Александр Торопцев - Азовское море и река Рожайка (рассказы о детях)

Славка уселся на багажник барином, ноги аккуратно поставил мысками на рамы, руки… руки деть было некуда. Положил на колени. Воспитанный такой мальчик, почти отличник. Все учителя обрадовались бы. Ленька газанул, отпустил сцепление, мопед дернулся вперед — пассажира чуть не сдуло с багажника, такая скорость большая у мопеда.

— Держись за меня! — крикнул Ленька, и, обняв его, Славка наконец-то осознал, что это такое — настоящий мопед.

Скоростенка за тридцать точно, багажник широкий — сидишь, как король на именинах, вокруг пацаны глазеют, завидуют вовсю, а Ленька так умело лавирует между колдобинами шоссейки, будто во сне все происходит: плавный ход, виражи направо-налево, подгазовочка по ровной дороге.

Славка не зря подумал про колдобины: уже на первой кочке ноги стали упрямо сползать с широких рам, а на второй кочке стало ясно, что…

— А теперь газу до отказу и полный вперед! — Ленька повернул на Банковское шоссе и пристроился к обочине.

Он вел мопед по асфальтовой кромке, по границе между обочиной и шоссейкой. Слева грохотали грузовики, пыль щекотала ноздри, бойко верещал мотор. На спусках скорость доходила до бешеной, аж дух захватывало. Славка даже не заметил, как скользнули ноги с толстых рам, повисли: одна над обочиной, другая над асфальтом. «Делов-то! — подумал он. — Повисят». Действительно, почему бы им не повисеть?!

Славка бодрил себя, но, когда они миновали, нет, пролетели реактивным истребителем улицы города и помчались по Каширке, ноги заныли от неудобства. Казалось, чего им не хватает: не бегут, не стоят, даже не сидят и не лежат — висят, мотаются, отдыхают, то есть. Без дела мотаются, вот что обидно, и ноют! А на бешеной скорости их просто невозможно поставить на рамы. Они же, ноги бестолковые, отдыхающие, обязательно в спицы попадут. А спицы утолщенные, могут и пальцы оторвать в два счета. Славка не решался ставить ноги на рамы, и ноги ныли. Сначала в бедрах ныли, потом в коленках, в икрах, голеностопах, в больших пальцах, средних, в самых маленьких ныли ноги веселого, теперь, правда, не очень веселого пассажира.

Славка свои мизинчики и ягодицы, ноги то есть целиком, поджимал под себя, вытягивал, растопыривал, крутил голеностопами — они после каждого движения переставали ныть, но через две-три секунды боль возобновлялась и усиливалась. Славка терпел, мотал туда-сюда веселыми глазами (не плакать же — на мопеде все-таки едет!) и пытался найти выход, ну хоть бы на будущее, на обратную дорогу.

— Скажи — вещь! — радовался Ленька.

— Точно! — ответил Славка и подумал: «На таком широком багажнике надо по-узбекски сидеть. А что? Сидят же они целыми днями и ничего. Надо потренироваться».

— Сейчас под горку и до реки-и-и! — дорога до Пахры побежала вниз, под горку.

По обеим сторонам шоссе стояли высокие деревья, навстречу пыхтели усталые машины и — это даже ноющие ноги почуяли — словно бы надвигалась на бегущий мопед влажность реки Пахры, шум купающегося люда, плеск воды, свернули вправо и на робкой скорости спустились к тропе, которая, мягко извиваясь, привела их на пляж. Славка встал на ноги и, не показывая, что ему больно, пошел в воду. Хорошо! Как быстро лечит вода!

— Ты почему только руками гребешь? — Ленька хозяином вступил в воду. — Смотри, как надо!

Он рыбкой вошел в воду, вынырнул и поплыл крепкими саженками, колотя ногами по воде, а Славка смотрел на него и потирал как бы между прочим икры, олень… Хотелось подольше побыть здесь, чтобы ноги отдохнули, но Ленька вылез на берег, пожал покатыми плечами:

— Хреновато здесь, понырять негде. Айда на мост. Нырял когда-нибудь с моста?

— А чего такого? — Славка нырял со всех обрывов Рожайкиных, с камушков, с плотны в Константиновке по сто раз в день…

— Это тебе не камушки, — догадался Ленька о его мыслях, подкручивая какой-то винтик в движке. — Ну-ка проверим! — крутанул педаль, мотор радостно зашелся, тут же остепенился и зарокотал приветливо. Славка даже о ногах забыл, скорее бы в путь!

У железнодорожного моста, на траве, на покатом берегу, нежились люди, барахтались в воде, плескались. Ленька поставил мопед на ножку, разложил на траве мокрые брюки, потянулся:

— Нырнуть что ли.

Славка промолчал, по мосту со свистом промчалась электричка.

— Посторожи, своих что-то не вижу, — негромко сказал Ленька и, прибавив в голосе, добавил. — Метров десять, с арки — все двадцать.

Девушки рядом обратили на него внимание, он гордо направился к мосту, взошел на него, потрогал перила, будто проверяя, надежно ли их приварили, одобрительно качнул головой, пошел по шпалам на середину моста. Славка смотрел на него с завистью и некоторой робостью. Девчонки рядом — с удивлением и еще с каким-то чувством, Славе неведомым. Мопед беззвучно отдыхал, уверенный в себе и в своем хозяине. Ленька перешагнул перила, махнул рукой, оттолкнулся и — сначала руки в стороны, ласточкой, потом ладонями вместе, пикой, полетел. Долго и красиво он летел, четко врезался в воду, вынырнул, приплыл к берегу, посмотрел на мост:

— Люблю высоту и скорость, — сказал.

Девчонки рядом хихикнули.

— Сможешь? Солдатиком нестрашно.

— Я и не солдатиком смогу, — Славка медленно пошел к мосту, вскарабкался по насыпи к железнодорожному полотну, осмотрел — все как Ленька, степенно, без спешки, хотя на него, похоже, никто не обращал внимания, — и направился по деревянному тротуарчику моста на середину.

— Дальше от опоры! Здесь! — услышал Ленькин голос, глянул вниз направо, на опору, бетонную чушку, на которой стоял мост.

Воды он не боялся, привык к ней, но опора напугала его, и он шажками, шажками подальше от нее.

— Дальше нельзя. Там мелко! Ныряй, солдатиком не страшно!

— Понимал бы ты чего, — Славка почувствовал себя очень маленьким и легким. Казалось, дунет ветер, пока он лететь будет вниз, бросит его пушинкой и ударит о бетонную чушку. Страшно. Вон, какие он ворочает облака, как раскачивает тополя и воду рябит тяжелую. Что ему, ветру, человек-пятиклассник?!

— Пошел!

«Куда он торопится?» — Славка осторожно сложил копьем руки над головой и оттолкнулся.

Летел он быстро. Не успел подумать ни о чем, как упругий вал воды врезался в грудь, проглотил его и сорвал плавки! Славка даже не насладился счастьем человека, нырнувшего в жаркий день в глубокую воду, а плавки, скользнув с бедер, зателепались на коленках, сползли ниже, зацепились за правую ступню. Славка сделал в воде сногсшибательное сальто, поджал ногу — ура, плавочки хорошие, поймал! Он надел их еще в воде и вверх, на воздух. Ух! Соскучился по небу и солнцу, по Ленькиной физиономии. Покраснел: на мосту девчонки терли ноги о металл загородки. Поплыл к Леньке.

— Молоток! — похвалил его владелец мопеда и, прищурившись, громко сказал. — С перил что ли нырнуть?