Иосиф Ликстанов - Первое имя

— Вас только и ждали. Что вам здесь нужно? — Она посмотрела пропуск и рассердилась: — Что за игрушки, не понимаю, пускать на строительство детей, будто это киноутренник…

В ответ на умаляющий взгляд Пани Ксения Антоновна, поколебавшись, сказала:

— Ну хорошо, покажем вам кусочек стройки, но от меня ни на шаг, будете моими адъютантами. — Потом она кивнула Феде: — Вот мы и познакомились, Федя Полукрюков. Пользуюсь случаем, чтобы поблагодарить тебя за помощь Вадику.

Вслед за нею мальчики прошли в ворота.

Их охватило оживление стройки. Люди из ночной смены, грязные и веселые, сдавали инструмент кладовщику. Оглушительно свистнул паровоз, притащивший платформы с балластом. На грунтовой дороге грузовые автомашины торопили друг друга гудками. Когда солнце, выбравшись из поредевших туч, залило землю теплым, прозрачным золотом, стало еще шумнее и вспыхнули кумачовые плакаты, поставленные вдоль дороги.

Мальчики надеялись, что Ксения Антоновна поведет их на железнодорожную насыпь, но не тут-то было. Быстро шагая, она поднялась на насыпь, спустилась с нее по другую сторону, и мальчики увидели бой людей с Потеряйкой. Грузовики подъезжали к переднему краю по дощатому настилу, и люди сбрасывали глыбы камня-бута в желтую, взбаламученную воду, покрытую грязной пеной.

— Строим дренажную дамбу, чтобы вода не размыла насыпь, — коротко пояснила Ксения Антоновна.

К ней подошли рабочие. Из немногословного разговора старших Паня и Федя узнали, что дамба продвигается через заливчик медленно, а надо спешить, потому что осенние дожди поднимают уровень воды в Потеряйке.

Мальчики уже враждебно смотрели на кипевшую воду, жадно глотавшую камень. Сколько же понадобится бута, чтобы дамба достигла другого берега залива? Целые горы!..

— Еще и третьей части не сделали. Туг, наверно, глубоко, — предположил Федя.

— Чего там глубоко! — не удержался, чтобы не ответить, Паня. — Я здесь купался сколько раз. Мелко здесь только. Плохо купаться — дно илистое.

Шумели машины, падали в воду глыбы серого бута, и мальчиков начинало тяготить то, что они стоят в стороне, ничего не делая.

— Пошла, пошла!

— Машину уводи! Машину!..

Крик был непонятным и тревожным.

Уже на бегу Паня, старавшийся не отстать от Феди, разобрался в этом происшествии. Край дамбы будто таял в воде. Машина, только что отдавшая свой груз ненасытной Потеряйке, сползала в воду, дергаясь вправо и влево. Порывистые движения машины казались очень странными, словно а беду попало живое существо.

Сбежались люди. Они облепили кузов, уцепились за крылья и боролись за машину молча, со стиснутыми зубами.

— Федька, давай! — крикнул Паня.

В его руках очутилась кирка, подхваченная с земли. Он зацепил киркой обод колеса, и тотчас же к нему присоединился Федя, так что руки мальчиков соприкоснулись на черенке кирки.

— Держи, держи! — сказал Федя.

— Держим! — ответил Паня, напрягая все тело.

Была ли от этого хоть крупица пользы? Такого вопроса не существовало для Пани и Феди. Они чувствовали лишь одно: если есть хоть капля силы, нужно упираться в неустойчивые глыбы камня, принимая на себя как можно больше тяжести, нужно бороться до конца.

— С дороги!

Парень в зеленом ватнике, ругнувшись, толкнул под колесо машины большущий камень.

— Под другое, под другое давай! — приказал он товарищу, придерживая глыбу, на которую крепко нажала рубчатая покрышка колеса.

Машина замедлила движение к воде, дернулась еще раз и вдруг стала всползать на дамбу. Паня оглянулся и увидел, что машину, пятясь, буксирует на стальном канате пятитонный грузовик.

— Ладно обошлось!.. Я уж думал, что Суслов утреннюю ванну примет, — сказал парень в зеленом ватнике.

— Отчаянный! Нужно ему к самой что ни есть воде подобраться…

Теперь Паня почувствовал, как много сил он отдал за одну-две минуты. Из-под кепки по вискам побежали горячие капли пота. Федя тоже вытер лицо папой ватника и улыбнулся Пане, а Паня улыбнулся ему, но тут же отвел глаза в сторону.

— Опять. Суслов, вы чуть машину не утопили! Хотите, чтобы вас от стройки за лихачество отчислили? А красный флажок мы с вашей машины сегодня снимем за брак в работе.

Это сказала шоферу Ксения Антоновна.

Потом Ксения Антоновна подошла к мальчикам. Она показалась им очень сердитой.

— Все-таки надо соображать, куда лезете, — сказала она. — Взрослые выбрались бы из воды, а вы… Очень прошу вас сейчас же отправляться домой, и без вас хватает забот.

Возражать не приходилось. Адъютанты, получившие неожиданную отставку, почувствовали ее горечь, лишь очутившись за воротами строительного участка. Они остановились на пригорке в начале улицы Мотористов и еще немного посмотрели. Теперь, под солнцем, было особенно хорошо видно, что делалось на строительстве. Розовая пыль поднималась над местом разгрузки балласта, белыми искрами вспыхивала сталь в руках людей, и казалось, что насыпь растет на глазах, стремясь к Крутому холму.

— Совсем ничего не видели! — пожаловался Паня.

— А ты бы держал руки в карманах да любовался, как машина тонет, тогда и увидел бы, — улыбнулся Федя.

— Тоже скажешь…

— Тогда и плакать нечего, что так получилось.

Они помолчали.

— Куда пойдешь, Пань? — спросил Федя.

— Так… дела есть.

— А у Вадика сегодня будешь?

За этим вопросом Паня услышал другое: «Что же ты решил насчет спора?» — и ответил:

— Знаешь что, Полукрюков? Сам Панька Пестов, знаменитый самозванец и бесчестный пионер, разберется в этом деле не хуже других. Так что зря волнуешься.

— Постой!

— За постой деньги не плачены…

Свернув с дороги, Паня зашагал по глине, налипавшей на сапоги. Федя подождал-подождал и пошел вверх по улице.

Ни разу не обернувшись, Паня поднялся по крутой Почтовой улице на вершину горы и вскоре очутился у знакомого дома с деревянной решетчатой оградой.

Из-за ограды доносились удары по мячу.

Гена тренировался во дворе, и некоторое время Паня, стоя в калитке, наблюдал за упражнениями капитана сборной команды шестых классов. Дело шло неплохо. Раз за разом Гена пробивал футбольный мяч между двумя табуретками, разделенными расстоянием в метр, не больше. Удар требовался точный, так как на каждой табуретке стояла бутылка с водой.

— Фелистеев! — позвал Паня.

Гена увидел Паню, но ничем не выдал своего торжества. Он побежал к мячу, лежавшему на земле, неуловимо быстрым ударом послал его к табуреткам, а сам круто повернулся на одной ноге и остановился.

Мяч пролетел между табуретками.

— Класс? — потребовал оценки Гена.