Андрус Кивиряхк - Сирли, Сийм и секреты

— Ну, зачем вы, ведь у пае только первый урок!

— Да, но вы лучшая на свете! — заявили сияющие ученицы и радостные вышли из класса.

Сирли вернулась в этот день из школы бодрая и в прекрасном настроении, она ничуть не устала и, бросив школьную сумку в угол, выскользнула в коридор и вызвала лифт.

Небо было серым и моросил дождь, когда Сирли с грохотом летела в страну облаков. Поначалу она никого не увидела и очень удивилась, потому что раньше облачные балерины всегда вылетали ей навстречу и радостно окружали ее. Теперь облака были пусты и проваливались под ногами, как болотный мох, да и Солнце куда-то запропастилось.

— Эээй! — позвала Сирли. — Э-э-эй! Где вы все?

— Кто это зовёт? — послышался откуда-то, словно из-под земли, тоненький голосок.

— Это я, Сирли! Я вернулась!

— Сирли! — вырвался крик из десятков ртов, и облачные балерины начали вылезать из облаков. Они были бледные, промокшие и заплаканные, но при виде Сирли их лица снова засияли. Облачные балерины крутились и вертелись вокруг Сирли, изредка нежно касались её и при этом щебетали без умолку и все разом. Сирли поняла, что облачные балерины хотят знать, где она так долго пропадала, но не могла ответить, поэтому она просто взяла своих подруг за руки и вертелась, и смеялась вместе с ними до тех пор, пока не стало так шумно, что Солнце высунуло нос из-за большого облака и проговорило своим низким голосом:

— Обманывают ли меня мои глаза, или это в самом деле Сирли, которая снова навестила нас. Я думала, что ты, милое дитя, совсем забыла нас!

— Ах, нет, я вовсе не забыла вас, просто у меня не было времени! — ответила Сирли и рассказала Солнцу и облачным балеринам о злой математичке, которая бесконечно заставляла их складывать, и о том, какой усталой и несчастной она каждый день возвращалась из школы. Солнце, слушая её рассказ, заплакало, а так как оно было жарким-прежарким, то слезы на его щеках мгновенно закипели и превращались в пар. Так что Луна вышла и сердито спросила, что это за безобразие и неужели Солнце на старости лет начало курить.

— Не груби, лучше посмотри, кто к нам пришёл в гости! — сказало Солнце. И Луна, увидев Сирли, тоже расплакалась, так что Сирли пришлось повторить свой рассказ, чтобы и Луна знала, что с ней произошло.

— А где сейчас эта учительница? — спросило Солнце.

— Не знаю, — ответила Сирли. — Папа должен знать. Он улаживал это дело.

— Вот и слава Богу, — воскликнула Луна. — Как хорошо, что ты вернулась. Без тебя здесь было так серо и скучно. Чем мы теперь займёмся?

— Можем поиграть в выборы мисс, — предложила Сирли. И все облачные балерины захлопали в ладоши и от радости запрыгали на облаках, так что в некоторых облаках проделались дыры, в которые облачные балерины посыпались. Но это не страшно, ведь у них были крылья.

— Я думаю, что Солнце и Луна могли бы войти в жюри, — сказала Сирли. — Вы согласны?

— С удовольствием, — откликнулись Солнце и Луна.

— Для того, чтобы стать мисс, мы слишком старые и толстые.

Они играли в выборы мисс несколько часов, и победительницей вышла Сирли, а на земле люди смотрели на небо, на котором после долгого перерыва вновь сияло Солнце, и говорили:

— Бабье лето наступило.

И радовались, так как дождь успел всем надоесть. Только господин Баранн был зол, как оса, потому что лифт опять не работал и приходилось взбираться наверх по лестнице.

Сийм и Сирли сидели на скамейке перед домом. Сийм предложил поиграть в людоедов.

— Ох, и жуткая, наверное, эта игра, — предположила Сирли. — Как в неё играют?

— Нужно собрать большую кучу костей и плясать вокруг них, — объяснил Сийм. — Я играл в эту игру один, но с тобой было бы интереснее. Ты могла бы быть той женщиной, которую людоед сожрёт.

— Где ты в городе соберёшь кости? — спросила Сирли.

— Ох, они повсюду валяются, — ответил Сийм. — Пошли, покажу.

Они два раза обошли вокруг дома и действительно почти на каждом шагу можно было найти какую-нибудь кость. Сирли была поражена.

— Как эти кости сюда попали? — удивилась она. — И чьи они?

— Не знаю, — ответил Сийм. — Может быть, они от скелета?

— Фу, ужас какой! — возмутилась Сирли. — И вовсе они не от скелета. Я думаю, что люди просто едят на балконе курятину или свинину, а кости кидают вниз во двор. Или собаки приносят их сюда. Но я не хочу играть этими костями, подумай только, кто их только не обглодал! Я их в руки не возьму!

Сийм был слегка разочарован, но, поразмыслив над словами Сирли, он согласился с сестрой. В самом деле противно брать в руки кости, обглоданные чужими людьми и собаками, иначе скоро станешь таким, как Моника, которая ищет золото в собачьих какашках.

— Мне тоже не хочется играть в людоедов, — сказал Сийм и попытался изобрести что-то взамен.

Но долго думать не пришлось, так как во двор вышла Моника. Завидев Сийма и Сирли, она остановилась и о чём-то задумалась. Затем её лицо просияло, она быстро подбежала к Сийму и Сирли и заявила:

— Хотите, расскажу вам про своего дедушку.

— Ну, расскажи, — позволил Сийм. А Сирли предупредила:

— Только не начинай сразу врать.

Моника улыбнулась свысока.

— Я никогда не вру. А мой дедушка… мой дедушка умеет лаять!

— Каждый может лаять, если захочет, — отозвался Сийм. — Я тоже могу лаять, и мяукать, и вообще…

— Ха, а мой дедушка не умеет говорить! Он только лает! — похвасталась Моника.

— Он что, псих? — осведомилась Сирли.

— Нет, просто он уже не помнит, как люди разговаривают, — объяснила Моника. — Раньше помнил, а теперь забыл.

— Я тебе не верю! — заявил Сийм. — Ты только и делаешь, что врёшь!

— Приходи послушать! — предложила Моника и важно уперлась руками в бёдра.

— Хорошо, послушаем! — согласился Сийм. — Где ты его держишь?

— Конечно, в комнате.

— Ладно, пойдём, — согласилась Сирли. Она была слегка удивлена, потому что обычно Моника ужасно злилась, когда её ловили на лжи и требовали предъявить доказательства. А сейчас Моника сияла, как настольная лампа. Она привела спутников в свой подъезд, и они вместе поднялись на третий этаж.

У двери, на которой был нарисован номер одиннадцать, Моника остановилась.

— Вот здесь я живу, — сказала она и нажала звонок.

Из квартиры тотчас донесся громкий лай.

— Дедушка, это я! — позвала Моника. — Не лай так громко, со мной тут мальчик и девочка, они испугаются!