Владимир Добряков - Зуб мамонта

Ничего вроде такого и не сказал, ну, пошутил немного, а помогало. Рыбок его покупали охотно.

— У тебя, Лексей, рука легкая, — говорил ему старик, у которого брат сидел за спекуляцию. — Далеко пойдешь, если… — старик подмигивал ему сразу обоими глазами, — если не сядешь низко.

От его похвал Альке становилось не по себе. И какие-то намеки еще — низко сядешь… Куда сядешь? Как братень, что ли, его Гришуха?

Распродав рыбешек, Алька не спешил идти домой. Толкался среди любителей, бывало, и свое слово вставлял, а больше слушал, прикидывал. Вот черные телескопы. Если, например, завести этих рыбок, то очень прилично можно заработать. Заманчивое дело, но сколько, говорят, возни с ними! И получится ли? Тут и жесткость воды надо как-то определять, особое освещение, специальные аквариумы…

Возвращаясь с Валеркой домой, они подсчитывали выручку, досадовали, что денег для покупки облюбованных вещей пока маловато. Правда, Алька до сих пор не мог решить, какую же вещь больше всего хочется ему приобрести. Ладно, за этим дело не станет. Главное — накопить. Побольше…

Дома (в который раз!) Алька освободил пуделя от шелкового банта-ошейника и одну за другой затолкал в щель бумажные ассигнации. Туда же, не звякнув, последовали и серебряные монеты. Сначала — в прошлые разы — Алька колебался: бросать ли туда монеты, а потом решил — ничего страшного нет. Если тетя Кира будет вытирать на пианино пыль и обнаружит в собаке деньги, что ж, пусть. Все равно уже знает, что он бывал на базаре, что даже каких-то своих рыбок то ли кому-то поменял, то ли продал за деньги. А как было скрыть? Никак. Алька немножко темнил, боялся сказать всю правду. Но когда-то надо говорить. А то здорово получится: вдруг куча денег у него оказалась. Объясняй потом, вывертывайся!

Алька снова завязал бант, поднял копилку. Вроде тяжелей стала? Еще бы, рублей на пять набросал серебра. Он потряс пуделя. Ишь, голос подает. Не лает — звякает. Сколько же там всего? Точно Алька не помнил. Во всяком случае, на фотоаппарат «Зоркий-4», пожалуй, хватит… «Хорошо, когда деньги есть, — подумал Алька. — Когда много».

Поставив пуделя на место, он вышел во двор. Елена Сергеевна сидела под деревом в шезлонге и читала журнал «Пионер». Эх, если бы напечатали сейчас рассказ! Вот бы удивилась!

— Тетя Лена… — Алька впервые так назвал Елену Сергеевну, сам удивился — отчего вдруг такое сказалось? Выговорил и смутился, замолк.

— Ты что-то хотел спросить, Алик? — Она будто и не заметила необычного обращения к ней.

— Тетя Лена, — повторил Алька, — а где сейчас ваш Вадим? Все на Севере?

— Уже три года. Скоро возвращается… Буквально на днях должен выехать.

— А он кем работает на Севере? Как и здесь — художником?

— Нет, автомехаником. Он же слесарем на автобазе начинал. Потом уж, после областной выставки, когда похвалили его картины, бросил эту работу. На живопись перешел. — Елена Сергеевна закрыла журнал, вздохнула. Алька знал, отчего она вздохнула. Тогда-то Вадим и познакомился с тетей Кирой. Тогда и поженились. А что из этого вышло?

— А много он зарабатывает денег?

— Да я и не знаю толком, — не удивившись странному вопросу Альки, ответила Елена Сергеевна. — Я думаю, прилично получает. На Севере хорошо платят. Мне вот тоже присылает. Два раза писала ему, что не надо и пенсии, мол, хватает, нет, не слушает. Каждый месяц перевод приходит… Ой, Алик, забыла сказать: письмо же тебе! На кухне лежит.

— С иностранными марками? — тотчас спросил он.

— Нет, по-моему… Обыкновенный конверт.

Про «обыкновенный конверт» Алька уже не слышал — взлетев на крыльцо, скрылся в коридоре. Действительно, марка наша. Даже не марка, а только изображение ее. На конверте отпечатано. 6 коп. Авиа. Обратный адрес: Ялта, улица, дом. Какая-то подпись неразборчивая. Ко… Котова. Это же Динка Котова!

Обрадованный Алька надорвал конверт. Письмо и фотография. Динку он сразу узнал, хотя и была она в купальнике и белой шляпе, махрами свисавшей на глаза. Голову Динка подняла, смотрит на Альку и смеется. Чуть в отдалении лежали на камнях двое пацанов. Один голову положил на руки, только затылок виден. Второй камушки на ладони подкидывает. Тоже глаза на Альку скосил. Этого Алька хорошо рассмотрел. Плавки в клетку, с нашитым кармашком. На руке — светлая полоска, не иначе, как от часов. Ишь, парнишка, может, на год всего старше Альки, а часы! И чего это он возле Динки устроился? Пижон!

А ну-ка, не прояснится ли что из письма?

«Алик, шлю тебе горячий привет с берегов солнечного Крыма! Прости, что не написала раньше, некогда было. Мне здорово повезло в этом году. Мой родной дядя получил в Ялте квартиру и пригласил меня на все лето.

Каждый день хожу на городской пляж. Как здесь чудесно! Загораю. Уже есть подружки. (В этом месте Алька невольно подумал, что подружек на фотографии не заметил. Ага, вот — и о друзьях.) Познакомилась и с некоторыми мальчиками. Кстати, на этом снимке двоих из них ты видишь. Олег (лежит) и Гарик (сидит). Хорошие мальчики. У Гарика папа работает инженером в городе Норильске. Гарик очень добрый, совсем как ты. («Хоть на этом спасибо!» — подумал Алька.) И все, что я скажу, он выполняет. Вчера Гарик целый час нырял — доставал красный камешек, который я нарочно бросила в море. Все-таки достал. Этот камень я тебе обязательно покажу. («Захочу ли я смотреть на него!» — скривился Алька.) Между прочим, у Гарика есть сберегательная книжка. Он показывал мне. На ней лежит 38 рублей 41 копейка. («Уморила! — Алька едва вслух не рассмеялся. — Самого Рокфеллера встретила!») За эти три недели я загорела, как индианка. Ты бы меня не узнал. («Еще как узнал!») А ты как проводишь время? Я надеюсь, что мое письмо не останется без ответа. Правда?.. Твоя одноклассница Диана Котова».

Алька решил, что ему не стоит обижать Динку. Хотя из-за этого Гарика и можно было бы… Да ладно, плевать ему на какого-то Гарика! Значит, просит ответить? Изволь! С удовольствием! Что написать — найдется! Побольше, чем у нее. А то увидела тридцативосьмирублевого Гарика и — ах! — чуть не влюбилась.

Сообщив о всяких интересных новостях (тетя Кира уехала в ГДР; недавно прошел такой дождина, что чуть потоп не случился; в последнем матче Алька забил классному вратарю Тигре четыре гола), Алька подошел к самому главному.

«Пусть этот Гарик твой не больно выставляется! — написал Алька. — Тоже мне, миллионер Рокфеллер! Мой лохматый пудель (помнишь свой подарок?) и побольше имеет, да не хвастается!»

Напоминать Динке о том, что он тоже является ее одноклассником, Алька не стал. Написал прямо, мужественно и честно: «До скорой встречи, индианка! Твой верный бледнолицый друг Алексей Костиков».