Владимир Добряков - Зуб мамонта

— Петр, — спросила она, — ты в театр так и не выбрался?

— Дел, понимаешь, выше головы навалилось, — ответил он. — На заводе срочный заказ гнали, аж для самой Индии. Директора в министерство специально вызывали. Ну и по дому — невпроворот. Парник для рассады застеклил, сушняк на деревьях подрезал. Эти дела не ждут, видишь, теплынь какая. Забор еще подновить надо…

На дороге, бросая вокруг тусклый желтоватый свет, стоял фонарный столб с лампочкой под вздрагивающим жестяным блином. Столб можно было и обойти, а Кира обходить не стала, высвободила свою руку и пошла на шаг впереди. Шмаков ничего не заметил. Сказал ворчливо:

— Всего три фонаря на улице — и то не как у людей. Везде лампы дневного света подвешивают — ярче, современней, экономичней. А у нас — старина-старинушка. Думают: если окраина, то всякое сойдет. Хоть в горсовет пиши…

В третий раз Валерка ходил на рыбий базар. И не впустую. Из каждого такого похода что-нибудь приносил для своих аквариумов. В прошлое воскресенье потратил почти четыре кровных рубля — облюбовал еще пять меченосцев и на целый рубль купил всяких растений.

В этот последний раз он не был таким расточительным. Все его приобретение состояло из горсти красных улиток.

— Здорово повезло! К двоим подходил, спрашивал — по три копейки просят за штуку. И не разговаривай. Хотел уже покупать — смотрю, мальчишка появился. Малец. Может, в третьем классе. Совсем, видать, без понятия. «Бери, говорит, по копейке отдам». Я, не будь дурак, все и загреб. На сорок шесть копеек.

— А зачем так много? — спросил Алька.

— Так ведь по дешевке. И польза от них в аквариуме: по стенкам ползают — грязь счищают.

— А мне дашь немного?

— Можно, — согласился Валерка. — На гривенник отвалю.

Алька подумал: может, шутит Валерка? Нет, всерьез сказал. Пришлось идти в переднюю, где висела его курточка, шарить по карманам.

— Видишь, — Валерка подкинул вверх монетку и ловко поймал ее двумя руками, — и тебе повезло. Так бы в три раза дороже заплатил. Говорю: надо ходить на базар. Чего упираешься? Там и взрослые и пацаны торгуют. Две старухи сегодня пришли с барбусами. Ну, а кому купить что-то — этих не сосчитаешь.

— И мальчишки торгуют? — спросил Алька, хотя в последние дни Валерка уже не раз говорил ему об этом.

— Удивляешься! А куда же рыбок девать, если родятся? Один пацан петушков сегодня принес. Красотища! Зеленые, фиолетовые… Но разводить, говорят, трудно. Икромечущие. С ними мороки! А еще старик склярии продавал. Закачаешься! Один пацаненок такого реву около него задал! Не отпускает мать, и все. Купи и купи! А они — рупь пятьдесят штука. Кусаются…

Нельзя сказать, чтобы Валеркины рассказы не интересовали Альку. Скорее, наоборот: слушал с большим любопытством. Одно смущало: мальчишки, а торгуют. Хорошо ли это?.. Впрочем, посмотреть на все это стоило бы. Напрасно он не пошел сегодня с Валеркой. Тот предлагал.

А у Валерки хозяйство между тем растет. У двух гуппи мальки появились. И меченоска сразу десятков пять мальков подарила Валерке.

Зачем притворяться — Алька немножко завидовал. Теперь и рыбок у Валерки больше, и прибавился новый аквариум. Петр сделал. Самый вместительный, на семь ведер.

«Ничего, — подумал Алька, — и у моих двух самочек скоро мальки будут. И не обязательно в большой аквариум отсаживать. Места и в трехлитровых банках им хватит».

И следующий номер стенной газеты «Грызи гранит» не обошелся без Алькиного участия. Правда, сам он на этот раз ничего не писал. Все было иначе.

Утром заглянул Алька в большой деревянный когда-то еще сбитый дедушкой Яковом почтовый ящик и вместе с номером местной газеты обнаружил большой, нестандартный конверт. В верхнем углу конверта сразу же бросилось в глаза — «Пионер». Красными буквами напечатано, крупно. А внизу, чернилами, от руки — адрес его и фамилия: «Костикову А. Ю.».

Зайти в дом и аккуратно обрезать ножницами узкую кромку (ему потом было жалко, что испортил такой красивый конверт) у Альки терпения не хватило. Тут же, во дворе, извлек на белый свет сложенный вдвое листок бумаги: «Дорогой Алик! К нам в журнал поступает очень много писем от ребят, в которых они рассказывают о своих четвероногих и пернатых друзьях. Ты написал о рыбках. Написал просто, искренне и тепло. В одном из ближайших номеров нашего журнала постараемся опубликовать твой материал. Желаем успешно закончить учебный год и хорошо отдохнуть летом».

Алька подпрыгнул. Да как высоко! Древко флага достал. А еще пять дней назад, когда по случаю первомайского праздника вывесили с тетей красный флаг, сколько ни прыгал — не получалось. А тут — с первой попытки. Вот что значит хорошая новость! Его рассказ напечатают в журнале! Алька снова подпрыгнул. И вновь пальцы коснулись древка! Ура! Напечатают! Он подбежал к кадушке, крикнул циклопам:

— Слышите, глупые! Напечатают!

Он и рыбкам сообщил об этой радостной вести. Они особенного интереса не проявили, лишь красная пузатенькая самочка всплыла кверху, показав круглый ротик. И то вряд ли она поспешила навстречу Альке, чтобы услышать его потрясающее известие. Ее больше бы устроила порция вкусных дафний.

— Дурачки и обжоры! Это же о вас напишут в журнале. Это о вас узнают все ребята страны! На юге, севере, западе. Даже за границей узнают!

Кому бы еще рассказать? Тетя — в театре. К Игорьку бежать? Далеко. К Толику?.. Не надо, немного выдержки. До школы не так уж долго осталось. Вот там уж всем покажет.

О Валерке Алька подумал в последнюю очередь. Вряд ли Валерка удивится. А тем более обрадуется. Все же Алька взял конверт с письмом и отправился к соседям.

На его звонок к калитке никто долго не выходил. Наконец открылась половинка рамы окна и послышался скрипучий голос бабушки:

— Тебе, Алексей, чего? Нету дома Валеры. В магазин уехал, за удобрениями…

Алька знал наверняка: ребята в классе удивятся. Игорек, конечно, бросится поздравлять, пару раз хлопнет по спине и закричит, что Алька станет писателем, и, наверное, прибавит: «Старик, будешь знаменитым — не забудь написать в мемуарах, что первое твое литературное произведение опубликовал я!»

Так почти все и было. Вдобавок ко всему Игорек (ко Дню печати он как раз отстукал на машинке новые заметки и наклеил их на фанерном щите классной стенгазеты) захотел тут же, в газете, вывесить и ответ редакции журнала, присланный Альке Костикову.

Альке неудобно было, даже покраснел, но Игорек только высмеял его за такую слабость:

— Старик, не раскисай. Наберись мужества. Слава, говорят, штука не легкая, не всякому по плечу.

— Нет, правда, — слабо возражал Алька, — ни к чему это.

— Ну хоть день повисит. На последнем уроке снимем. Гвоздевой же материал, тем более накануне Дня печати.