Юрий Ермолаев - Секрет на весь свет

— Верно! — поддержал его мальчик в ушанке. — Халаты белые, в них нас на снегу никто не заметит.

— Айда в столовую, попросим, — предложил третий.

Они пошли было по дорожке, но вдруг остановились, переглянулись между собой и бросились к Андрюше.

— Ага, попался! — закричал высокий.

— Вяжи ему руки, — приказал мальчик в ушанке и размотал со своей шеи шарф.

— Вы что, с ума сошли?! — возмутился Андрюша и стал вырываться.

— Не уйдёшь! — сказал высокий. — Я сразу догадался, что ты шпион синих. Ведём его в комендатуру.

Они привели Андрюшу к избушке на курьих ножках и, втолкнув в дверь, закрыли её на деревянный засов. Не хватало только, чтоб здесь баба-яга оказалась!

Осмотрев избушку, Андрюша убедился, что выбраться из неё ему не удастся. Пришлось глядеть в маленькое окошечко и ждать, пока его выпустят. Вдалеке по дорожке прошли два дяди Стёпы. В руках они несли коньки и ещё по маленькому свёртку.

«Наверное, дяди Стёпы получили призы», — подумал Андрюша.

Потом по аллее прошёл целый отряд октябрят.

Ребята несли птичьи кормушки и громко пели.

Всем было очень весело, только не Андрюше. Концерт он не посмотрел, в плен его ни за что взяли и ещё неизвестно когда выпустят. А ведь каникулы идут. Уже почти весь день прошёл, а он так и не отдохнул. Даже замучился…

— Конечно! — согласилась Танечка. — Разве весело сидеть сложа руки?

— Ты, я вижу, правильно поняла меня, — сказал я Танечке. — И теперь наверняка ответишь мне: почему у вас так весело прошли каникулы?

— Потому что мы подготовились к ним, всего напридумывали, — догадалась Танечка.

— В том-то и дело, — улыбнулся я и напомнил Танечке поговорку, которую не раз слышал от октябрят: «Чтобы всем повеселиться, надо дружно потрудиться».

— По стране Пионерии мы путешествовали на Экспрессе Времени, — сказала мне Танечка. — Мы его вместе с вожатой придумали. Стоило только повернуть у этого экспресса ручку, как он перенесёт нас на несколько лет назад. Мы так всю историю пионерской организации узнали. А как вернулись в класс, вожатая Валя сказала:

«Ну-ка, кто мне ответит, каким должен быть пионер?»

«Пионер — всем пример!» — выпалил Вовка.

«Верно! А как он должен учиться и вести себя?»

«Пионер учится прилежно, он дисциплинирован и…»

«Вежлив!» — досказали мы за Вовку хором.

«Вот давайте-ка и выясним сейчас, вежливые мы или ещё не совсем», — предложила вожатая.

«Мы вежливые! — опять крикнул Вовка Бузанов. — Мы когда что спрашиваем, всегда говорим: «Скажите, пожалуйста», а после благодарим: «Спасибо!»

«Вежливость состоит не только в том, чтобы говорить всем «спасибо» и «пожалуйста», — возразила вожатая Валя. — Один мальчик подошёл к сидящим в сквере старушкам и очень вежливо сказал: «Будьте любезны, освободите, пожалуйста, мне кто-нибудь место». А когда одна из старушек встала, добавил: «Большое спасибо, я вам очень благодарен», — и расселся. А старушка осталась стоять. Разве он вежливо поступил?»

«Вот уж нет!» — воскликнули мы с Олей.

«А как ты узнаешь — вежливые мы или не совсем?» — спросил вожатую Вовка.

Валя подумала и сказала:

«Сейчас мы с вами отправимся в театр…»

«В какой театр?» — повскакали мы с мест.

«Мы отправимся в театр понарошку, — успокоила нас вожатая, — не выходя из класса. Вот вы и покажите, как надо вести себя в общественных местах. Идёмте в раздевалку!»

«Тоже понарошку?» — спросил Вовка и пошёл по классу на цыпочках, потому что кругом шли уроки.

Зато в «раздевалке» Вовка по привычке хотел взять пальто без очереди, но спохватился и встал сзади всех. Мы оделись, вышли понарошку из школы и понарошку поехали в театр на трамвае.

«Берите билет, — предупредил всех Вовка, — а то на Октябрьской часто контролёр входит. Я знаю!»

«А без контролёра, по-твоему, брать билет не обязательно?» — заметила вожатая.

И Вовка от огорчения даже почесал затылок. Опять промахнулся!

Мы взяли билеты и встали у свободных мест.

«Почему вы не садитесь?» — спросила вожатая.

«Чего сидеть, мы не устали», — ответил Вовка.

А Костик проговорился:

«Всё равно придётся уступать».

Тогда хитрый Алик сел, а через минуту или две вскочил и сказал кому-то воображаемому:

«Садитесь, пожалуйста, я постою».

«Молодец!» — похвалила его вожатая.

Вовка очень расстроился, что Алик оказался находчивее и до самого конца пути всё сажал на свободные места невидимых пассажиров:

«Дяденька с портфелем, идите, пожалуйста, сюда. Тут место освободилось. Тётенька с корзинкой, садитесь на моё место. А сумку давайте я подержу!»

Вовке это надоело, и он крикнул:

«Приехали, вон он театр, сходите!»

Мы вошли в театр, и вожатая Валя сказала:

«До начала представления ещё десять минут, кто проголодался, может зайти в буфет».

Но лучше бы она этого не говорила. Мы все бросились в буфет так, точно не ели несколько дней. Опомнились только возле учительского столика, который стал буфетным прилавком.

«Не толпитесь, пожалуйста, — попросила Оля, сделавшись вдруг официанткой. — Мне так трудно работать. Встаньте в очередь».

Мы сразу поняли, что ведём себя неправильно, и принялись уступать друг другу места.

«Пожалуйста, встань впереди меня, — попросил меня Вовка, — и извини, пожалуйста, я, кажется, оттолкнул тебя случайно».

«Что ты! Что ты! Я и не заметила, — улыбнулась я Вове, потирая ушибленный локоть. — Бери первый. Я не так голодна».

«Спасибо, — отказался Вовка. — Ты — девочка, мне брать первому неудобно».

«Пожалуйста, что вы возьмёте?» — обратилась ко мне официантка Оля.

«У вас пельмени есть?» — спросила я второпях.

«Ха-ха-ха! — засмеялся сзади меня Вовка. — Ты что! Разве в театральном буфете торгуют пельменями? Ты бы ещё тут щи спросила».

«Верно, пельменей в театральном буфете нет, — сказала вожатая Валя, — но зачем же так грубо объяснять. Может быть, гражданка приезжая».

«Да, я приезжая», — согласилась я.

«А я этого не знал, — заявил Вовка и сказал мне: — Если вы приезжая, попробуйте московские хлебцы. Они очень вкусные».

«Спасибо», — поблагодарила я Вовку, но взяла всё-таки пирожное эклер.

«Нет, она не приезжая», — решил вслух Вовка и попросил официантку дать ему несколько штук пирожных.

«Может быть, сразу много?» — заметила вожатая Валя.

«Чего там! — возразил Вовка. — Я настоящих могу сразу штук пять съесть, а воображаемых… — Но тут он сообразил, что набирать много одному невежливо, и придумал: — Я не один, меня товарищи просили».