Меган Маккаферти - Вторая попытка

Я повернулась налево и увидела стоящего рядом Маркуса.

— Плохо то, что, типа, будущий муж Джессики — гей, — отозвалась Бриджит.

— Да, прискорбно, не так ли? — проговорил он, задержав свой взгляд на мне чуть дольше, чем нужно.

— Удачи, Маркус, — сказала Бриджит.

— Если нервничаешь, представь, что все вокруг тебя в нижнем белье, — предложил Пепе. — Я так всегда делаю на сцене.

— С некоторыми это еще легче, — Маркус все еще глядел на меня.

Как это я опять умудрилась ввязаться в разговор с Маркусом о нижнем белье?

— Верно, чувак, — сказал Пепе, взглянув на меня, а затем на Бриджит.

Правда шарахнула меня по лицу как футбольный мяч: меня просто променяли. К счастью, Бриджит не слышала его слова, поскольку была увлечена трепом театральной тусовки во главе с Дори Сиповиц. Очевидно, у Пепе с Бриджит нет совместного будущего. Как и мне, Бриджит нравилось чувство юмора Пепе и его общество, но она никогда не рассматривала его как кандидата на серьезные отношения. Мне надо поговорить с ним. Как с другом.

— Пошли, типа, общаться с другими, — заявила Бриджит и уволокла Пепе за собой.

Маркус и я остались одни. Одни, окруженные сотнями орущих, кривляющихся шутов. Наших знакомых. Воздух был густым от дыма и висел над головами словно облако.

— Ты не хочешь спросить, как поживает Лен?

— И как Лен? — спросил Маркус, драматически закатив глаза.

— Лен в порядке.

— Хорошо.

— Я думаю.

Наш диалог стал уже пародией на себя.

— Классная майка, — сказал он.

— Спасибо, — ответила я, искренне благодарная за то, что кто-то оценил ее. — Хотела то же самое и тебе сказать.

На антитанцы Маркус надел одну из своих белых футболок. На ней было написано: ВОЗВРАЩАЕМСЯ ДОМОЙ. Если бы я достаточно окосела от пива, я бы непременно прижала бы палец к одной из букв, чтобы ощутить ее гладкость и бархатистость.

— Спасибо, буквы я сам приклеил, — ответил он.

Образ Маркуса с утюгом, склоненного над гладильной доской, я вынести не смогла.

— У меня вообще руки золотые, — проговорил он, смеясь вместе со мной и зная, над чем я смеюсь.

Я взглянула на пластиковый стакан в его руке. Жидкость была темной и пузырилась.

— Лучше бы без алкоголя, — тихо сказала я.

Что я делаю? Что я говорю ему?

— Хочешь попробовать?

Почему все, что бы ни сказал этот парень, превращается в дразнящее приглашение? Потому что это так и есть?! Нет! Я все еще не могу поверить. Мастер игры просто забавляется со мной.

— Конечно, — я взяла его стакан и пригубила. Мммм. Просто кола. Не виски и не ром.

— Не соблазнился?

— Меня все время многое соблазняет, — ответил он. — Но алкоголь и наркотики к числу соблазнов не относятся.

Я уже была готова спросить, а что относится, как нас прервал Лен.

— Эй, Джесс. Гм. Флю, Сара хочет, чтобы мы начинали через несколько минут.

— Отлично, — сказал Маркус, отдавая мне стакан, а Лен тем временем направился к игровой комнате. — Допей за меня.

— О, хорошо.

— О, и не волнуйся, — сказал он, когда Лен уже не смог нас слышать. — Я с тебя мысленно шмотки снимать не буду, пусть Лен это сделает за меня позже.

Он с ума сошел!

Сара болталась на сцене, ее топ сполз так низко, что стал похож на пояс. Помада размазалась до подбородка — верный признак, что Пи Джей — или еще кто-то — нашел еще один верный способ заткнуть ей рот.

Сара орала в микрофон так громко, что слова глушились свистом, и я могла разобрать только эти ее бесконечные «боже мой». Когда она замолчала, толпа восторженно заулюлюкала, словно поняла все.

Пепе чудесным образом снова нашел меня в толпе. Помня о его потрясающем знании английского, я перевела ему некоторые слова из ее тирады.

— Она говорит, что если группа облажается, это — боже мой! — не ее вина, и если аудитория желает, то может бросаться в них чем-нибудь.

Ну что ж, ее право рулить вечеринкой так, как она хочет.

Затем Сара прокричала что-то еще, группа вышла на сцену, и публика взревела.

Лен шагнул к микрофону. Помню, я подумала, что, стоя перед микрофоном, с гитарой на плече и в футболке «Нирвана», Лен выглядит очень сексуально. И поняла, что забуду напрочь о его сексуальности, как только он откроет рот.

— Это антитанцы! — воскликнул Лен. — Мы — «Хаотическое Мироздание»!

Никаких заминок-запинок. Весомо. Я ошибалась. Он все еще выглядел сексуальным.

Затем группа начала играть первую песню.

Маркус стоял на сцене слева, почти полностью скрытый динамиком. Я была удивлена. Я думала, он хочет как-то выделиться, быть впереди.

Я не знаю, вклад ли это Маркуса в группу, дополнительные прослушивания, чистая кожа или что-то еще, но Лен в «Хаотическом Мироздании» был гораздо мягче и загадочней, чем в «Четверке Лена Леви». Он выглядел менее измученным. А группа звучала великолепно — ритм их гитар был слаженным и громким. Слишком тяжелый ритм, чтобы танцевать, и слишком легкий, чтобы заморачиваться. Как раз, чтобы прыгать и трясти головой. Я бы сказала, что они были чем-то похожи на «Clash», хотя кто-то сравнил бы их со «Strokes». Я предпочитаю синт-поп восьмидесятых, но я, очевидно, в меньшинстве. Когда они закончили первую песню, аудитория взорвалась радостным ревом. Сара протолкалась ко мне, схватила меня за плечи и яростно затрясла:

— Боже мой! Они не облажались! Боже мой! Не могу поверить!

Даже на Мэнду группа произвела впечатление:

— Они настоящие рокеры!

— А я забил решающий гол в сегодняшнем матче, — невнятно пробормотал Скотти. Он выглядел очень пьяным и лохматым. Стащив пиджак, повязал на голову галстук, как воин кунг-фу.

— А все их песни о том, что женщины доминируют в сексе, — продолжала Мэнда, игнорируя своего дружка.

— Правда? — Хотя вообще слов разобрать было невозможно.

— Да! Это так впечатляет!

И она была не единственной. После того как ребята отыграли, было много хвалебных отзывов. «Хаотическое Мироздание» погребли под собой юные четырнадцатилетние группы, у которых на теле было больше блесток, чем одежды. Мерзко. Просто мерзко. Знаете что? Когда я вижу этих девочек, прижимающихся к Лену, я хочу его. Он — мой парень, а не их гитарный бог. И если у него не хватит смелости уйти, я помогу ему.

Я выхватила у Пепе пиво и допила его. Потом забрала стакан у Бриджит и осушила до дна. Все меньше чем за минуту.

Я знаю, знаю. Алкоголь разжигает кураж, однако утром похмелье, и ты снова становишься собой, и все проблемы по-прежнему на месте, только теперь ты вынуждена решать их с тупой, изматывающей головной болью и бла-бла-бла. Иногда знать, что это плохо, недостаточно для того, чтобы остановиться и не делать этого. Сейчас был как раз такой случай. Кроме того, я не собиралась напиваться до чертиков. Так, просто расслабиться. Не хватало еще, чтобы меня опять вырвало на чьи-нибудь башмаки.