Анника Тор - Маяк и звезды

— Перестань! — повторяла она раз за разом, но Аксель словно не слышал ее. Одна рука держала подол юбки, другая тянулась все дальше, к бедру над краем чулка.

Бленда вырвалась и вскочила на ноги.

— Оставь меня! — крикнула она. — Я не хочу тебя больше видеть!

И побежала.

Она бежала вниз по лестнице, не оглядываясь, мимо его велосипеда, через площадь Скансторьет и — последний отрезок пути, по улице, до дома.

Эрик выбрал самое отвесное место, где холм почти нависал над домами. Он никогда не ходил по каменной лестнице это было не для него, он предпочитал тропинки между низенькими деревьями и кустами. Одной рукой он прижимал к себе ящик, другой держался за кусты. Он карабкался вверх, пока не дошел до каменистой расщелины. Сюда было трудно добраться, и вряд ли кто-то мог оказаться в этом месте случайно. Здесь Рулле будет чувствовать себя в безопасности и при этом сможет смотреть на город.

Эрик поставил ящик на землю и взял Рулле. Когти оставили на его ладони слабые синие отпечатки.

— Молодец, Рулле, — сказал Эрик. — Хорошая птица, хорошая, хорошая птица.

Он погладил ворону по спине и осторожно вырвал маленькое черное перышко, которое положил в карман, чтобы потом вклеить в тетрадку. Рулле как будто ничего не заметил, он просто вертел головой, словно спрашивал, что здесь происходит, и хотел, чтобы Эрик разъяснил ему это. А Эрик все гладил его по спине.

— Ну вот, Рулле, — сказал он. — Теперь нам с тобой придется расстаться. Ты уже большой, и я знаю, что ты умеешь летать. Я поставлю ящик на бок, чтобы ты мог залезать сюда, когда пойдет дождь или когда ты устанешь. Здесь тебя никто не найдет. Ты можешь сидеть в ящике и смотреть на дома в Хаге, а можешь слетать на море и взглянуть на маяк, куда я еду. И даже если тебе не захочется лететь так далеко, ты можешь хотя бы просто думать обо мне.

Эрик поднял ворону и посмотрел в ее черные глаза, которые он знал так хорошо.

— Не забывай меня, — сказал он. — Обещаешь?

Он поднес ворону к щеке, прижал и почувствовал, что она кивнула в ответ.

— До свидания, Рулле, — прошептал он и услышал, как часы на церкви в Хаге пробили два. — Часы пробили два раза — за тебя и за меня.

Два раза! Он же обещал маме вернуться домой в два часа. Ну что ж, так оно, может, и лучше — не стоит тянуть с расставанием. Он осторожно посадил Рулле на землю и пошел обратно.

Сделав несколько шагов, Эрик обернулся. Рулле подскочил к краю, заглянул в ящик, потом поднял голову, несколько раз взмахнул крыльями и полетел. Не прилагая никаких усилий, он плавно парил в воздухе, потом разогнался и поднялся ввысь. Он летел к крепости, выше и выше, и в конце концов уселся на верхушку золотой короны.

Это было последнее, что видел Эрик: серо-черная птица на золотой короне.

Бой часов оторвал Туру от ее мыслей. Два часа! Они уже должны быть во дворе с вещами. Она снова выглянула в окно и увидела, как из подъезда напротив выходит Оскар Лундберг. Слава богу, он, вроде, до сих пор трезв и не шатается.

Но дети, дети! Где они?

Оскар остановился у телеги, увидел Туру в окне и помахал ей. Тура помахала в ответ и крикнула:

— Я иду!

В ту же минуту из подворотни вылетела Бленда и пронеслась по залитому солнцем двору.

— Бленда! — крикнула Тура. — Быстро домой!

Через полминуты Бленда стояла в дверях кухни.

Несмотря на спешку, Тура заметила, что волосы у девочки взъерошены, а к юбке прилипла веточка. Тура прикусила губу, но решила ничего не говорить. Ни о ее внешнем виде, ни о том, как она сбежала без раз-, решения. Это может подождать.

— Помоги, — сказала она, и голос ее прозвучал резче, чем обычно. — Спустим сначала сундук.

Они успели спустить сундук и с помощью Оскара Лундберга погрузить его на телегу, когда во двор не спеша вошел Эрик. Он весь перепачкался, но разбираться с этим Тура сейчас не могла. У нее уже не было сил сердиться. Часы показывали четверть третьего.

Они опоздают, но тут уж ничего не поделаешь.

Большие деревянные колеса телеги со скрипом катились по булыжной мостовой. Оскар Лундберг держал одну ручку, Тура и Бленда — другую. Эрик шел чуть позади. Вещей получилось не очень много, но толкать телегу было все равно тяжело. Жаль, конечно, что они не могут позволить себе нанять лошадь с коляской, так было бы и легче, и достойней. Но что есть, то есть.

Лундберг тяжело дышал и остановился, когда они дошли до Аллеи — широкой улицы с ровными рядами деревьев, но которой ходили трамваи. Он запустил руку между зеркалом и часами и вытащил бутылку «Пилзнера».

— Сегодня печальный день, — сказал он. — Сущая правда.

Тура выпрямилась и огляделась. Она все еще видела детей Андерсонов у подворотни. Они стояли совершенно неподвижно и не махали им. Тура заметила, что вся злость на Эрика и Бленду за то, что они опоздали, прошла. Она даже не сердилась на Оскара за пиво, хотя тот обещал не пить.

— Да, ты прав, грустно, — сказала она.

Покидать Хагу было тяжело. Может, она недооценила последствия своего решения? Она видела, что Бленда тоже смотрит назад, и в ее голове пронеслось: «Правильно ли я поступаю? Хочу ли я этого?»

Она знала, что ни она сама, ни кто другой не сможет ответить на этот вопрос, и лишь осторожно провела рукой по спутанным волосам Бленды.

— Я обещаю, все будет хорошо, — сказала она.

Потом повернулась спиной к своему родному кварталу и поторопила Оскара:

— Не пей больше! Нам надо идти дальше.

Лундберг опустошил бутылку и засунул ее обратно.

Тура услышала звон и поняла, что там припрятано еще. Не обращая внимания на недовольное лицо Туры, Лундберг встал, взялся за ручку телеги одной рукой, а другой указал на реку.

— Ты права, — сказал он. — Не будем медлить. Вперед, друзья!

Телега покатилась дальше, через мостовую и блестящие рельсы трамвайных путей, между деревьями и дальше, к мосту через канал. До причала Шепсбрун, где смотритель ждал их с лодкой, было еще далеко, и они опаздывали, но Туру это больше не беспокоило. Когда она обернулась, Хага уже скрылась за деревьями. Наконец они были в пути.

Только бы Оскар не напился, и все будет хорошо.

Бленда шла молча и помогала изо всех сил, теперь сопротивляться уже не было смысла. Сзади раздался звонок, и мимо промчался посыльный на велосипеде. Мальчик ехал стоя, его тело раскачивалось вперед-назад. На багажнике спереди был привязан большой ящик, через край свисала овощная ботва. Велосипед был такой же, как у Акселя, только черный — большой, с толстыми резиновыми покрышками.

Аксель… Почему он не остановился, ведь она просила его? Он испортил их прощание, а она так надеялась, что потом сможет еще долго вспоминать эти минуты. Бленда крепче схватилась за ручку телеги и стала толкать с удвоенной силой, словно хотела отогнать мысли об Акселе.