Октав Панку-Яш - Великая битва у Малого пруда

— Конечно, нельзя! — в один голос ответили ребята.

— И я такого мнения. Тем более, что через год, когда вы окончите седьмой класс, сам придётся проводить первый день занятий уже не в нашей школе. Все вы рассеетесь по разным школам… Я вот подумал: мы уже два года вместе, остаётся всего один год… Мы едва успели узнать друг друга, свыкнуться, подружиться, и вдруг наступит день, когда нам придётся проститься, и мы спросим себя: «Доведётся ли нам встретиться?» — Влад обнял ребят и продолжал: — Вообразим, что этот день уже наступил. И вот вы прощаетесь со школой. Неизвестно, каким окажется этот день — ясным или дождливым. В одном я уверен: все мы будем очень взволнованы. Нелегко расставаться с друзьями!

— Наш Дину определённо всплакнёт. Он, когда волнуется, всегда снимает очки и протирает глаза. Говорит, что будто это из-за очков, но мы знаем, что это он прослезился, — сказал Санду.

— А может быть. Дину на самом деле станет поэтом! — сказал Петрикэ. — Он ведь об этом мечтает.

— А вы? — спросил Влад. — О чём вы мечтаете?

Петрикэ, не задумываясь, ответил:

— Быть офицером! А впрочем, неплохо бы и на паровозе, как отец!

Санду помедлил с ответом.

— Я… учителем естествознания… Мне бы так хотелось! Но если один станет поэтом, другой — машинистом или офицером, а третий — учителем, выходит, мы никогда и не встретимся…

— Да! — вздохнул Петрикэ. — Значит, и с Владом уже не встретимся…

— Ну нет, ребятки, непременно встретимся! Если мы останемся друзьями, то, как бы далеко мы ни были друг от друга, всё равно ещё свидимся. И потом, пути-то наши сходятся. Ведь никто из нас не собирается лодырничать. Труд каждого вольётся в общий труд. Тут-то мы и встретимся! Понятно?

— Да, — весело ответили ребята.

— Ну, в таком случае, как говорит Санду, дельно! А мне надо идти. Уже поздно. Санду, ты тоже пойдёшь?

— Вдвоём будет веселее!

Они вместе вышли, но у ворот Санду вдруг спохватился. Попросив Влада чуточку подождать, он вернулся к Петрикэ.

— Я забыл передать тебе кое-что… — Санду вынул из одного кармана записку «лучшего стрелка из рогатки», а из другого пакетик.

— Что тут?

— Это конфеты для твоей маленькой сестрёнки. Тоже чуть не забыл… Они очень хорошие!

— Да ведь она ещё не ест конфет. Ей всего семь месяцев!

— Как жалко… Впрочем, что я говорю? У вас найдётся, кому их съесть. Отдай их близнецам. Только сначала сосчитай, чтобы поровну было, а то ещё поссорятся, когда станешь делить. Ну, спокойной ночи!

— Спокойной ночи!

Петрикэ развернул записку и прочитал:

«Абрикосы у нас почти поспели. Разрешаю тебе лазить на дерево и есть, сколько захочешь. Нина».

Петрикэ улыбнулся и невольно сунул руку в пакетик, который получил от Санду. Достав конфету, он уже поднёс её ко рту, но потом остановился. Высыпал конфеты на подоконник и сосчитал их. Ура! Одна лишняя. Значит, её можно преспокойно съесть!

Судя по записи в вахтенном журнале адмиралтейства порта Малый пруд, следующее утро было «оч., оч. трудным, но и оч., оч. интересным».

И действительно, четыре «оч.», по-братски разделённые между словом «трудный» и словом «интересный», сошли с пера Дину неспроста. Дину был далёк от того, чтобы из прилежного помощника адмирала превратиться в бумагомараку, оч., оч. далёк. Накануне ему попалась в руки старая книга, где он вычитал, что нашими знаниями о путешествиях знаменитого Магеллана мы обязаны некоему Антонио Пигафетте, которого мореплаватель взял на борт своего корабля в качестве секретаря. Это укрепило решение Дину сделать вахтенный журнал верным зеркалом происходящих в порту событий, а самому стать Пигафеттой вторым. Ведь называют же Алеку Колумбом вторым! Почему бы и ему не стать Антонио Пигафеттой вторым?

Но, собственно, какая связь между решением Дину» и четырьмя «оч.»? А вот какая. Небо свидетель, что Дину не допустил ни малейшего преувеличения.

Утро было очень, очень трудным… На берегу опять начал поднимать голову бурьян, а на рейде появилась мерзкая тина, непрошенным гостем пыль снова заявилась в адмиралтейство. Поэтому дел было много. Но это ещё не всё. На утренней поверке не досчитались нескольких помощников.

— Составить летучий отряд и немедленно доставить их в порт! — распорядился Санду.

В числе отсутствующих были и чёрненькие сестрёнки Джета и Дина.

— Где они живут? — спросил Мирча.

— Близко, — сказал Дину, заглянув в список. — Я записал их адрес. — Водя указательным пальцем по списку, он тут же воскликнул: — Вот, нашёл!

Летучий отряд отправился в поход. Остановившись возле дома с палисадником, где сильно пахло гвоздикой и базиликом, ребята постучали в калитку. Беленькая собачонка залилась уморительным лаем, напоминающим звук испорченной трубы, но Топ прорычал, оскалил клыки, и собачонка умолкла. Очевидно, Топ сказал ей на своём языке: «Туда же, тягаться со мною, заморыш! Да я тебя одним духом одолею!» Отворилось окно, в него выглянула бабушка (это могла быть только бабушка, потому что в их районе все старухи были бабушками) и спросила:

— Что там за шум? Колядовать пришли? До Нового года ещё вроде далеко.

Понятно, что от такого приёма оторопь возьмёт. Куда и голос денется: не выговоришь, как тебя зовут, не только зачем пожаловал.

Петрикэ, как самый бойкий, нашёлся:

— Мы за другим пришли, бабушка… У вас есть какие-нибудь внучки?

— Не какие-нибудь. Две их у меня, доброго им здоровья, — так же строго ответила она.

— Доброго им здоровья, бабушка! Мы к ним пришли, — сказал Петрикэ, поднимаясь на цыпочки и заглядывая через забор.

— Им ещё не время замуж, — ответила старуха с напускной строгостью.

Но от ребят не ускользнула её улыбка. Алеку, смеясь, сказал:

— И нам, бабушка, ещё не время жениться. Мы хотели позвать их на пруд.

— Ага! Значит, вы не пустили меня тогда? Что же вы мне сразу не сказали? — Она отошла от окна, и вскоре послышался её голос: — Дина, Джета! Ребята пришли, лётчики! — Кто-то из девочек отозвался: «Бабушка, мы же объяснили тебе, не лётчики, а моряки!» — По мне, всё едино. Я в армии не служила, не разбираюсь!

С Александру-младшим обошлось не так просто. Тут были особые обстоятельства. Уже несколько дней у него шатался зуб, а выпадать не выпадал. Александру пробовал выдернуть его, но пальцы скользили, и зуб не поддавался. Что было делать? В таких случаях обычно самое верное средство — обмотать зуб ниткой и попросить кого-нибудь дёрнуть. Для этого нужны нитка, желающий оказать эту услугу и, главное, храбрость! Нитки Александру-младший отыскал у матери в комоде. Добровольца тоже можно было легко найти. А вот как набраться храбрости? Где её возьмёшь? Не в комоде же и не у соседей.