Владимир Добряков - Король живет в интернате

Андрей ожидал, что ребята назовут его фамилию. Он же вчера ясно дал понять, кто главный. Однако Леня Куликов, со второй парты, поморгал большими, близорукими глазами и предложил выбрать Диму Расторгуева, сидевшего с ним рядом. К удивлению Андрея, ребята дружно поддержали Леню. Митяй, правда, крикнул: «Королева!», но голос его был единственным.

Пока выбирали старосту у девочек, Андрей все переживал из-за неожиданной измены ребят, решивших «переменить власть». Но когда Раиса Павловна объяснила, каковы обязанности старосты спальни, он только обрадовался, что его не выбрали. Заботиться о тряпках, щетках, назначать и контролировать дежурных и за все это не иметь никаких привилегий! Нет, извините! Такая власть ему не подходит! Это даже очень хорошо, что выбрали Диму. А он-то, чудак, не сообразил — согласился. Теперь помучается.

Потом Раиса Павловна, начиная с первого ряда, выписала на листке фамилии учеников, сидевших за партами, и приколола листок к шкафу, где за раздвижными стеклами лежали ровными пачками учебники.

— А это, — сказала она, — список дежурных по классу.

Андрей снова обрадовался: удачное место выбрал Митяй! По списку их парта — последняя. Пока везет. Как-то дальше будет…

Едва начался первый урок, как в оконные стекла забарабанили крупные капли. Пошел дождь — спорый, шумный. Его плотная белесая пелена спрятала стрелы далеких башенных кранов, телевизионную вышку. В переменку на улицу никто не выходил. Но от этого скучно не стало. Можно было без помехи играть в коридорах. Андрею это понравилось.

По радио, как и накануне, передавали веселую музыку. Но вот музыка зазвучала тише, и девочка-диктор принялась шутливо наставлять:

— Когда бежишь по коридору, то глаза не закрывай — можешь разбить о стену нос.

— Если ты нечаянно толкнул девочку, то не следует извиняться целую переменку. Это можно сделать за одну секунду.

— Твои товарищи, крася стены школы, очень старались. Они надеются, что стены останутся чистыми.

Сообщили по радио и такую новость: в школе объявлен двухмесячный конкурс чистоты. Состояние классов, спален и закрепленных участков будут проверять ежедневно. А премии замечательные: прогулка на самолете и билеты в оперный театр.

Митяй так об этом сказал:

— Вообще-то, прокатиться на самолете я бы не прочь…

И Андрей задумчиво произнес:

— Вообще-то, конечно…

Дальше этого разговор у них не пошел. Друзья уже понимали, как труден к этому путь. Безнадежное дело, нечего и стараться.

На большой переменке принесли дополнительный, или как его называли, второй завтрак — по сдобной булочке и яблоку. Митяй оживился:

— Порядочек! Как раз вовремя!

Аппетит у него был необыкновенный. Он в минуту расправился с завтраком и уже с завистью поглядывал на первоклассников, только принимавшихся за еду.

— Нет на свете справедливости, — вздохнул Митяй. — Для него булочка, и для меня булочка! Никакой пропорции.

В это время по радио объявили: «Кто не успел ознакомиться с выставкой работ наших учеников, рекомендуем это сделать. Выставка — на первом этаже, около пионерской комнаты».

— Идем посмотрим, — предложил Андрей. Митяй согласился с неохотой: да чего он там не видел, да потом обратно наверх тащись.

На высоком стенде были вывешены и расставлены всевозможные вещи: молотки, кронциркули, куклы, платья, вышитые салфетки, резные шкатулки, грабли, настольная лампа…

Андрей рассматривал экспонаты со вниманием. Не то что Митяй. Тот больше глядел не на стенд, а на мальчонку, стоявшего рядом. Задрав голову, мальчонка ел яблоко. Митяй смотрел, смотрел на него и вдруг сказал сочувственным тоном:

— Кислое, наверное?.. Дай-ка, попробую. — И, не ожидая разрешения, взял у мальчишки из рук яблока. Тот и моргнуть не успел, как Митяй отхватил зубами такой кусок, что яблоко стало наполовину меньше. С аппетитом прожевав, он удовлетворенно произнес: — Сладкое. Антоновка. — И уже сердито добавил: — Ну, чего глаза пялишь? Надо же разбираться, что такое пропорция. Понял? — Митяй хохотнул и потянул Андрея за руку. — Поплыли дальше.

— Обожди, — отмахнулся Андрей.

— Чего ждать-то? Подумаешь, невидаль! Всемирная выставка! Ну, как хочешь, я отчалил…

Некоторые вещи Андрею очень понравились. Например, игрушечный диван. Точеные ножки, валик, спинка — все как у настоящего. А настольная лампа! Абажур из зеленого шелка, с резным ободком, подставка тоже резная, красивая. Вот работка! Одним лобзиком сколько пришлось выпиливать! Шестиклассник сделал. Какой-то Толя Лужков. Силен парнишка!

Урок труда неожиданно заинтересовал Андрея. Конечно, школьная мастерская — не завод, но все-таки… Одних станков не меньше десяти. Класс разделили на две группы. Мальчики пошли в слесарную мастерскую, девочки — в швейную.

Мастер по труду Никанор Васильевич — пожилой, тучный, в очках, в черном халате — понравился Андрею. Проверив учеников по списку, он снял очки и, держа их в руке, очень серьезно сказал:

— Труд, дорогие мои ребятки, это самое что ни на есть главное на земле. Не трудились бы люди, так до сих пор жили бы в пещерах, ели сырое мясо, ходили бы, извиняюсь, на четырех лапах и так дальше. Словом, ребятки, труд создал человека. Начнем и мы с вами трудиться. Для начала сделаем самую главную вещь. Какую? Подскажите.

Все молчали.

— Не знаете? — изумился Никанор Васильевич. — Вот тебе и раз! Молоток будем делать — самый наиглавнейший инструмент!

Оседлав крючковатый нос очками, он взял продолговатую стальную заготовку и подошел к тискам. Дальнейшие его объяснения слушали плохо. Всем не терпелось скорее начать, а Никанор Васильевич принялся разъяснять и без того понятные вещи.

— Первым делом зажимаем заготовку в тисках… — Он обводит всех взглядом. — Как зажимаем?

— Крепко. Ровно.

— Вот именно ровно. То есть параллельно губкам тисков. Напильник держим… — И снова взгляд на ребят. — Как держим напильник?

— Сильно.

— Не сильно, а свободно. Конец напильника придерживаем…

И вот наступила долгожданная минута: мастер раздал каждому нарукавники и по стальной заготовке. Требовалось чисто опилить все четыре стороны. Ребята заняли места у тисков за длинным верстаком, перегороженным вдоль металлической сеткой, и принялись за работу. Минут пять в мастерской слышалось дружное шарканье напильников. Потом оно стало ослабевать. Кто-то из мальчиков сказал, отдуваясь:

— Уф! Жарко!

— Можно водички попить? — попросил другой.

— Никанор Васильевич, у — меня на заготовке — яма, — пожаловался третий. — Ее до вечера не выпилишь.

Разумеется, и Митяй подал голос. Отложив напильник, мечтательно проговорил: