Ая эН - Библия в СМСках

– Предлагаю пообедать, а потом позвонить твоей бабушке насчет Стаса.

– Ага. Сначала надо попробовать накормить ребенка. Он почти ничего не ел до больницы. А как сейчас – не знаю. Вряд ли они его вылечили.

– Это точно. Он у вас такой страшненький, тощий… Но очень славный!

Салим только фыркнул: слишком уж поспешно и слишком уж вдогонку

было это «славный».

– А хочешь сначала на Лорду посмотреть?

– Хочу.

…Стасик ждал-ждал брата и незаметно стал потихоньку путешествовать по кухне, пока ждал. Он сразу понял, что это кухня. Солнышкина кухня. Сначала в машине он думал, что они едут домой. Не домой к бабушке, а домой к маме. А потом догадался, что они едут к солнышку. Наверное, мама еще болеет в больнице. Теперь Стас знал, как это – болеть в больнице. Это на много-много-много-много дней, а иногда и навсегда. Стас провел в больнице всего пару суток, но уже знал, что некоторые лежат там по полгода. Мама болеет в больнице, и домой к маме нельзя. А раз не домой к маме, то все равно куда. Стасу было на самом деле почти все равно. Свой мамин дом стал уже забываться. Даже лагерь помнился лучше. В лагере было хорошо, хотя и очень жарко. Там у него в животе еще не было чевяка. Вот бы они опять поехали в лагерь!

Середину кухни занимал стол на двух массивных ножках. Стас обошел вокруг стола. Большой стол! Как остров из мультика.

Раз домой и в лагерь нельзя, то тут тоже хорошо. Главное – тут ему не будут делать уколы, особенно такие страшные, со шлангом-чевяком в руку.

Мало того, что один чевяк уже сидел в нем, эти врачи еще в руку ему хотели второго добавить. Но Стас в больнице ни на секунду не отводил глаза от шланга. Следил. И им не удалось обмануть его!

Кухня была со всех сторон… ровная. Если бы Стас знал слово «квадратная», он бы сказал: квадратная. Но он такого слова не знал. И кухня была ровная. Стас присел и еще раз посчитал ножки: раз-два. И все, больше ножек не было. Стол был целиком, а ножек у него наполовину не было. Интересно. Стас встал и посмотрел на стол. На столе стояла такая как бы миска. С цветами. Наверное, Солнышко их кушает. Вместо груш. Если бы Солнышко ела груши, на столе были бы груши. А цветы стояли бы в вазе. Цветы должны стоять в вазе. Их нельзя есть. Но Солнышку, наверное, можно.

Стас еще раз присел, чтобы разглядеть столовые ножки. Каждая ножка была похожа на толстое дерево. Внизу – корни-лапы. Вверху– ветки-крыш-ка.

– Где он?!

– Стасик!!! Ста-ас, ау!

Салим оббежал кухню по часовой стрелке, а Ева против. За креслом нет, за холодильником нет, за шторкой на окне нет, за…

– А, вот ты где сидишь! Что ты тут делаешь? А ну вылазь давай!

– У тебя тут домик, да?

Ребенок вылезать не собирался. Сидел диким зверьком. Потом вдруг взял и показал два пальца – указательный и средний. «Хорошо, что не один показал, а то с идиота сталось бы!» – со злостью подумал Салим. У него сводило живот от голода. С утра он съел один бублик – и все. И бублик, зараза, оказался такой свежий и ароматный, что только подхлестнул аппетит. Потом из-за Стаса и от волнения он забыл про еду, а сейчас опять вспомнил.

– Это он показывает, что – победа! – догадалась Ева. – Победа, да, Стасик?

Она засмеялась и тоже показала два пальца:

– Виват! Ага?

Но Стасик задумался, потом отрицательно покачал головой, потом открыл рот и посидел так немного с открытым ртом, сосредотачиваясь, а потом вдруг отчетливо сказал:

– Два!

– Заговорил! – обалдел Салим. – Он опять заговорил!

– Тихо, не спугни! – цыкнула на него Ева и засветилась в сторону Стасика: – Два! Конечно. А чего два?

Стас молчал.

– Что два?

– Сто-ол… Ножки. Два.

– Аааа!!! Ты хочешь сказать, что у стола две ножки! Молодец! Точно! У этого стола две ножки.

И Ева полезла под свисающую почти до пола розовую скатерть с синими розами. А Салим почувствовал, что его раздражает тут все. И то, что розы на скатерти синие. И то, что для каждой собаки – свой холодильник. И то, что брат стал разговаривать первым не с ним, а с этой самоуверенной противной девчонкой. И особенно то, что девчонка эта вовсе не противная, а со всех сторон суперная…

Салим сделал шаг в сторону и посмотрел в окно, отодвинув занавеску. За окном был осенний сад с неправдоподобно зеленой, летней травой. У них ни у кого в Осечках, да и во всем Краснодарском крае, наверное, этим жутким жарким летом не было такой травы, все выгорело под палящим солнцем до сухих жалких волосин. А ведь тут, в Московской области было еще хуже, сплошные пожары.

– Ни фига у вас трава растет!

– Что? – Ева вылезла из-под стола вся растрепанная и раскрасневшаяся, сдула со лба рыжую прядку. – А, трава! Да, ты прав, ее косить пора, но я этим заниматься не буду, однозначно!

– Ты умеешь косить траву? – с уважением и недоверием уточнил Салим.

– Пф! А что там уметь-то, три кнопки с половиной… Ладно, всё! Давай звони своей бабушке, а мы со Стасиком пока на стол накроем. Накроем на стол?

Последний вопрос предназначался Стасу. Стас кивнул.

– Нак-о-о-ем.

– Тогда пошли искать в холодильнике всё самое вкусное! Ты что вкусное любишь?

– Знаете что, я, пожалуй, выйду во двор звонить бабушке! – заявил Салим. – А то вы тут слишком громко болтаете…

После еды (Стаса удалось накормить ванильным пудингом с ложки, а волшебный чай с волшебным молоком он выпил сам, потому что иначе волшебное печенье не подействовало бы) Ева заявила:

– Ну, теперь – купаться! После больницы обязательно надо выкупаться и надеть все чистое.

– Мне бы тоже под душ, – попросил Салим. – Если можно…

– Раз под душ, то иди наверх, к спальням. А я Стасика тут в ванне выкупаю. Как ты думаешь, он джакузи не испугается?

– Думаю, лучше не рисковать. А ты мне полотенце дашь?

– Да ты сам найдешь, там в шкафчике стопка.

Салим ушел наверх.

Ева открыла кран, проверила воду, критически оглядела Стаса, который в это время с любопытством оглядывал ванную, и спросила:

– Ты много пены любишь?

Стас слегка пожал двумя плечами сразу, и Ева не поняла: то ли ему все равно, то ли он никогда в пене не купался, то ли это он испугался и потому повел плечами.

– Ладно, – сказала Ева. – Давай так. Пустим самую капельку пены, чисто чтобы вымыться, а потом уже будем играть. Ты любишь играть в ванне?

На этот раз ребенок даже плечами не повел. Евгения хмыкнула, приготовила губку, пену, гель, свой старый детский банный халатик… Не старый, почти новый, просто она из него сразу выросла. Стас в нем утонет, наверное, но ничего более подходящего под рукой не было. Через пару минут игра «я купаю ребенка» была в самом разгаре.

– Ну-ка уши помоем, чтобы паутиной не заросли наши уши… Ох, какая тут паутина! Ну-ка потрем ее мочалкой как следует. Ура-а-а! Уплыла паутина!