Артур Рэнсом - Ласточки и амазонки

– Можно, я привяжу «Ласточку»? – попросил Роджер.

Джон вручил ему конец фалиня.

– А зачем ты нарисовал на дереве этот крест? – поинтересовался Роджер.

– Какой крест? – переспросил Джон.

– Вот этот.

– У самой верхушки древесного пня высотой побольше метра, но поменьше полутора белой краской был нарисован крест. Он был намалеван на той стороне пня, которая была обращена к озеру. Крест явно красовался здесь уже довольно долго и успел изрядно выцвести – вот почему ни Джон, ни Титти не заметили его. Да и к тому же они присматривались скорее к подводным камням, чем к деревьям на берегу.

– Я его не рисовал, – возразил Джон. – Он уже был здесь.

– Снова туземцы, – горестно промолвила Титти. – Это значит, что об этой гавани знает кто-то еще.

– Я думаю, что это те же люди, которые сложили очаг на поляне, – заметила Сьюзен. И в этот самый момент боцман вспомнила, что она еще и кок. – Чайник сейчас закипит! – воскликнула девочка. – Он же зальет костер! А когда вы засвистели, я собиралась жарить яичницу!

И она бегом бросилась обратно к лагерю.

Остальные пришвартовали «Ласточку» в гавани. Капитан Джон привязал один конец длинной веревки к скобе на корме лодки, а матрос Титти вскарабкалась на скалу, сжимая в зубах второй конец той же веревки. Роджер крепко держал носовой фалинь. Затем Джон сошел на берег, а Титти выбрала слабину кормового швартова и тщательно привязала его к рябиновому кусту, растущему в расщелине скалы. Роджер и Джон обмотали носовой фалинь вокруг высокого пня с намалеванным на нем белым крестом, а потом завязали швартов морским узлом. Теперь «Ласточка» тихонько покачивалась посреди маленькой гавани, закрепленная с кормы и с носа. Под килем у нее оставалось еще около метра глубины, а со всех сторон ее защищали скалы и основной массив острова.

Капитан Джон с гордостью посмотрел на свой корабль.

– Я считаю, что лучшей гавани не найти во всем мире, – заявил он.

– Если только о ней не знает кто-нибудь ещё, – напомнила Титти.

Затем все бегом вернулись в лагерь.

Теперь их стоянка напоминала настоящий лагерь путешественников по диким местам. Между деревьями были натянуты две палатки. В одной из них должны были спать боцман и матрос, в другой – капитан и юнга. На поляне под деревьями весело потрескивал костерок. Чайник уже вскипел и теперь стоял чуть поодаль от очага, выпуская из носика струйку пара. Сьюзен растопила на сковороде большой кусок сливочного масла. Рядом с нею в большой миске лежали шесть сырых яиц. Сьюзен разбила яйца о край кружки и вылила их содержимое в миску. Пустые скорлупки она бросила в костер. Четыре кружки рядком стояли на земле.

– Сегодня – никаких тарелок, – заявила боцман Сьюзен. – Мы все будем есть из одного блюда.

– Но это вовсе не блюдо, – возразил Роджер. – Это сковородка.

– Все равно мы будем есть из нее. Когда яичницу соскребаешь со сковородки и перекладываешь на тарелки, она выглядит просто ужасно.

– Боцман-кок вылила яйца из миски на сковородку и перемешала их со скворчащим маслом, но сперва немного потрясла над ними перечницей и посыпала солью.

– Они начинают сворачиваться, – заметила Титти, внимательно наблюдавшая за процессом готовки. – Когда начинают образовываться хлопья, нужно постоянно отскребать их от дна сковородки. Я видела, миссис Джексон так и делает.

– Вот тебе и хлопья, – сказала Сьюзен. – Давай отскребай их.

Она поставила сковородку на землю и раздала всем ложки. Капитан, боцман, матрос и юнга расселись на корточках вокруг сковородки и начали уплетать яичницу – однако она все еще была слишком горячей, и приходилось долго дуть на каждую порцию, прежде чем взять ее в рот. Боцман Сьюзен отрезала четыре больших ломтя ржаного хлеба и намазала их маслом – бутерброды полагалось съесть вместе с яичницей. Потом она разлила чай в четыре кружки, забелив напиток молоком из бутылки. «На сегодня вам хватит бутылки молока, – говорила перед отплытием мать, – а на завтра мы попытаемся договориться о поставке молока с каким-нибудь фермером, живущим поближе к острову». Еще на обед был большой рисовый пудинг, тоже привезенный из Холли-Хоув. Его, как и яичницу, ели «из общего блюда», не раскладывая по тарелкам. А на сладкое каждому досталось по огромному куску сдобного кекса с яблоками.

После того как юные путешественники съели всю яичницу и весь рисовый пудинг, умяли все бутерброды и кекс с яблоками, боцман и матрос пошли мыть посуду. Следовало вымыть ложки, отскрести сковороду и ополоснуть в озере чашки и миску. Капитан и юнга взяли подзорную трубу и отправились вверх по склону, спускавшемуся к лагерю с северной стороны. Поднявшись наверх, они обнаружили отличное место, где можно было залечь в расселине скалы и наблюдать за всем происходящим из-под прикрытия вересковых зарослей. При этом сами они оставались незримыми для любых посторонних глаз. В нескольких шагах позади укрытия возвышалась та гигантская сосна, которую юные мореплаватели приметили еще тогда, когда рассматривали остров с Дариенского пика.

Капитан Джон лежал среди вереска на спине и смотрел на раскидистую крону сосны.

– Если делать все как следует, – заявил он, – то мы должны бы водрузить на ее вершину флагшток.

– Для чего? – спросил юнга.

– Чтобы мы могли поднимать на нем сигнальный флаг. Допустим, Сьюзен, и Титти останутся здесь одни, а мы с тобой будем на рыбалке…

– Мы забыли взять с собой удочки, – напомнил Роджер.

– Завтра я съезжу за ними, – отмахнулся Джон. – Так вот, предположим, что мы будем на рыбалке, на остров вернутся туземцы – те, которые сложили очаг. Так вот, если мы увидим поднятый над островом флаг, мы будем знать, что что-то случилось, и сразу придем на помощь. И еще вполне можно использовать флагшток как маяк. Если кто-то из нас будет возвращаться на лодке уже по темноте, то те, кто остался на острове, смогут поднять на флагшток лампу, и тогда дерево будет как маяк. Уж тогда точно не промахнешься мимо острова, какой бы темной ни была ночь.

– Но ни Сьюзен, ни Титти, ни я не сможем залезть на это дерево. У этой сосны ветки растут слишком высоко.

Как у большинства сосен, у этого высокого дерева нижняя часть ствола была голой, ветки росли лишь на высоте более пяти метров.

– Если я смогу долезть хотя бы до нижней ветки, я перекину через нее веревку – так, чтобы оба конца свисали до самой земли. Тогда больше не нужно будет снова лазить на сосну. Нужно будет просто привязать лампу к веревке и подтянуть ее вверх – это любому под силу. Один конец нужно будет привязывать за кольцо на верхней части лампы, а второй – за дно самой лампы. Тогда она не будет сильно раскачиваться, и к тому же мы сможем легко поднять и опустить ее.