Тимо Парвела - Элла и Пат

— Тина, — прочитал учитель первую.

Потом развернул вторую и почему-то замер на месте. Затем внимательно посмотрел на Пата, который все еще бурчал, сидя за своей партой.

— Мистика, — сказал учитель.

— С девчонкой я точно не пойду, — запротестовал Пат.

На этот раз учителю пришлось передвинуть целых восемь бусин.

— Постойте, — сказал, наконец, учитель, — мы же должны послать на олимпиаду самых ловких и умелых, а не самых удачливых. А то как-то нечестно получается, — добавил он и, к нашему всеобщему удивлению, нарочно порвал свою нитку с бусинами.

— Пусть каждый из вас попытается попасть бусиной в мусорную корзину, — сказал учитель, протягивая каждому по бусине.

Мне досталась красная. Сампа получил желтую и заревел, потому что хотел синюю. Сампа почти всегда ревет.

Мы стали по очереди бросать бусины. Это было очень весело. Тукка попал в лампу. Тина — в картину на стене. Сампа никуда не попал, потому что от обиды проглотил желтую бусину и теперь плакал, ведь ему нечем было кидать. Ханна попала учителю в лоб. Я попала сначала в потолок, а потом в раковину над корзиной. Все остальные попали кто куда, и вскоре разноцветные бусины скакали по всему полу.

Пат был, как всегда, последним.

— А можно я не буду? — спросил он.

— Ни в коем случае, — ответил учитель.

— Ладно, — вздохнул Пат и щелчком ударил по черной бусине, лежащей у него на столе. Никто из нас не удивился, когда бусина полетела прямиком в мусорное ведро.

— Мистика, — пробормотал учитель.

Мы все очень удивились, когда учитель снова отправил нас во двор искать кошелек, хотя все мы прекрасно видели, что он по-прежнему лежит на столе. Наш учитель явно стал очень рассеянным. Наверное, это из-за олимпиады.

Пат сидел на качелях и дулся. Это было немного странно, ведь рядом стояли двенадцать человек, которые ждали своей очереди, чтобы покачаться. А Пат даже не качался, он, видите ли, объявил забастовку, и теперь просто сидел.

— Ты чего? — спросила я у Пата.

— Я бастую, — сказал Пат, — поэтому не могу говорить.

— Но ты же только что ответил, — заметил Тукка. Он был первый в очереди на качели.

— А почему ты бастуешь? — спросила я.

— Потому что это не университет, — ответил Пат.

— А вот это знаешь, что такое? — спросила Ханна и показала кулак. Ханна стояла в очереди сразу за Туккой. — Скоро узнаешь, если не слезешь с качелей.

— А зачем тебе университет? — спросила я.

— Я должен поскорее стать инженером, — сказал Пат.

— Если ты сейчас же не освободишь качели, то лучше уж тебе сразу стать врачом скорой помощи, — грозно заявила Тина. Она была в очереди третьей.

— А зачем тебе становиться инженером? — спросила я.

— Что-то это напоминает мне сказку про Красную Шапочку, я больше не могу, — вздохнул Тукка и ушел из очереди.

— Потому что я должен кое-что исправить, — ответил Пат.

— Что исправить? — спросила я.

— Нос, — вставила Ханна.

— Не скажу, — буркнул Пат. — И вообще, я бастую.

Он демонстративно сложил руки на груди и надулся. Всем надоело ждать, и они пошли в школу обмениваться эсэмэсками. У качелей остались только я и Пат.

— Что ты должен исправить? — снова спросила я.

— Дом, — ответил Пат.

— Он что, сломался?

— Треснул.

— Как это?

— Наша соседка так сказала. Я думаю, что это она про фотографию. Точнее, про рамку, которая треснула и раскололась, когда мама ушла из дома, — пояснил Пат.

Он достал из кармана гаечный ключ и показал его мне.

— Теперь я коплю деньги на инструменты.

— Так вот почему ты хочешь в университет и бастуешь, — поняла я.

— Инженер все может исправить, а после забастовки платят больше денег, — пояснил Пат.

Он был таким милым. И так разнервничался, что открутил гаечным ключом все гайки на качелях, после чего вместе с качелями грохнулся на землю прямо к моим ногам.

— Знаешь, я очень рада, что ты будешь моим партнером на межшкольной олимпиаде, — сказала я Пату, когда мы вместе возвращались в школу.

— И тебя не пугает, что у меня треснутый дом? — удивился Пат.

— Может, нам дадут большой приз, — сказала я. — Сколько денег тебе нужно?

— Думаю, миллиона должно хватить, — прикинул Пат. — Я куплю хорошую отвертку и дрель.

И он улыбнулся. Первый раз с тех пор, как началась школа.

Я поняла, что, кажется, влюбилась в Пата.

Мы собрались в актовом зале. Я, Пат и другие представители из других классов. Перед нами стояли учитель и директор школы. Учитель снова вертел в руках нитку с бусинами. Правда, бусин на ней было уже в два раза меньше, чем с самого начала.

Я тут же представила, что наш учитель — это священник, а мы с Патом молодожены, которых он венчает. Я даже хотела взять Пата за руку, но он не согласился. Хотя в остальном его забастовка закончилась, и теперь он очень даже хотел участвовать в олимпиаде.

— Как думаешь, приз будет больше или меньше, чем миллион? — прошептал Пат мне на ухо.

— Да, — ответила я.

— Если больше, то тогда я смогу купить еще и стамеску, — подсчитал Пат. Раньше я не замечала, что он такой умный.

Директор школы произнесла речь. Она сказала, что это большая честь представлять школу на межшкольной олимпиаде. Олимпиада будет состоять из трех конкурсов: бег в мешках, чтение стихов и приготовление пищи. Однако внутри школы лучшие представители будут выбраны в результате викторины.

— А миллион будут выдавать наличными или надо иметь счет в банке? — уточнил Пат.

— Какой еще миллион? — удивилась директриса.

— На покупку отвертки и дрели, и стамески, если денег хватит, — сказал Пат.

— Хорошо, — кивнула директриса.

— Мне надо дом починить, — добавил Пат.

— Это ваши лучшие ученики? — спросила директриса у нашего учителя.

— Лучше не бывает, — заверил учитель и передвинул три желтых и одну коричневую бусину на своей нитке, потом подумал и вернул коричневую обратно.

— Начинаем нашу викторину. Команда, быстрее всех ответившая на вопрос, получает один балл, — объявила директриса, достала бумажку с вопросами и откашлялась. — Первый вопрос. Назовите второй по величине город Швейцарии, родину французского писателя и философа Жан-Жака Руссо?

— Это же невоз… — стал возмущаться Пат, но директриса его перебила.

— Женева! Совершенно верно. Команда второго класса выходит вперед! — закричала директриса.

— Можно уже забрать миллион? — спросил Пат.

Учитель взялся за свободный конец нитки с бусинами и стал раскручивать ее, как пропеллер.