Андрус Кивиряхк - Сирли, Сийм и секреты

Сийм и Сирли видели, как господин Баранн в гневе выскочил из дома и понёсся к троллейбусной остановке.

— Троллейбус мог бы его совсем увезти, так чтобы он никогда не вернулся, — мечтательно сказал Сийм.

— Запер бы двери и не открывал бы, пока не уехал бы куда-нибудь далеко. В Америку.

— Троллейбусы так не делают, — вздохнула Сирли.

— Даже автобус-экспресс не увозит людей так далеко. Выпускает их хотя бы у Дома торговли.

— А если бы водителем троллейбуса был сам чёрт?

— Сийму это ужасно понравилось. — Он увёз бы господина Баранна прямиком под землю!

Сирли скептически хмыкнула и вдруг зашептала:

— Сийм, смотри, Моника идет. Расскажем ей что-нибудь такое, чего на свете нет, и посмотрим, поверит ли она?

— Моника! — закричал Сийм. — Моника! Иди сюда! Что я тебе скажу!

Моника подошла.

— А знаете ли вы, что в водосточной трубе нашего дома живёт змея? — сразу спросила она.

— Глупости! — махнул рукой Сийм. — А знаешь ли ты, что каждый вечер на остановке у нашего дома останавливается один троллейбус, номер пять, который водит сам чёрт?

— Я в это не верю, — заявила Моника. — А змею в водосточной трубе я видела своими глазами!

— Заткнись со своей змеёй! — грубо оборвал ее Сийм. — Слушай, что я говорю. Старый чёрт уводит троллейбус прямо в ад, до вокзала он не доезжает. Попробуй как-нибудь сесть на этот троллейбус, вот тогда увидишь!

— Ничего я не увижу! — возразила Моника. — А змея вчера высунула голову из водосточной трубы и разом проглотила нескольких голубей. Она и маленького Ааре хотела проглотить, но бабушка держала его за руку.

— Дурацкие вещи ты говоришь! — повторил Сийм.

— А вот чёрт уже многих людей увёз на своем троллейбусе в ад. Например… эээ… мою тетю.

— Ты все врёшь, нет у тебя никакой тети. Пойдём, я покажу тебе эту змею, если она не спит. Змеи обычно днём спят.

— Я тебе не верю, — сказал Сийм.

— А вот я не верю тебе, — ответила Моника.

Они немного помолчали, а потом Моника сказала:

— Лучше я пойду поговорю с Ааре.

— Пошли, расскажем Ааре про чёрта, — предложил Сийм и потянул за руку Сирли, которая всё это время молчала.

— Не пойду я приставать к маленьким и пугать их, — сказала Сирли. — Лучше мы вот что сделаем. Напишем письмо господину Баранну. Напишем про змею и про чёрта и положим письмо ему в почтовый ящик.

Сийм от радости задрожал всем телом, а Моника восторженно разинула рот. Но затем она погрустнела и сказала:

— А я не умею писать.

— Зато я умею! — утешила ее Сирли. Она сбегала домой, принесла лист бумаги и написала на нём: «ОСТОРОЖНО! В водосточной трубе нашего дома скрывается бежавшая из зоопарка змея. Не подходите к водосточной трубе слишком близко! И будьте осторожны с троллейбусами! Один из них водит старый чёрт. Он везёт людей не на вокзал, а в ад! Многие уже пострадали!»

— Это так интересно, как писать письмо Деду Морозу! — восхищенно воскликнул Сийм. Они хихикнули, а затем Сийм и Моника вскочили на скамейку и исполнили на ней танец радости. А Сирли пошла и опустила письмо в ящик господина Баранна. Остаться во дворе они не решились, потому что всем им казалось, будто они совершили ужас какой смелый поступок, и им становилось жутковато, когда они представляли себе, как господин Баранн будет читать письмо. Что он сделает? Завопит во всю глотку? Они быстро разбежались по домам, и сердца их колотились, как маятники настенных часов. А сами они время от времени выглядывали из окна, чтобы видеть, когда возвратится господин Баранн.

Отец снова был на своём тайном стадионе. На этот раз там играли в хоккей. Когда отец прибыл на место, шла последняя треть игры, и команда соперника вела со счетом 20:0. Игроки команды отца вяло катались по площадке, используя клюшки не для того, чтобы колотить ими по шайбе, а чтобы опираться на них, а тренер рыдал.

— Только без паники! — успокоил их отец. — Сейчас я выйду на лёд. И победа будет за нами!

— О! — обрадовался тренер. — Это ты, Хейно! Как здорово, что ты появился. Но времени остается мало, всего-то десять минут. Неужели ты успеешь за это время забросить двадцать шайб?

— Да я хоть триста смогу! — заявил отец. Он обул ботинки с коньками и приказал тренеру:

— Отзови всех ребят на скамейку, пусть отдохнут, а я сыграю за себя и за тех парней. Не хочу, чтобы кто-то путался у меня под ногами!

— Как это? — ужаснулся тренер. — Ты один против всей пятерки?

— Разумеется, — ответил отец. — И убери из ворот нашего вратаря, видишь, как он устал. Пусть отправляется домой спать. Я обойдусь и без вратаря.

Произвели замену. Вся команда отца устало плюхнулась на скамейку, и вратарь тоже покинул ворота, в которые ему успели накидать двадцать шайб, и огорченно заскользил к бортику. И вот на лёд вышел отец.

На нём был обыкновенный пиджак, на шее галстук, а на голове шляпа.

Зрители взвыли от восторга.

— Хейно! Это сам Великий Хейно! Да здравствует Хейно Серебряный конёк!

Его так прозвали потому, что коньки отца были сделаны из чистого серебра и сверкали в лучах прожекторов.

Игроков соперника пробрала дрожь, и их вратарь закричал:

— Не хочу больше стоять в воротах! Отпустите меня домой!

Но его не отпустили. Судья свистнул — и игра возобновилась.

Но это была совсем не та игра, что прежде! Соперники даже не мечтали коснуться шайбы — она словно прилипла к клюшке отца, и прежде чем кто-нибудь успел хотя бы чихнуть, отец промчался через всю площадку и забил гол.

— Ура! — закричали зрители и начали кидать шапки в воздух. — Задай им жару, Хейно Серебряный конёк!

И отец показал, на что он способен. Едва шайбу вводили в игру, как вратарь соперников сразу должен был выгребать её из своих ворот. Вот счёт 10:20, вот 20:20, а вот и 40:20 в пользу команды отца.

Отец успевал не только забрасывать шайбы, но и демонстрировать своё умение кататься на коньках. Он делал прыжки, катился на одной ноге, крутился как волчок. Публика от восхищения запела.

Когда прозвучал финальный свисток, счёт был 100:20, а в сетке ворот соперника зияли дырки — так часто и с такой силой влетала туда шайба. Вратарь соперников лежал на льду в обмороке, а их тренер рвал на себе волосы и посыпал ими лед.

Команде отца вручили золотые медали, и отцовская медаль была в десять раз больше остальных. А вдобавок на лёд выскочил какой-то старик и закричал: