Альфред Бётхер - Поведение — двойка

Андреас с возмущением поглядел на мать и ответил:

— Тогда придется мне ехать на грязном велосипеде.

— Ты вообще не поедешь, если будешь разговаривать в таком тоне!

Андреас чувствовал, что неправ. Но он начал плакать и кричать, скорчив противную рожу:

— Тогда я пешком убегу! Если я опоздаю, ты будешь виновата!..

Чтобы прекратить этот вой, мать дала ему пощечину.

— Фрау Линден еще хорошо с тобой обошлась, — сказала она. — Двойка по поведению! Я бы тебе единицу влепила!

Она повернулась и пошла в дом.

Андреас стоял, держась за щеку, и чувствовал, как к ней приливает кровь. Теперь каждый увидит… Все еще продолжая плакать, он пошел наверх и навел там порядок, пока мать сидела за столом и завтракала в одиночестве.

В комнате все встало на свои места. Андреасу хотелось, чтобы мать его похвалила. Но ее тут не было. Она всегда тут, только когда что-нибудь не так… Как все несправедливо! Андреас чувствовал себя заброшенным и одиноким. А сегодня ему так нужно было хорошее настроение. Ведь ему предстоял такой день!.. Поэтому он сделал то, что еще с давних-давних пор всегда ему помогало. Он отправился в кухню и стал на некотором расстоянии от матери…

Надув губы и размазывая слезы, он пробубнил что-то на непонятном языке. Мать не поняла ни слова. Но она знала по опыту, что это раскаяние. А потому сделала вид, что она вполне удовлетворена.

— А, пришел мой прекрасный сын! Ну, давай поцелуемся.

И они поцеловались. Это сразу настроило Андреаса на радостный лад. Теперь он был готов ко всему, что могло сегодня случиться. А это не так уж мало.

Не успело пробить восемь, как Андреас выкатил из дому. Он заехал за Клавдией, потом вместе с ней — за Антье Шонинг, а потом вместе с ними обеими — за Детлевом Таном.

Клавдия послала Антье выманить Детлева из дома. Антье исчезла за дверью и долго не возвращалась. Андреас тем временем ни на минуту не закрывал рта:

— Теперь мы заедем за Дитером, потом за Амброзиусом, потом за Гано, потом…

— Ты знаешь, что это? — спросила Клавдия, дотронувшись сандалией до какого-то цветущего растения.

Они стояли на краю луга, поросшего всякими травами. Растение, на которое показывала Клавдия, было все в шипах. Куст, а на ветках его — светло-розовые, похожие на бабочек цветы. Андреас нагнулся, чтобы сорвать ветку.

— Не надо, — попросила Клавдия. — Здесь его мало осталось. Раньше крестьяне настаивали на нем чай, когда болели… От голода.

— А разве этот чай помогает от голода? — спросил Андреас.

— Да нет, не от голода. Но когда у них от голода ноги распухали, он им помогал.

Клавдия сказала:

— А хочешь, я тебе покажу еще другое растение? Оно здесь тоже теперь встречается все реже и реже. Листья у него похожи на серп.

Это было высокое зонтичное растение с парашютиками из белых цветов. Клавдия наклонилась и взялась двумя пальцами за листок длиной с карандаш. Андреас сел на корточки рядом с Клавдией и сорвал такой листок. Поднимаясь, он задел лбом за челку Клавдии.

Клавдия тоже выпрямилась. Андреас хотел спросить Клавдию еще о чем-нибудь. Но Клавдия перешла на то место, где рос целый лесок прямых, высоких растений. Их желтые соцветия торчали кверху, чуть склонившись набок, как электрические лампочки на новогодней елке.

Клавдия рассказывала об этих цветах, что двадцать лет назад их тут и вовсе не было. Андреасу казалось каким-то чудом, что он слышит про все это от Клавдии… И названия у многих растений были тоже какие-то удивительные, таинственные, сказочные… К сожалению, он не знал, как поддержать этот разговор. Он только сказал:

— Здорово. Легко запоминаются.

А ведь хотел сказать что-то совсем другое.

Тут к ним подбежала Антье и крикнула:

— Представляешь, он смолотил семь бутербродов и хотел еще три проглотить. Честное слово! Тогда я сказала: «Ну, я пошла»…

Клавдия подошла к своему велосипеду.

— Мой брат тоже всегда хвалится, сколько он съест бутербродов, — сказала она.

— Да Детлев не хвалится! — возразила Антье. — Он их правда съел! Просто у него такой аппетит.

Но тут появился Детлев — он выводил свой велосипед на дорогу. Вид у него был довольный и очень значительный.

— Нам теперь ничего не страшно, — заявил он. — Все, что надо, я захватил.

— Что захватил? — спросила Антье.

— Хлеб, — отвечал Детлев Тан.

— Покажи-ка, — рассмеялась Антье.

— А для чего показывать? — удивилась Клавдия. — Хлеб он и есть хлеб!

— А если я хочу посмотреть! — не унималась Антье.

Детлев Тан развязал свою спортивную сумку и показал ее содержимое: полбуханки хлеба и кухонный нож. Потом с поучительным видом посмотрев на девочек, изрек:

— Кто веселее всех живет? Тот, кто жует.

Андреас рассмеялся. И так как было столько всего, что он хотел бы сказать, да не мог, он прыгнул Детлеву на шею и закричал, как орангутанг, вырвавшийся на волю. Детлев его повял. Но девочки не поняли. Они с материнским осуждением покачали головой, и Антье сказала:

— Спятил.

Потом они сели на велосипеды и покатили все вчетвером. Вскоре их было уже семеро. Теперь они поехали за Райнером Шнеком. Остановившись перед его домом, они выстроились в длинный ряд на тротуаре — каждый соскочил с велосипеда и сигналил, поставив одну ногу на педаль. Звон стоял на всю улицу. Но Райнер Шнек не появлялся. Как быть? Андреас открыл калитку и, пробежав через сад, позвонил у входной двери.

Когда мать Райнера, фрау Шнек, открыла дверь, Андреас сказал:

— Доброе утро. Мы приехали за Райнером.

У фрау Шнек были такие же лукавые глаза, как у ее сына.

— Райнера нет дома, — ответила она.

— Но ведь он знал, что у нас сегодня… — с изумлением сказал Андреас. Вид у него был ошарашенный.

— Возможно. Мне он ничего не сказал. Он уже с час, как уехал. На стройку. Хотел там бутылки пособирать. Что это с тобой?.. Тебе плохо?

— Нет, ничего… — пробормотал Андреас.

— У тебя даже нос покраснел.

— Собирать бутылки… Это правда?

— Да. Он решил купить себе на эти деньги вымпел для велосипеда.

— Мы все едем на стройку, — сказал Андреас. Ему и в самом деле было почти что дурно.

— А, это хорошо! — обрадовалась фрау Шнек. — Ведь он не взял с собой завтрака. Будь так добр, отвези ему несколько бутербродов. Зайди на минутку.

Она улыбнулась. На щеках у нее появились такие же ямочки, как у Пампуши. Она пропустила Андреаса в переднюю и пододвинула ему стул, стоявший тут в темноте.

Андреас сел. Чувство дурноты прошло. Теперь им овладел гнев, ему хотелось драться и ругаться. Он решил рассказать матери Пампуши, как подло поступил с ними со всеми ее сынок.

Фрау Шнек вышла на кухню. Она нарезала хлеба и сделала бутерброды с колбасой. Потом завернула их в пергаментную бумагу и, захватив несколько конфеток, снова вышла в переднюю.