Владимир Добряков - Вредитель Витька Черенок

— Чудная, — сказала Женя. — Идем еще кого-нибудь спросим…

А Саше отчего-то стало тоскливо и нехорошо, и как-то стыдно. Она кинулась в подъезд и, прыгая через две ступеньки, на третьем этаже догнала Шуру.

— Шура, — сказала они и осторожно взялась за ручку ее сумки.

— Отдай! — со злостью рванула та сумку.

— Ты чего такая? — не отпуская плетеных ремешков ручки, настойчиво спросила Саша. — Что с тобой?

Шура смотрела на синюю панель стенки, и губы ее были плотно сжаты. Потом дрогнули, запрыгали, так что она уже не могла справиться с ними. А из глаз выкатились две крупные слезы и побежали по щекам.

— Дай сумку, — тихо сказала Шура и пошла наверх, на свой пятый этаж.

Котлета на сковородке фырчала, с шумом пузырилось масло, и звона колокольчика Саша просто не слышала. Если бы она случайно не увидела в окно, как дрожит веревка, то и знать бы не знала, что Витька в эту минуту вызывает ее.

Саша выбежала на балкон.

Черенок стоял в голубой майке и трусах.

— Физкульт-привет! — Витька своим лицом будто хотел восполнить недостающий свет солнца, вдруг спрятавшегося за тучку.

— Ну, привет, — подозрительно ответила Саша. — Ты что, мировой рекорд поставил?

— Пока… еще нет… — загадочно протянул Витька. — Одну вещь хочу показать… Так показать?

— Ну, чего же тянешь? Показывай! У меня котлета сгорит.

— Ты можешь зайти ко мне через две минуты?

Саша посмотрела на часы.

— Через пять с половиной. Позавтракаю и приду.

— Давай, — кивнул Черенок. — Буду ждать…

В дверь квартиры соседей Саше и стучать не пришлось: дверь была чуточку приоткрыта.

— Можно? — на всякий случай спросила Саша.

— Входи.

Едва она переступила порог, как на нее обрушился град ударов. То есть самих ударов не было, лишь перед глазами мелькало что-то черное и блестящее. Саша в страхе отпрянула. Витька стоял перед ней в той же голубой майке, трусах, а на руках у него красовались новенькие черные, круглые, как шары, боксерские перчатки.

— Пощупай!

Саша потрогала перчатку — твердая, упругая.

— Смотри! — Витька встал в боксерскую стойку, и град ударов обрушился на дверь. Уже настоящих ударов. Дверь загудела, задрожала.

— Выломаешь! — не на шутку испугалась Саша.

— Видала класс! — Черенок шумно выдохнул через нос. — Целый вечер папаню уговаривал. Сдался.

— Да-а, — задумчиво протянула Саша, — боюсь я, Черенок.

— Не бойся. Тебя не трону.

— Я не за себя боюсь. За тебя.

— Чего это?

— Наживешь ты неприятностей с этими перчатками…

Недаром Саша предсказывала неприятности. В тот же день и приключились они.

Хотя отец и предупреждал Витьку, чтобы на улицу в перчатках тот не смел выходить, но не утерпел Черенок и побежал во двор похвастаться перед ребятами своими необыкновенными боксерскими доспехами.

Конечно, сразу вокруг Черенка собрались ребятишки. Ахают, охают, щупают скрипучую кожу.

А Витьку распирало от гордости. И еще ему хотелось продемонстрировать силу удара не на двери, не на столбе, которые ни сказать ничего не могут, ни восхититься, а на ком-нибудь из ребят. И охотники нашлись. Сначала Сережка из третьего подъезда, вытянув вперед руку, стойко вынес длинную серию ударов по ладони.

Дунув на покрасневшую ладонь, сказал с уважением:

— Сила! Аж горит!

Потом толстый Ленька из первого подъезда расхрабрился, боязливо прищурив глаза, тоже протянул руку.

— Как подушечка! — пошутил Витька и точным сильным ударом прилепил кожаную перчатку к пухлой Ленькиной ладони.

— Ой! Ой! — И лицо Леньки исказила такая гримаса, будто руку у него оторвало снарядом или, по крайней мере, она попала под трамвайное колесо. — Дурак! — завопил он что было голосу. — Ненормальный! Приехал тут! Чокнутый! Рыжий!..

К подобным оскорблениям Черенок не привык. Он знал себе цену. И вообще из-за чего крик!

— Тише ты! — прошипел он. — Расслюнявился! Мокрица!

— Сам мокрица! Силу показывает! Боксер!..

Витька сам не знал, как это произошло. Он не размахивался, просто нанес прямой в голову. Кажется, и не очень сильно. Только неуклюжий Ленька на ногах почему-то не удержался. А вдобавок, падая, еще и о скамейку носом приложился. Неудачно приложился. Схватился рукой за нос, а из-под пальцев кровь сочится. Увидал Ленька на руке кровь, глаза вытаращил и со страшным воплем помчался в свой подъезд…

Днем два раза прибегала мать Леньки, но родителей Витькиных дома не было, и дверь он не открыл.

А вечером в четвертый подъезд вместе с сыном вошел отец Леньки. Леньку, у которого то ли от слез, то ли от удара сильно опухло лицо, он вел за руку. Вел, как вещественное доказательство безобразного, хулиганского поведения мальчишки из пятьдесят седьмой квартиры…

Некоторые дальнейшие подробности этой шумной истории Саша узнала на другой день от самого Витьки…

Оказывается, терпеливо выслушав жалобы, крики и угрозы пришедших, Витькин отец для начала снял ремень и хорошенько всыпал сыну.

Черенок об этом рассказывал очень скупо и неохотно. Однако все же рассказал, он подозревал, что Саша, стоя на балконе, могла даже слышать, как свистел ремень и как он, Черенок, не выдержав, два раза вскрикнул от боли.

Боксерские перчатки отец запер в сундук и сказал, что посмотрит на дальнейшее поведение сына, может, и совсем уже не отдаст этих перчаток.

— А я теперь арестованный. — Витька тяжело вздохнул и потрогал пальцем привязанный колокольчик (они переговаривались, стоя на балконах).

— И долго тебе быть под арестом? — явно сочувствуя Витьке, спросила Саша.

— Сказал: неделю сидеть.

— Может быть, раньше отпустит?

— Нет, раз сказал — точка!

— И выйти ты не можешь?

— Как выйдешь? Дверь он на большой ключ запер. Бабушка ведь все равно не выходит.

— Да-а, — вздохнула в свою очередь и Саша. — Строгий у тебя отец.

— Ничего, скоро он в командировку уедет. Какую-то коксовую батарею монтировать. Месяца два дома не будет. Тогда уж нагуляюсь вволю.

— Ну, а сейчас-то чем будешь заниматься? — поинтересовалась Саша.

— А ничем. Отдыхать буду.

— Как отдыхать?

— Да так, лягу на балконе, и пусть солнышко меня жарит. И без речки загорю.

— Но скучно ведь так — жариться. Хочешь, книжку дам?

— Дай, — вдруг согласился Витька. — Ту, которую в школе тогда читала, про какие-то приключения. Помнишь?

В одну минуту Саша отыскала толстый том Диккенса. А как передать, если дверь закрыта? Бросить на балкон?.. Придется. Она перевязала книгу тесемкой и снова вышла на балкон.

— Лови. Бросать буду.

— А докинешь?

— Постараюсь.

Плохо она постаралась. Книга ударилась о железные прутья балкона и упала на выступающий далеко вперед бетонный козырек подъезда.