Эдит Несбит - Общество «Будем послушными»

Но наш вождь бесстрашно шел в перед, не слушая жалоб своих верных сотоварищей и что они там ворчали о своих разламывающихся (как будто пряники) спинах. Первопроходцы, бобры…

Туннель был длинный-предлинный, и даже Освальд обрадовался, когда, наконец, увидел впереди свет. Те, позади, тоже радостно завопили. Пол тут был каменный, так что идти было не очень-то трудно. Будь под ногами острые камешки или гравий, они бы повернули назад, я уж знаю.

Проблеск света в конце тоннеля все разрастался, и вот бестрепетный вождь уже моргал, заново привыкая к солнцу, и свечка в его руке казалась до смешного ненужной. Он вышел на свежий воздух, остальные вслед за ним, и все мы в один голос сказали: «Ого!» Кусты здесь росли у самого выхода из тоннеля, так что мы почти ничего не видели. Хорошенько потянувшись и разогнув спины, мы пошли дальше вверх по течению и никто уже не говорил о чае, хотя, как потом выяснилось, кое-кто все-таки думал о нем.

Солнышко было славное, после тоннеля все равно что Африка после северного полюса. Ручей становился все уже.

Дикки сказал: «Мы, наверное, сбились с пути. Этот холодный тоннель должен был привести нас к северному полюсу».

Новый поворот ручья вывел нас из кустов, и Освальд ответил:

«Взгляните на эту странную, дикую, экзотическую и тропическую растительность. Такие цветы распускаются только вдали от северных регионов».

В самом деле, мы зашли в какую-то болотистую местность, здесь росли странные кусты и цветы, которых мы никогда раньше не встречали, словом, все это как нельзя лучше подходило джунглям. Ручей почти иссяк. Было очень жарко, а земля под ногами чересчур мягкая. Над водой нависали невысокие ивы, и все поросло густой травой, в которой мелькали болотца и лужицы. Диких животных мы еще не встретили, но диких мух и жуков было предостаточно, и даже оводы, жадные, словно мухи цеце, жалили нас. Девочки принялись собирать цветы. Я отлично знаю, как эти цветы называются и даже смотрел в энциклопедии, но вам рассказывать не стану, это, слава Богу, не энциклопедия и не девчачий гербарий.

Теперь все уже просились домой. Здесь было гораздо жарче, чем в обычном английском лесу. Мы могли бы сорвать с себя все одежды и поиграть в дикарей, но тут было слишком грязно, чтобы идти босиком.

Освальд сумел убедить остальных, что просто глупо (и скучно) будет возвращаться домой той же самой дорогой; он указал на телеграфные столбы в отдалении и сказал:

«Там должна быть большая дорога, следуйте за мной!» — я не буду подробно останавливаться на этом поступке, доказывающем, как всегда, его здравый смысл и присутствие духа — ничего необычного для Освальда в нем нет.

Мы поползли дальше, чавкая по грязи, и в ботинках у нас было уже совсем мокро. Алиса разорвала свою шелковую юбку, и я точно знаю, что когда из юбки вырывается такой клок уголком, ее очень трудно будет починить.

Мы больше не шли по ручью. Он почти что исчез, так что мы проследили его до истоков. Нам было жарко, и очень жарко, и совсем очень жарко, крупные капли холодного пота проступили на нашем измученном челе и покатились по носу и даже по подбородку. Мухи жужжали, оводы жалили, Освальд из последних сил старался поддержать угасающее мужество своих спутников. Он споткнулся и свалился в какой-то колючий куст, но и падая, успел сказать:

«Видите, мы все-таки нашли истоки Нила! Ваш Северный полюс гроша ломанного не стоит!»

Алиса сказала: «Зато там так холодно! Освальд, даже ты предпочел бы сейчас быть там, верно?»

Освальд — прирожденный вождь, особенно если ему удастся уговорить кого-нибудь следовать за ним, но он хорошо помнит, что у вождя есть и другие обязанности кроме как просто идти впереди. Он должен ободрять больных и раненных членов экспедиции, будь она полярной или экваторической.

Поэтому Освальд пропустил всех остальных вперед, а сам шел под руку с Денни, помогая ему пробраться в трудных местах. Денни сильно натер ноги, потому что когда он играл в бобра, он ухитрился потерять носки, а башмаки без носок — впрочем, вы сами знаете. А у него и так вечно что-нибудь случается с ногами.

Мы вышли к пруду и Денни сказал:

«Давайте поплещемся!»

Освальд всегда готов поощрить инициативу, тем более когда речь идет о Денни (мы еще сделаем из него настоящего парня), но было уже поздновато и остальные успели уйти вперед, так что он просто от чистого сердца сказал:

«Еще чего! А ну, марш!»

Обычно Денни легко со всем соглашается, но даже червяк начнет извиваться, когда перегреется, а тем более если у него заболят ноги.

Он уперся и говорит: «Все равно хочу!»

Освальд не стал подавлять этот мятеж и напоминать, кто тут главный. Он сказал только:

«Ладно, только нам еще домой надо вернуться,» — ведь у Освальда добрая душа, и он всегда готов уступить другу.

Денни снял башмаки и влез в воду.

«Замечательно!» — говорит. — «Влезай тоже!»

«Там страсть как грязно!» — заметил его снисходительный полководец.

«Самую малость!» — сказал Денни, — «Но грязь тоже холодненькая, как вода, и мягкая, не то что башмаки».

И давай плескаться.

То ли Провидение позаботилось об Освальде, то ли он просто не сумел быстро развязать узлы на шнурках башмаков, но он избег страшной участи — сейчас вы услышите, какой.

Денни добрался уже до середины пруда, и поплескался вдоволь и весь насквозь промок, так что Освальду оставалось только завидовать, но увы! Ненарушимого блаженства в земной жизни достичь невозможно!

Денни начал было: «Чего ты упрямишься, Освальд, влезай скорее» — и вдруг издал душераздирающий вопль и давай лягаться.

«Что случилось?» — вскричал отважный Освальд. Судя по воплям, можно было опасаться худшего, однако не мог же Денни наткнуться на консервную банку в этом тихой болотистой местности?

«Не знаю, не знаю, оно кусается!» — орал Денни. — «Ой, кусается, всю ногу искусала! Больно, больно! Ой, кусается!» — на все лады вопил Денни, поспешая к берегу. Освальд вошел в воду и помог ему выбраться. Конечно, он не успел еще снять башмаки, но я уверен, что он и босиком не устрашился бы неведомых вод, голову даю на отсечение, он бы не струсил.

Денни выполз на берег, и мы оба с изумлением и ужасом убедились, что обе его ноги сплошь покрыты большими черными тварями вроде улиток. Денни весь позеленел, и даже Освальд почувствовал себя малость неуютно, потому что сразу догадался, кто эти мерзкие твари: не так давно он читал «Магнетические истории», в которых девочка по имени Феодосия выдавала блистательные трели на фортепиано, а зато другая девочка знала все про пиявок, что гораздо интереснее и достойно быть записанным в Золотую Книгу. Освальд попытался отодрать пиявок, но они не отдирались, а Денни завывал так, что к нему страшно было притронуться. Освальд хорошо помнил, как приманить пиявок, чтобы они начали кусаться (та девочка прикармливала пиявок сливками), но этих не надо было специально приманивать, а вот как их остановить, он не помнил.