Николай Глебов - Карабарчик

Но над Горным Алтаем собрались грозные тучи.

…Глубокая полночь. В сельсовете светит огонек. Склонившись над столом, пишет что-то Прокопий. Его усталое, давно не бритое лицо кажется старым. Много забот. Недавно он получил известие от Ивана Печерского: молодая Советская Республика находилась в опасности. Предстояла тяжелая борьба с контрреволюцией.

На Сибирь надвигались белогвардейские полчища злейшего врага трудового народа — Колчака.

Поднимали голову местные кулаки.

Прокопий поправил свет в лампе и зашагал по комнате. Нет, он не один. Сегодня были Темир, Алмадак и несколько большевиков из стойбищ. Приходили фронтовики-коммунисты.

Прокопий не знал покоя. Вместе с Печерским он объезжал ближайшие села и деревни, создавая мощный партизанский отряд.

— Не быть белякам на советской земле! Не задушить им волю трудового народа, его стремление к свободе и счастью! — говорил он.

Простые люди слушали Прокопия, и в их сердцах закипала ненависть к заклятым врагам.

Оставив плуги и бороны, взялись за винтовки жители гор. Ушли в партизаны фельдшерица и веселый паренек Костя.

Иван Печерский принял командование сводным отрядом партизан. Связным у него был Янька.

Печерский подарил мальчику казачью шапку. Правда, она была великовата, но зато в ней Янька выглядел настоящим кавалеристом.

Кирик вместе с Темиром, Мундусом и Кичинеем охраняли маралов на бывшей заимке Зотникова.

В Мендур-Соконе остались лишь женщины и дети.

Однажды на стойбище нагрянула банда Яжная. Налетчики сожгли избу-читальню, разгромили амбулаторию и баню. Когда бандиты ускакали, Бакаш припал к лежавшей на овчинах избитой бандитами матери.

— Мама, я уйду из Мендур-Сокона! — сказал он сквозь слезы.

— Куда? — Женщина с трудом приподнялась и посмотрела на сына.

— К Алмадаку, в партизанский отряд.

— Не примут тебя — еще мал. Да и где искать отряд — тайга большая. Иди лучше к Темиру на маральник. Будешь помогать дедушке Мундусу и Кичинею.

Через несколько дней, когда мать поправилась, Бакаш ушел на бывшую заимку Зотникова, но Темира там уже не застал. Его вызвал к себе Прокопий Кобяков.

Охотник приехал в село в полдень.

— А, Темир! — обрадовался Кобяков. Крепко пожав алтайцу руку, приступил прямо к делу:

— Вот что, Темир. На днях отряд Абраменко разбил банду кривого Яжная. Но главарь бежал и, по донесению людей Печерского, направился через Тигирецкие белки́ в Казахстан. Так ли это, неизвестно. Ясно одно: он скрывается в тайге и его нужно перехватить. Мы поручаем это тебе, как коммунисту, хорошо знающему район Тигирецких белко́в. Если Яжнай не один, немедленно сообщи нам. Я подготовлю отряд.

— Завтра же отправлюсь в путь, — ответил Темир.

— Один?

— Нет, с Кириком.

Прокопий молча прошелся по комнате.

— Повторяю, задание сопряжено с опасностью, значит, не для мальчика. Кстати, сколько ему теперь лет? Тринадцать?

— Тринадцать, — подтвердил Темир и, боясь возражений Кобякова, сказал с теплотой: — Прокопий Иванович, хотел бы я брать Кирика или не хотел, он все равно от меня не отстанет. К тому же Кирик — неплохой стрелок, и его помощь будет мне нужна для связи с вами.

— Так, — проговорил в раздумье Прокопий. — Ну что ж, лишних людей сейчас нет. Пусть будет по-твоему. Только будь осторожен. — Кобяков вышел в соседнюю комнату и вынес оттуда легкий карабин. — Передай Кирику от меня в подарок. Вот и патроны. — Прокопий вытащил из ящика стола тяжелую коробку с патронами.

Темир погладил гладкий ствол карабина.

— Лучшего подарка для Кирика не придумаешь, — с благодарностью промолвил он. — Мальчик давно мечтает о карабине… Да, чуть было не забыл! Кирик просил узнать, где сейчас Янька.

— Янька теперь связной в отряде Печерского. Помнишь матроса?

— Ну как же! — Глаза Темира потеплели. — Где его отряд?

— На Усть-Канской дороге сдерживает натиск Ершова.

Сообщив Кобякову план розыска Яжная, Темир собрался уходить. Прокопий его не задерживал.

— Зайди к Степаниде, она о тебе соскучилась, — сказал он, пожимая на прощанье руку Темиру.

Стоял теплый вечер. Шумел Чарыш, и за рекой мычали коровы. Улица была пустынна. Отвязав коня, охотник направился к избе Кобякова.

Степанида встретила его радостно. Напоила чаем, долго расспрашивала про Кирика.

— Стосковалась я по нем, хотя бы на денек приехал. Да и Янька дома не бывает, — вздохнула она.

— Время такое, — ответил Темир, — некогда по домам сидеть. Тайга горит, тушить надо.

— Скорее бы расправиться с бандитами!

Поговорив с Темиром о домашних делах, Степанида пожаловалась:

— Не знаю, что с Делбеком делать. Держу все время взаперти — как бы не убежал к Яньке в отряд. Мужу сейчас не до него. Взял бы ты, Темир, собаку к себе. Пускай поживет на ферме.

— Ладно, возьму. Мойнок болен, остался на стойбище, пусть его пока Делбек заменит.

Закурив, он вышел вместе с хозяйкой из избы и направился к сарайчику, где был закрыт Делбек.

— Поберегись! — отодвигая засов, крикнула Степанида.

В тот же миг из сарая выскочила лохматая собака и, узнав Темира, чуть не сшибла его с ног. Радостно повизгивая, пес метнулся к Степаниде и лизнул ее в лицо.

— Вот леший, прямо одурел! — сказала она.

Через полчаса, приторочив ружье и патроны к седлу охотник выехал на ферму.

Огненным шаром висит над зеленым морем палящее июльское солнце. В междугорьях пахнет сыростью, пряным запахом прелых трав. Чуть журча, бьют, растекаясь, холодные родники.

Далеко, точно застывшие на месте кучевые облака, видны Тигирецкие белки́. К ним в сопровождении огромной сибирской овчарки спешат два всадника.

Это Темир и Кирик. Они бродят по тайге в поисках Яжная. В полдень, когда путники переезжали вброд горную речку, они, наконец, наткнулись на след, который тянулся вдоль берега по направлению к Тигирецким белка́м. Соскочив с лошади, Темир стал внимательно его рассматривать. След был крупный и принадлежал, видимо, человеку, обутому в русские сапоги.

— Если прошел алтайский охотник, зачем ему тяжелые сапоги? — размышлял вслух Темир. — А вот и второй след. Кирик, ты видишь? Ого! Их трое. Смотри правее! — живо проговорил охотник. — Шаг третьего то короче, то длиннее. А вот здесь, у обрыва, человек думал: идти ему вперед или повернуть обратно. По-моему, это прошел Яжнай и с ним еще двое. Видишь, следы повернули вправо. — Охотник вытер рукавом потный лоб. — Там проходит горная река, она берет начало с ледников. Бандит, наверное, решил идти берегом, мимо «пещеры злых духов». Это хитрая лиса! Он знает, что алтайцы из-за страха перед Чулмусом — злым духом — побоятся приблизиться даже к окрестностям пещеры.