Илья Туричин - Закон тридцатого. Люська
- Название:Закон тридцатого. Люська
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Детская литература
- Год:1974
- Город:Ленинград
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Илья Туричин - Закон тридцатого. Люська краткое содержание
Двадцать девять учеников в девятом «в» классе. Но есть там и кто-то тридцатый. Ни одно событие не обходится без его участия: первая любовь, первое разочарование, первое столкновение с несправедливостью. Как пережить все это, как справиться с бедой?
Героиня второй повести, включенной в эту книгу, хочет ехать в Сибирь или на Дальний Восток, на самую трудную комсомольскую стройку. Так она решила на школьной парте. Но случилось иначе. И не потому, что девушка струсила. Нет, она поняла, что не только за тридевять земель есть то, к чему она стремится.
Закон тридцатого. Люська - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
Даже если она его поймет и простит, разве будет все так, как прежде?
«Подумаешь! Из школы выгнали! Да и сам не пойду, пока там этот…»
В дверь постучали.
— Да! — Виктор протянул руку, чтобы снять звукосниматель, оглянулся на дверь и замер.
В дверях стояла Оленька.
И в то же мгновение ветер за окном прорвал пелену туч, в окно хлынуло солнце. Виктору показалось, что он бредит. Он смешно зажмурился и потряс головой. Оленька не исчезла.
— Здравствуй, Витя, — сказала она.
И Виктор понял, что случилось невероятное: пришла Оленька, Оленька, Оленька пришла. Он шагнул к ней.
— Здравствуй.
Оленька вошла в комнату, осталась стоять посередине.
— Раздевайся. Садись.
— Я на минуту. Мне надо… Я… — забормотала Оленька, расстегивая пуговицы.
Виктор помог ей снять пальто. Повесил на гвоздик возле двери. Не хотелось выносить его на вешалку в коридор. Не хотелось, чтобы из глаз исчезало хоть что-нибудь, принадлежащее Оленьке.
— Я ни в чем не виновата. Это мама…
— Знаю.
— Знаешь?.. Вас с Плюхой из школы выгнали?
— Ерунда. Как сказал младший лейтенант, «за отсутствием состава преступления»…
— А я из дому ушла. Глупо?
— Не знаю. Наверно.
Виктор открыл ящик стола, достал оттуда несколько листков и протянул Оленьке.
— Вот, возьми… Твои…
Оленька узнала письмо и стихи. Посмотрела на Виктора благодарно.
А пластинка все крутилась и крутилась, тоненько шипя.
— Сними пластинку.
Виктор бросился к радиоле. Снял пластинку.
— Что это? — спросила Оленька.
— «Метелица». Папа поет.
— Твой папа? Поставь, пожалуйста.
Виктор заколебался. Но ведь Оленька просит!
И снова в комнате зазвучал мужской голос. Оленька слушала. А Виктор смотрел на нее и думал о том, что вовсе не солнце ворвалось в окно. Оленька принесла тепло и свет.
Дверь открылась, и вошел Плюха. Сказал громко:
— Зря ходил, нет ее до… — увидел Оленьку и замер с открытым от удивления ртом.
Так они и дослушали пластинку втроем. Когда она кончилась, Оленька повернулась к Плюхе:
— Здравствуй, Веселов.
— Здорово. Нашлась? А он меня шесть раз к автомату гонял. Лыцарь!
— Плюха!
— Чего — Плюха? Факт! А факт — штука упрямая… М-да… Ну, я пошел.
— Куда? — спросил Виктор.
— Дела, знаешь.
— Не треплись.
Плюха надул щеки и вдруг пропел:
Уйду с дороги, таков закон.
Третий должен уйти.
Оленька и Виктор рассмеялись.
— Садись, — сказал Виктор. — Садись, собрат по несчастьям.
Лева застал их мирно обсуждающими таинственные сигналы из космоса, о которых сообщали газеты.
— Я не помешал?
— Нет, что ты! Заходи, Лева, — обрадовался Виктор. Ему было приятно, что Лева застал у него Оленьку.
— Хорошо, что вы все здесь. Ты почему не была в школе?
— По глупости и слабости, — ответила Оленька.
— Понятно. А вас приказано допустить к занятиям. До решения педагогического совета. А вообще-то бояться нечего. Все правильно.
— Ага! — воскликнул Плюха. — Хорошо, что я своим предкам ничего не сказал. А то бы, выходит, зря всыпали.
— А я маме скажу, — задумчиво произнес Виктор. — Скажу все, как было. — Он посмотрел на Оленьку. — И про письмо, и про стихи, из-за которых сыр-бор разгорелся. Верно? Чего прятать? Нечего прятать. А если кто слово скажет!.. — Виктор сжал кулак и угрожающе потряс им над головой.
— Точно, — подтвердил Плюха. — И я добавлю! — Он сжал свои тяжелые рыхлые кулачищи.
— Не будут смеяться, — сказал Лева. — Собственно, над чем смеяться? Мой дед сказал, что тут не плакать надо, а радоваться, если у людей любовь. Извините.
Оленька покраснела, но не отвернулась.
Лева рассказал, как по закону скелета была устроена молчанка. И как пришел Петушок, но так и не смог воздействовать на ребят.
— Кто-то ему рассказал про закон скелета, так он раскричался: «тайное общество», «организованное хулиганство»! Обещал принять строгие административные меры.
— И откуда у людей такая жестокость берется? — спросила Оленька, болезненно морщась.
— Не знаю, — сказал Лева. — Скорее всего — от внутренней некультурности.
— А я думаю, что борьба за существование. Он боится за свою должность, за свою зарплату. И готов выслуживаться как попало! — сказал Плюха.
— Может быть, он продукт эпохи? — сказал Виктор. — Безобразное, рожденное рядом с прекрасным?
— Во всяком случае, это ужасно — жестокость, жестокосердность, — вздохнула Оленька. — Я пойду, мальчики. Мама, наверно… — Она не закончила фразы, направилась к висящему на гвозде пальто.
Виктор опередил ее, помог одеться. Оленька кивнула всем и ушла. А солнце в комнате осталось и грело ласково, по-весеннему. Ребята с минуту помолчали. Потом Виктор сказал:
— Я ее очень люблю. Понимаете? Раньше я бы этого не сказал, а теперь — не боюсь. Любовь не надо прятать, за нее надо драться. Драться!
Друзья понимающе кивнули.
Дверь открыл отец.
— Здравствуй, па, — сказала Оленька, проходя мимо него в переднюю.
— Здравствуй, — лицо отца было хмуро.
«Очень сердит», — подумала Оленька и вздохнула.
— Что ж ты стоишь?
— Я не стою, — она стала снимать с себя пальто медленно-медленно. — Я была у Фаины Васильевны.
— Известно.
Оленька наконец повесила пальто на вешалку. Куда идти? К себе или в столовую?
Алексей Павлович угадал ее мысли.
— Иди к маме. Она тут чуть с ума не сошла.
Оленька покорно пошла в столовую. Мать сидела в кресле, прижав руки к груди. Глаза у нее были вспухшие и растерянные.
— Здравствуй, ма, — сглотнув, сказала Оленька.
Елена Владимировна молча протянула к ней руки и вдруг заплакала.
— Я дура, Оленька. Я определенная дура. Только я хотела… хотела… тебя… уберечь…
— Лена, — повысил голос вошедший вслед за Оленькой Алексей Павлович.
— Хорошо, Алеша, хорошо… Я… не… не буду…
Оленьке стало жаль мать. Ну конечно же, она хотела добра. Надо было ей все рассказать, объяснить. А не уходить очертя голову.
— Прости меня, мамочка. Это было глупо.
— Хорошо, хорошо…
Оленька уткнулась в ее плечо и готова была сама разреветься.
— Организуем соленую Ниагару? — сердитым голосом сказал Алексей Павлович. Но сердитым был только голос, Оленька поняла, что он не сердится. — Отклейтесь друг от друга, девочки. Давайте-ка поговорим.
— Не надо, па. Все понятно. Молодости свойственно ошибаться, — сказала покорно Оленька.
— В школе ты тоже, видимо, не была?
— Нет.
— Что же ты думаешь делать дальше?
— Пойду в школу.
Ответ обезоружил Алексея Павловича.
— Ага. Проясняется. А письма эти страшные где?
— У меня.
— Если не хочешь, можешь мне не показывать.
— На, — Оленька протянула отцу листки.
Алексей Павлович ваял их и, все еще хмурясь, начал читать. И по мере того, как он читал, лицо его менялось, таяли морщины, веселели глаза.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: