Макс Ярский - Чего хотят парни?

– Кролик мой пушистый! – сказал я, едва сдерживая волнение.

Мне невыносимо хотелось оказаться рядом с ней. Я видел кусочек стены с зеленовато-золотистыми обоями, часть зеленой шелковой портьеры и представлял, в какой комнате живет моя любимая, что ее окружает. Как-то я даже попросил, чтобы она показала мне комнату с помощью веб-камеры. Вика подвигала ноут, но общего впечатления от увиденных картинок у меня не сложилось. Показалось только, что комната очень маленькая.

– Максимка, я скучаю! – ответила она. – Так хочу сейчас быть рядом с тобой!

Меня уже давно никто не называет уменьшительным именем, но когда его произносит Вика, мое сердце буквально тает, так нежно она его выговаривает.

– И я хочу! Так не хватает тебя!

И я сбивчиво начал рассказывать, как прошел сегодняшний день. Правда, умолчал о встречах с Лу и Ирой.

– А что у тебя? – спросил я в конце.

– Грустно весь день, – ответила Вика. – Дошло, что это мое последнее первое сентября в школе! Наши хлопцы так выросли за лето, многие выше меня на голову стали. Но так каждый год, только после каникул замечаешь, что все прибавили в росте.

Она замолчала. Я смотрел в монитор, пытаясь заглянуть в глубь ее глаз, но не мог уловить их выражение.

– Так плохо стала засыпать, – после паузы призналась она. – Только о тебе и думаю, хороший мой! Все представляю, как… прижимаюсь к тебе, как ты меня обнимаешь… я даже ощущаю запах твоего парфюма. Он был такой свежий, пах цитрусами. Думаю, может, мне купить твой аромат и брызгать на подушку перед сном? Чем ты пользовался в Помпано?

– Я уже и название забыл, – ответил я. – Что-то из ароматов Кензо.

– Кензо? Это французское и дорогое. Но ты, видно, другими-то и не пользуешься. Я вот польские духи покупаю. Ладно, посмотрю в магазине, какие твои, определю по запаху, – сказала Вика. – Максимка, я так соскучилась!

– Солнышко мое любимое, я тоже только о тебе и думаю! – с нежностью проговорил я и протянул правую руку к монитору.

Когда мои пальцы его коснулись, Вика повторила мое движение, только левой рукой. И будто бы кончики наших пальцев соединились. Я старался не замечать холод монитора, разделяющего нас, представлял, что касаюсь руки Вики.

– Знаешь, я раньше сочинял всякие истории… сказочные, – сказал я. – Хочешь, придумаю для тебя? И вышлю. Ты будешь читать на ночь и представлять, что это я тебе рассказываю… вместо колыбельной.

– Хочу! Очень! – обрадовалась Вика и потянулась ко мне губами.

– Сладких снов, мой ангелочек. Завтра же пришлю тебе сказку! – прошептал я и ответил на поцелуй.

Монитор уже не казался мне холодным, я ощутил, что целую мягкие и горячие губы моей любимой.

Два мотылька Мак и Ви крепко полюбили друг друга. И решили жить вместе. Мак больше не мог без возлюбленной и предложил никогда не расставаться. Они выбрали самый красивый луг, заняли уютный домик из лепестков розового шиповника, их жизнь быстро наладилась. Мотыльки никогда не ссорились, днем летали в поисках сладкого нектара, а вечерами сидели на крыше своего домика, любовались закатами и болтали о всевозможных занимательных пустяках. Мир был понятен, жизнь приносила только радость. Казалось, что так будет всегда и благоуханное лето никогда не кончится.

Но вот Ви вдруг стала задумываться о чем-то. Она говорила непонятные вещи, будто где-то есть луга зеленее, цветы на них ароматнее, солнце ярче. Мак смотрел на нее с грустью. Его не занимали чужеземные красоты, его мир был здесь, и он не представлял жизни без этого чудесного цветущего луга и Ви. Иногда ее нежные глаза, тонкие лапки и яркие голубые крылышки даже заслоняли красоту лугов и синеву небес. Но время шло, а Ви становилась все задумчивее, все печальнее. И как-то она не вернулась вечером в домик. Мак сидел на самой высокой ветке шиповника и вглядывался в даль. Вот уже солнце начало скатываться к горизонту, его лучи покраснели и потускнели. Вот оно скрылось на ночлег, и появились искрящиеся капельки звезд. А Ви все не возвращалась. Не вернулась она и под утро. Мак все сидел на ветке, все ждал. Его крылышки намокли от ночной влаги, отяжелели, но он даже не шелохнулся. Солнце поднялось, мир засверкал мельчайшими бисеринками росы, обсыпающей траву, паутину, лепестки шиповниковых роз. Мак смотрел на это великолепие, но словно не видел его. Лучи высушили его крылышки, но он остался на шиповнике. Без Ви красота мира погасла. Прошел еще день. Мак так и сидел на ветке, только перебрался на нераскрытый бутон. Ветерок раскачивал его, иногда подлетали другие мотыльки, но Мак не вступал ни в какие разговоры. Они порхали какое-то время над ним и улетали. Мак словно застыл. Сложив крылышки, сидел на шелковых лепестках и упорно ждал.

И дождался. К концу третьего дня услышал знакомый трепет крылышек и вышел из оцепенения. Ви опустилась на соседнюю ветку. Ее вид был потрепанным. Мак перелетел и уселся рядом. Ви начала взахлеб рассказывать о далеких прекрасных лугах, о невиданных цветах со сладким нектаром, о дразнящих ароматах. Когда она замолчала, Мак грустно спросил, зачем она вернулась, раз в далеком чужом мире так прекрасно.

– Я вернулась потому, что мой мир здесь, – после паузы ответила Ви, с нежностью посмотрев на Мака. – И как бы там ни было красиво и замечательно, но я там чужая. И я поняла, как ты мне нужен! Никакие самые красивые цветы не заменят мне одного твоего взгляда, одного движения твоих прекрасных крылышек. Вот уж правду говорят: в гостях хорошо, а дома лучше. А мой дом даже не этот шиповник и этот луг, а ты!

Тема: Спасибо за сказку!

Vic–Z@bk.ru

Доброе утро, Масик!

Я получила твою сказку. И это так мило! У тебя талант! Буду читать ее перед сном.

Но кое-что меня смутило. Мы решили быть всегда честными друг с другом, говорить только правду, между нами не может возникнуть никакой тени. Помнишь? Так вот, мой добрый, я немного обиделась! Почему это Ви улетела от Мака, а не наоборот? Обычно хлопцы ищут чего-то новенького на стороне, а вовсе не девушки. Или ты заранее подозреваешь меня в измене? И разве это не обидно?! Даже счастливый конец меня не успокоил. По типу я нагулялась, можно сказать, натаскалась, ведь ты так и написал, что у Ви был «потрепанный вид», и только потом вернулась «в домик». Хорошо же ты обо мне думаешь! Мась, может, перепишешь сказку? И пусть ты улетишь в далекие страны, искать красивую жизнь, а скорее всего других мотыльков.

Прости, если что не так написала, но я так думаю и чувствую.

Целую. Не обижайся!

Мой ответ Вике: