Ая эН - Библия в СМСках

Максим устало встал. Про сиротинушку – это что-то новенькое, но Вигнатя в последнее время регулярно преподносила родным новости. То на даче перестройку затеяла. То домработницу Любу выгнала – хорошую, проверенную, не первый год помогающую по дому. То вбила себе в голову, что у нее – рак, переполошила полгорода. То ударилась на старости лет в религию, хотя всю сознательную жизнь была атеисткой. Теперь вот вдруг решила отписать квартиру «сиротинушке». Обычно бабушка остывала быстро, а точнее, с приходом очередной, новой идефикс благополучно забывала о старой. Так, планируемая реконструкция дачи окончилась двумя беседами с архитекторами и одним составлением плана (пришлось потратить на это кучу времени). Домработницу Любуню с извинениями вернули черед две недели, после того как новые помощнички загубили розочку и воспользовались бабушкиной зубной щеткой. Эпопея с онкологией тянулась около месяца и завершилась небольшим скандалом с врачихой, которая якобы специально вытягивала из бабули денежки, назначая все новые и новые обследования, в то время, как ей сразу должно было быть ясно, что это – всего лишь родинка… Макс умел делать выводы и понимал, что идее «квартиру – сиротинушке» жить недолго. Недели две – максимум. А может, пару часов.

– Я даю вам ровно десять дней, – сказала бабушка, – чтобы почитать Библию, одуматься и исправиться! И сегодня – день первый. Особенно это касается Евгении. Проверять буду лично, по главам. А тебе, Макс, пора кончать блудить. Или венчайтесь, или лучше ищи себе другую, порядочную девушку. Вот поезжай со мной по святым местам – и ищи в пути порядочную. Одумайтесь, словом, оба одумайтесь! Буду проверять. Другого выхода у меня нет. Вы должны одуматься, исправиться и вернуться в лоно духовности. Духовность еще никто не отменял! Понятно? Иначе все пойдет сиротинушке. А теперь все свободны.

– Для начала я пойду, поищу, во что переодеться, – мягко сказал Макс.

– Если вздумаете меня искать, я в оранжерее! – отрезала бабушка и тоже встала.

Дом у Вигнати был большой и бестолковый. Всего на участке в двадцать четыре сотки находилось четыре постройки. Сразу направо от ворот – гараж на три машины, сразу прямо от ворот – дом, слева, в конце участка, после вторых ворот – дом для гостей, и в самом дальнем углу – нечто среднее между оранжереей и зимним садом, гордость Вигнати.

Сколько этажей в самом доме, сказать однозначно было невозможно, потому что левая его часть была приподнята над поверхностью земли метра на полтора. И если считать первым этажом окна все-таки слегка полуподвальных сауны, бассейна и зала, в котором мальчишкой Макс играл в футбол, когда не играл в настольный теннис… если считать их первым этажом, то в этой части дома было в аккурат четыре этажа. С правой частью было непонятнее. Первый этаж тут прочно и основательно стоял на земле, и еще два этажа над ним были вполне полноценными этажами. Четвертым же этажом считался «официальный чердак» с бильярдным столом и старинным роялем, помещенным сюда во время стройки (всем было ясно, что ни в одну дверь после завершения строительства он не пролезет). Но над этим чердаком-бильярдной был еще один чердак – настоящий чердак, и поэтому получалось, что и с этой стороны дома этажей все-таки тоже четыре. И даже четыре с половиной, но из них полтора – чердаки, так что все-таки три.

Надо сказать, что такая нелепая многоэтажная планировка нравилась всем, кроме Любуни, которой приходилось мотаться весь день вверх-вниз по шести этажам (подвал был двухуровневый, и всего получалось этажей – шесть). Но и Любуня за все время службы-дружбы пожаловалась на дом только один раз, недавно, когда ее «возвращали». Она сказала:

– И не вернусь в этот кошмар со скользкими лестницами! И не буду каждый день мотаться к себе под крышу! Даже не просите!

И ей ответили:

– Любовь Антоновна, милая, не надо под крышу, выбирайте, где вам удобнее…

И она помялась и выбрала давно облюбованную комнату на первом, которая должна была стать спальней для родителей Евы и Макса, но так и не стала. Вера Игнатьевна вздохнула с облегчением, поскольку прислуга на первом – это более надежная защита от воров, чем прислуга под крышей. Но о ворах ни словечка не сказала. И Люба вернулась в дом и стала реже называть Вигнатю Верой Игнатьевной, а чаще просто Верой или просто Игнатьной. И Вигнате казалось, что это говорит о том, что теперь они дружат крепче и понимают друг друга лучше. И если бы ей кто-то сказал, что они с Любой, как и раньше, говорят на разных языках, она бы не поверила.

……………………………………………………………………………..

Веб Картинки Видео Карты Новости Переводчик Gmail Еще

Google Переводчик

С языка: русский На: *** перевести

На каком языке говорили в Вавилоне?

Hansi dil Babylon damsilir?

Зfarё gjuhё ёshtё folur nё Babiloni?

What language is spoken in Babylon?

……………………………………………………………….

……………………………………………………………….

……………………………………………………………………………..

– Б сказал: яблоко съеш – умреш. Е съела

– Зашибись! Умрла???

– Щаз! Выжила

– Соврал Б… И чо?

– Ничо. Любоff пошла. Родили Каина с Авелем

– Авель цаца Каин кака Гы!))))))))

– Ага. К убил А

– И чо?

– Б К проклял, потом простил. Жену дал

– Иди ты!

– Б сказал: кто К убьет, тому всемеро отмстится

– 0_о…Б добрый: братоубийцу ВСЕМЕРО защитил!)))

– А то!

«История с Евой и Каином»

Первая книга Моисеева. Бытие Главы 3 и 4

Оно было одно – но зато какое! Большое, красное, гладкое и вкусное. Ябоко. Бабушка сказала, что его нельзя кушать. Что если Стас съест его до обеда, у него в животе заведутся чевяки и начнут кушать его кишки. Стас смотрел на ябоко и думал, что это неправда. Он уже сто раз кушал ябоки, и никакие чевяки в его животе не завелись. Правда, таких красивых ябок он еще никогда не ел. Мама покупала другие. Мамины ябоки были не такие красивые, но все равно вкусные. Где мама? Почему она так далеко уехала болеть? Когда Стас болеет, его кладут в кровать. А когда мама болеет, они переезжают жить к бабушке. Непонятно. А у бабушки нельзя есть ябоки.

Стас отошел от стола с тарелкой, на которой лежало яблоко, взял Ёлю и стал смотреть в окно. В окне был виден соседский сад. В саду росло всякое такое, что тоже было нельзя. Это было чужое нельзя, понятное нельзя. Соседи были добрые. Они разрешали Стасу гулять по саду. Стас там гулял и ничего не брал. И соседи были добрые. А бабушка куда-то ушла по делам. Она всегда уходит по делам. Мама уходила на работу, чтобы денежку заработать. На денежку можно было купить ябоки. А тут и так есть ябоки – да еще такие красивые… Стас повернул голову и опять посмотрел на тарелку. Зачем бабушке ходить по делам? Ей ведь не нужны денежки, у нее и так все есть. Ёля был со Стасом согласен. Но тактично помалкивал.