Борис Костюковский - Зовут его Валерка

— Отдай! — возмутился Валерка.

Но не тут-то было: Женька пустился наутек. Бегает он плохо, и Валерка быстро его догнал. Они повалились на землю и стали барахтаться. Ещё немного — и они бы, наверное, подрались.

— А ну, встаньте! — услышали они требовательный голос.

Валерка почувствовал, как чья-то мягкая рука взяла его за шиворот и легко поставила на ноги. Откуда-то подбежала Джерри и, встав на задние лапы, лизнула Валерку в лицо.

— Ну тебя, — отмахнулся он от Джерри.

— Чего дерётесь-то? — спросила Натка.

Это, оказывается, была она.

— Он выхватил мой апельсин, — пожаловался ей Валерка.

Натка осуждающе посмотрела на Женьку и строго потребовала:

— А ну, дай сюда.

Женьке некуда было деваться, потому что Натка крепко держала его за шиворот, и он молча протянул ей апельсин.

Натка быстро его очистила, разломила пополам и протянула им по половинке.

— Между друзьями должно быть всё поровну. Зарубите это себе на носу, — сказала она, улыбаясь, и нажала пальцем Валеркин нос.

Валерка вовсе не обиделся, он бы и сам дал Женьке апельсин.

И вот сейчас дядя Саша подтвердил Наткины слова.

— А насчёт денег давай условимся так. Считай, что мы живем тоже без кассира. Понял?

Валерка кивнул:

— Понял.

— Ну, а вывод? — хитро прищурился дядя Саша.

— Значит, не тратить лишних денег, — облегчённо смеётся Валерка.

— Точно. Такого курса и придерживайся.

Валерка был доволен, что так закончился этот разговор.

Только радость его была преждевременной.

Утром Валерку разбудил резкий звонок. Кто-то звонил в дверь. Затем он услышал разговор между мужчиной и женщиной. Один голос принадлежал дяде Саше, а второй был похож на голос Маринкиной мамы.

— Извините, — сказала она, — что я так рано вас беспокою. У нас Маринка заболела. Разрешите от вас позвонить врачу.

— Пожалуйста, — ответил дядя Саша, — а что с ней?

— Да ещё сама не знаю. Горло болит, и температура большая. Я уж боюсь: не скарлатина ли?

Валерка сразу проснулся. Он слышал, как тётя Вера говорила по телефону и как, ещё раз извинившись, ушла.

Валерка больше не мог спать.

«Значит, Маринкина мама ничего не знает», — думал он. Она даже не догадывается, что во всём виноват Валерка. Ведь Маринка же его предупредила, что ей нельзя много есть мороженого. А вдруг никто не догадается, почему заболела Маринка? И врачи будут лечить её от скарлатины? И она умрёт? Ему стало страшно. Сбросив с себя одеяло, он побежал к дяде Саше.

— Дядя Саша, что делать? — со слезами в голосе спросил он. — Ведь Маринкина мама ничего не знает.

— Похоже, что так, — спокойно ответил дядя Саша.

— Но они же будут её неправильно лечить.

— Возможно.

Как может дядя Саша так безразлично относиться к Маринкиной болезни? Он даже делает зарядку, словно ничего не произошло.

Валерка кричит, стараясь перекричать музыку:

— Им же нужно сказать!

— А кто это должен сделать? — спрашивает дядя Саша.

— Я не знаю, — растерянно отвечает Валерка,

Дядя Саша перестаёт делать зарядку.

— Можешь быть уверен, что Маринка сама ничего не скажет. По-моему, она не хочет тебя выдавать. Так что тебе не о чем беспокоиться, — говорит дядя Саши и идёт в ванную комнату.

«Как же это не о чем беспокоиться? — думает Валерка. — А как же Маринка?» Конечно, она ни за что его не выдаст. Она же не Женька. Тот бы ещё и наврал что-нибудь, как тогда с ножом.

Значит, Валерка тоже предаёт Маринку? И ее мама, когда узнает об этом, скажет, что он плохой друг.

Дядя Саша тоже, наверное, сейчас так думает.

Громко топая, Валерка мчится в свою комнату, быстро одевается и подбегает к выходной двери.

— Далеко ли? — спрашивает дядя Саша из ванной.

— Я сейчас… Я к Маринке… — торопливо отвечает Валерка, захлопывая за собой дверь.

Петрович часто приходит вечерами к дяде Саше.

— Давай, Алексаша, перебросимся в шахматишки, — предлагает он.

За шахматами они могут просидеть весь вечер и всё время говорят о заводе. Иной раз так заспорят, что даже об игре забудут.

Сегодня Петрович пришёл раньше обычного. Они уселись с дядей Сашей за шахматную доску. Петрович потёр руки, потом взялся за фигуру и сразу же спросил:

— Сдаёшься?

— Ходи, ходи, — с улыбкой ответил дядя Саша, — цыплят по осени считают.

— Так получай е4, — сделал ход Петрович.

Дядя Саша тоже передвинул фигуру и спокойно проговорил:

— е5.

Вначале они играли быстро и перечисляли разные буквы и цифры, а потом начали подолгу думать.

— Что у тебя новенького? — спросил Петрович.

— Новенького мало, вот сегодня получил письмо от Бурдакова. Очень интересный человек! Такие, как он, никогда стариками не бывают.

— Как он там живёт, наш пенсионер?

— В том-то и дело, что он не пенсионер. Семён Николаевич, да будет тебе известно, не усидел дома и работает сейчас в Министерстве строительства.

— Да что ты говоришь? — удивился Петрович.

— Представь, такой уж это неугомонный человек! Обещает скоро приехать в Ангарск.

Валерка уже не первый раз слышит об этом Семёне Николаевиче. От него часто приходят письма, и дядя Саша читает их вслух. Валерка знает, что Семён Николаевич когда-то был начальником строительства Ангарска и что они друзья с дядей Сашей. А вот какой он, Семён Николаевич, Валерка не знает. Спросил как-то дядю Сашу, а он пожал плечами и ответил:

«Ну как я тебе объясню, какой он? Высокий, довольно симпатичный и очень толковый человек. Да вот он скоро приедет к нам, тогда и узнаешь».

— Молодец Бурдаков! — похвалил Петрович. — Будешь писать, привет ему от меня передай.

В комнате снова наступает молчание. Дядя Саша и Петрович сидят, подперев кулаками подбородки, и смотрят на шахматную доску так, как будто её сроду не видели. И как им не скучно так играть?

Наконец дядя Саша двигает фигуру и откидывается на спинку стула.

— А ты всё-таки, Петрович, неправ. Зря тормозишь мне с заменой насосов.

— Чудак человек, — бубнит Петрович, уставившись в шахматы, — и дались же тебе эти насосы! Ты хоть план выполняешь, а у Милана, того и гляди, цех встанет.

Дядя Саша горячится:

— Вы меня с этими насосами уже больше года на нос водите!

— Потерпи ещё чуток, будут и у тебя насосы.

— Устал я терпеть, и обязательство мы взяли — в этом году навести порядок на всех рабочих местах. Как ты не понимаешь!

Дядя Саша, кажется, забыл о шахматах, и Петрович, хитро улыбаясь, напоминает ему:

— Твой ход.

Дядя Саша делает ход и уже миролюбиво говорит:

— Понимаешь, Петрович, обязательство у нас срывается. Мы же там записали пункт о культуре производства, а эта насосная как бельмо на глазу. Ты видел, как люди стараются привести цех в порядок? Только по одному озеленению массу работы провели.