станет убивать во второй раз. Сами подумайте: и кровь, и страх, и потом как проснешься ночью, и все это снова примерещится. Нет, что касается меня, я буду поджидать в засаде, чтобы накрыть целую банду фальшивомонетчиков — в одиночку или с моим верным псом!

Она подергала Пинчера за ухо, но Пинчер крепко спал, поскольку пудинг уже доели. Кто действительно соображает, так это Пинчер.

— Ты как всегда все перепутала, — сказал ей Освальд, — если уж берешься быть сыщиком, ты не можешь выбирать, какое преступление тебе подходит. Главное — набрести на подозрительные обстоятельства, нащупать нить и следовать за этой нитью. А что уж там окажется — убийство или пропавшее завещание — это как повезет.

— А еще, — добавил Дикки, — можно взять газету и наткнуться там на пару объявлений или известий, которые подойдут друг другу. Например: «Пропала молодая девушка», и дальше описано, как она была одета, и ее золотой браслет, и цвет волос, и все прочее, а на другой странице напечатано «Найден золотой браслет», — и истина вышла наружу!

Мы велели Г. О. сбегать за газетой, но там ничего не подходило, разве что сообщение о взломщиках в Холловее, которые уволокли копченные языки и прочие вкусности, предназначавшиеся для больных, а на другой странице была заметка о «Загадочных смертях в Холловее».

Освальд полагал, что в этом что-то есть, и дядя Альберта с ним согласился (мы специально его спрашивали), но все остальные считали иначе, так что от этого дела пришлось отказаться, тем более, что до Холловея слишком далеко. Пока мы обсуждали это, Алиса о чем-то размышляла сама по себе и наконец сказала:

— Я тоже хочу играть в детективов, но я не хочу чтобы из-за нас у людей были неприятности.

— Но они же — грабители или убийцы! — напомнил ей Дикки.

— Нет, они не убийцы, — ответила Алиса, — Но кое-что странное я заметила. Я даже немного боюсь. Давайте спросим Альбертова дядю.

Алиса чересчур любит приставать ко взрослым людям по всяким пустякам. Мы все велели ей не городить ерунду и рассказать все сразу нам.

— Только обещайте, что без меня ничего делать не будете! — потребовала Алиса и мы ей пообещали. Тогда она начала:

— Это страшная тайна и каждый, кто предпочитает не вмешиваться в расследование темного преступления может пока уйти: потом будет слишком поздно!

Дора сказала, что ей до смерти надоело сидеть в палатке и отправилась в магазин, а Г. О. увязался за ней, поскольку у него еще оставалось два пенса. Они думали, что Алиса просто дурачится, но Освальд знал наверное, что она говорит всерьез. Освальд почти всегда может угадать, говорит ли человек всерьез, или шутит, или обманывает — это видно уже по его взгляду. Освальд вовсе не задается по этому поводу, он помнит, что ему повезло, и никакой особой заслуги нет в том, что он от природы такой умный.

Итак, те двое ушли, а мы сдвинулись поплотнее и сказали ей:

— Продолжай!

— Итак, — говорит Алиса, — Видите ли вы тот дом? Люди из него уехали. Они в Скарборо. Дом заперт. Но я сегодня проснулась посреди ночи и видела там свет!

Мы спросили ее, когда это было, и как ей удалось что-то увидеть, ведь ее окна выходят на улицу, а не в сад. А она говорит:

— Я все расскажу, но вы должны пообещать, что больше никогда не пойдете на рыбалку без меня.

Пришлось пообещать.

— Так вот, — говорит Алиса, — Я забыла с вечера покормить кроликов, а ночью проснулась и вспомнила. И я боялась, что до утра они помрут, как кролики Освальда.

— Я не виноват, — сказал Освальд, — Я их нормально кормил. Просто они сами были полудохлые.

Алиса сказала, что ничего такого она не имела в виду и стала рассказывать дальше.

— Я спустилась в сад и я увидела в окнах того дома свет, и там бродили какие-то темные тени. Я подумала, там взломщики, но папа еще не вернулся домой, а Элайза уже легла спать, так что я все равно ничем не могла помочь. Вот что я хотела рассказать вам.

— А почему ты не рассказала нам с самого утра? — спросил ее Ноэль.

Алиса опять сказала, что не хотела никого подводить, даже этих взломщиков.

— Но зато мы можем последить сегодня ночью, — предложила она, — и может быть, мы опять увидим там свет.

— Наверное, это были взломщики, — решил Ноэль, втягивая в себя последнюю макаронину. — Эти наши соседи очень важные. С нами они не знаются и иногда даже выезжают в карете. У них есть приемный день и к ним приезжает множество людей. Наверное, у них полон дом серебряной посуды и драгоценностей, и дорогих шелков, и мехов, и всего прочего. Давайте подежурим сегодня ночью.