Мария Прилежаева - С тобой товарищи

Но так как Гладковы направлялись прямо к нему с явным намерением рассчитаться за вчерашнее столкновение с Юлькой, он подавил в себе горе и придал лицу выражение полного презрения к опасности. Он поднял кверху голову, как будто увидел на крыше что-то занятное. А там ничего особенного не было, даже антенны…

Но ноги его в коленках дрожали, потому что он очень устал за сегодняшний день и был голоден. Ему хотелось сесть в сугроб и заплакать. Он повернулся к Гладковым спиной:

— Нападайте, пожалуйста.

Он не услышал ответа и с угрозой сказал:

— Что? Ага! Испугались! Только попробуйте. Слабышки несчастные!

После таких оскорблений оставалось ждать тумака. Но его не последовало.

Саша в ярости обернулся.

Им представлялась возможность отплатить за вчерашнее. Что они, собираются издеваться над ним?

— Мы не можем нападать сзади, — ледяным тоном ответила Юлька. Она смерила Сашу надменным и насмешливым взглядом. — Вдвоем на одного нападать? Или ты думаешь, можно?

— Зачем вы пришли? — дерзко спросил Саша, но в сердце его шевельнулась надежда.

Юлька и Костя! Они могли притти за другим.

— Мы гуляем. Ты разве не видишь? — сказала с вызовом Юлька. Она заложила руки за спину. — Здесь красиво. Мы просто смотрим природу.

И, вскинув голову, она полюбовалась снежным гребнем на крыше, потому что, право же, нечем было еще любоваться — до самой школы тянулся пустырь, слева дома заслонили закат.

— А вчера я упала нарочно.

— Юлька! Для чего мы его искали весь день? — спросил с удивлением Костя, который не умел притворяться даже в самой незначительной мере.

— Я не знаю. Ты видишь, ему весело и без нас.

Неизвестно, зачем понадобилось Юльке потешаться над Сашей: кто, когда веселился с таким убитым лицом? Она повторила упрямо:

— Ему очень весело.

Тогда он пошел. Что же здесь оставаться? Но он не сделал и шага — Юлька схватила его за плечо. И Саша увидел такое участие и тревогу в ее темных глазах, что, потерявшись, сказал:

— Со вчерашнего дня я все один и все думал.

— Ну, сейчас! Тогда мы сейчас! — бестолково, громко, растерянно крикнула Юлька. — Костя, давай-ка скорей! Мы все решим. Мы обсудим.

Но что обсуждать?

Саша вдохнул глоток морозного воздуха, в груди стало немного просторней. Он ответил:

— Меня не примут в комсомол.

И Юлька, которая не уступала в бесстрашии любому самому храброму мальчику, опустила глаза и сказала беспомощно:

— Костя! Все-таки надо решить.

Костя собрал все свое мужество:

— Могут не принять, Саша. Ты ведь знаешь наших ребят. Саша, но через полгода тебя уж наверное примут.

Они замолчали. Напротив, в деревянных домишках, за белыми занавесками, зажегся огонь. Небо сразу густо засинело над крышами, голубые сумерки опустились на землю. На пустыре было одиноко и тихо. С жолоба оборвалась и под ногами ребят со стеклянным звоном разбилась ледяная сосулька.

— Костя, сбор прошел хорошо? — с грустной улыбкой спросил Саша.

Как недавно были эти счастливые дни! Они трудились, рисовали картинки, вместе придумывали новую развязку к истории Сэма!

— Сбор прошел хорошо, — ответил Костя, заливаясь румянцем. — Мы решили на пустыре сделать гору… Саша!.. — Он смущенно помолчал, раскапывая носком валенка снег. — Саша, завтра ты расскажи ребятам все честно. Конечно, трудно мириться, если поссорился с целым классом. Но ведь ты сам виноват.

Снова набрав полную грудь свежего воздуха. Саша сказал:

— У меня еще есть беда.

— Какая? — живо откликнулась Юлька.

— Приехала мама.

Юлька обменялась с братом удивленным взглядом и осторожно спросила:

— Саша, что ты сказал? Мне не очень понятно. Какая беда?

— Мама приехала, а я все скрыл от нее. Она не догадывается и очень веселая, а я теперь ничего не могу ей сказать.

— Не можешь? — переспросил с возмущением Костя. Он был снова разочарован в товарище. — Почему? Из-за трусости? Я думал. Саша, у тебя есть убеждения. Если ты с убеждениями, ты обязан сказать. Если ты скроешь… Ну, уж не знаю…

Он отвернулся. Это был человек, который не признавал середины: он уважал или нет.

— Ты не знаешь, о чем я говорю! — крикнул в бешенстве Саша.

Теперь все в нем подозревают плохое. Только плохое! Даже друзья.

Невольно он сжал кулаки. Но Юлька встала между товарищами.

— Объясни, Саша, — доверчиво попросила она.

В нем все еще буянило сердце, сбившись с ритма. Но когда тебе доверяют…

— Мы достигли в медицине новой удачи — сказал Саша. — Завтра мама делает доклад в академии. У мамы сегодня победа за все десять лет. А вы знаете, у нее была бы раньше победа, если б не я! Я мешал, потому что был маленький. А вы знаете, как американцы и разные капиталисты разорятся, что советские ученые нашли новый способ оперировать опухоли. Черти! Пусть злятся. У нас еще и не такое откроют…

Но тут Саша вспомнил, что с ним случилось, и угрюмо замолк.

Костя в замешательстве кашлянул.

— Если ей рассказать, пожалуй сорвешь настроение. Твоей маме, я подразумеваю. Как бы не провалила доклад.

— А я о чем говорю? — горько ответил Саша. — А я из-за чего мучаюсь? Должен сказать. И нельзя.

— Нельзя! Ни за что! — вмешалась Юлька. — С ума вы сошли, если только расскажете! Саша, переживай как-нибудь сам, чтоб она не заметила.

Снова что-то тяжелое навалилось Саше на грудь.

— Попробуй-ка ты, — ответил он сдавленным до жалости голосом.

Он вспомнил, как «веселился» утром при маме. Ужас! Тоска! Совершенно безвыходное положение.

— Мама всегда узнаёт по глазам. И теперь наверняка догадается.

Юлька посмотрела на мальчика и сказала застенчиво:

— Саша! Смешной, по твоим глазам догадаться нетрудно. Ну, пойдем.

— Куда мы пойдем? — оторопев, спросил Саша.

Юлька сдвинула шапку на затылок, что придало ей очень решительный вид.

— С тобой. К вам. Костя, нельзя провалить завтра доклад, ведь верно? Идемте!

Вечер. Небо. Слабые лучики звезд. Под ногами звонкий хруст снега. В окнах огни.

Итак, они шли с твердым намерением усыпить подозрения Сашиной мамы. Если действительно над Сашей разразится беда, пусть его мать узнает о ней немного позднее. Завтра она должна быть спокойна. И Юлька шла впереди.

У дверей, подняв руку к звонку, она сказала, оглянувшись на мальчиков:

— Я все обсудила. Скорей всего тебя, Саша, примут. Костя, как ты считаешь?

Костя ответил:

— Не знаю.

Динь! Дверь открылась.

Агафья Матвеевна сжала тонкие губы в неумолимо строгую линию. Она не собиралась возобновлять отношения с болтливым табунком, который ворвался и принес с собой в дом потоки холодного воздуха, шум, ощущение куда-то несущейся жизни и оставил мокрые следы на полу. Агафья Матвеевна устремила внимательный взгляд на следы, и Саша вздохнул, готовясь прослушать наставление.