Артур Рэнсом - Ласточки и амазонки

Титти согласилась:

– Давайте сразу и напишем все.

Капитан Джон облизал пальцы от рыбы, пошел в палатку и вернулся с картой. Он написал меленькими буквами «Здесь нашли сокровище» и поставил в нужном месте на Бакланьем острове крестик.

– Правильно, – сказала Титти, – теперь, когда мы нашли сокровище, это уже не совсем остров сокровищ. Это остров, на котором было сокровище.

– А теперь там только деревянная рыба вместо сокровища, – сказал Роджер. – Когда грабители туда придут и выкопают рыбу, они даже не смогут съесть ее. Это слишком жестоко.

– Отличная карта, – сказала Нэнси, взяв карту и поднеся ее к огню, чтобы лучше видеть. – Но у вас тут нет множества названий.

– Дикари хороши, и акула тоже, – сказала Пегги. – Но что это вы нарисовали в нашей лагуне?

– Это означает спрута, – объяснил Джон.

– На следующий год вы заполните больше белых пятен, – пообещала Нэнси. – И мы сделаем что-нибудь замечательное. Мы всю зиму будем придумывать. Надо же будет о чем-то думать на уроках. На Крайнем Севере или Крайнем Юге будет хорошо. На юге мы сможем взять каноэ и проплыть через пороги, а потом выйти к морю. Все может случиться. Мы можем, допустим, захватить корабль!

– За той большой горой на севере должно быть еще что-то, – сказала Титти.

– Вы можете сплавать по реке за холмы, – предложила Пегги. – А потом мы можем сходить в горы. Но тогда нужно будет брать с собой палатки.

– Можно будет найти горного пони, чтобы их нес, – добавила Нэнси. – Да, точно. Мы отправимся добывать золото.

– За горы, – повторила Титти.

– Там можно идти милю за милей и не встретить ни одного туземца, – продолжала Пегги.

– Капитан Флинт сказал, что он на следующий год будет с нами, – напомнила Нэнси. – А с ним всегда весело. Он может нанять большой корабль, раза в три или четыре больше «Амазонки», и взять нас в команду. Он часто говорил, что так однажды и сделает. А теперь, вместе с Ласточками, мы можем плавать на действительно большом корабле.

– Что там с его порцией? – поинтересовалась Титти.

– Я ее подогреваю, – отозвалась Сьюзен. – Но она уже начинает подгорать.

– Подбавь еще масла, – посоветовала Пегги.

Было уже темно, когда они услышали плеск воды и скрип весел, а затем – скрежет лодки по песку в бухте. Через минуту в круг огня вошел капитан Флинт. Он нес большую клетку, накрытую синим платком. Отблеск костра сверкнул на большой бронзовой ручке на верхушке клетки. Это было кольцо, чтобы клетку можно было носить или вешать. Капитан Флинт поставил клетку перед Титти. К кольцу была прикреплена белая бирка. В свете костра Титти прочла надпись на ней:

«От капитана Флинта – матросу, который спас ему Жизнь».

Титти удивилась:

– Но я же не спасала вам жизнь!

– Я не писал – жизнь. Я написал – Жизнь. «Разноцветный мох». Это одно и то же.

– Большое-большое спасибо, – сказала Титти. – Я повешу ее в классе, для попугая.

Но тут из-под платка раздался шум.

– Посмотри, – предложил капитан Флинт. – Я думаю, что до того, как я вернусь с юга следующей весной, слишком долго ждать.

Титти подняла платок, и из-под него раздался ясный радостный голос, похожий на голос Нэнси Блэккет.

– Пиастры, – крикнул зеленый попугай. – Пиастры!

– Он раньше так не говорил! – удивилась Нэнси. – А теперь все время повторяет.

Титти спросила:

– И я могу взять его себе?

– Конечно. Ты заслужила это десять тысяч раз.

– Мама на самом деле решит, что мы вернулись с Тихого океана, – улыбнулась Титти. – Большое, ну просто огромное вам спасибо.

Она вскочила и протянула руку капитану Флинту. Тот крепко пожал ладонь девочки.

– Это я должен тебя благодарить.

– А моя обезьянка приедет на следующий год, – вставил Роджер.

– Если твоя мама это разрешит, то будет и обезьянка, – сказал капитан Флинт. – Я поищу. Обезьяну можно найти не только в Африке. Я ведь теперь поеду со своей книгой в Лондон, раз уж я снова ее обрел. И буду присматривать обезьяну в перерывах между издательскими делами. Так что уже на следующей неделе ты сможешь ее получить.

– С хвостом? – спросил Роджер.

– И с предлинным, – подтвердил капитан Флинт.

– Ваша акулья отбивная уже пересохла, сообщила Сьюзен, – хотя она и не остыла.

Капитан Флинт ел рыбу руками и утверждал, что это лучшая акулья отбивная, какую он только пробовал.

Потом они снова обсудили планы на следующее лето: о походе в горы, о плавании на Азоры или, еще лучше, на Балтику или о том, не сделать ли им каноэ, чтобы проплыть по реке к морю.

– А если мы отправимся в горы, получится у нас найти горного пони? – спросила Нэнси.

– Можно с легкостью отыскать и пару, – ответил капитан Флинт.

Всем понравилась мысль о лохматых горных пони, которые понесут поклажу исследователей. Но еще больше всех захватила идея о плавании по Балтике. Так что ничего толком и не решили.

– Ну, как бы там ни было, – сказал капитан Флинт, – на следующее лето я буду свободен, и, если вы мне напишете, я буду рад приехать. Если вы поплывете на Балтику, вам понадобится тягловая сила, чтобы поднимать якорь, а если соберетесь проводить изыскания в горах, то горным пони будет тяжело нести золото вместе с вашими палатками.

– Обезьяна тоже поедет с нами, – сказал Роджер. – Она может сидеть на вершине мачты, а может и на пони ехать.

Наконец капитан Флинт сказал:

– Мне надо возвращаться. У вашего костра очень весело, но ведь уже пора спать, верно?

– А вам не будет одиноко без попугая? – спросила Титти.

– Я ведь должен подумать и о нем. Он попугай молодой, и я для него слишком скучная компания. Теперь он в более подходящих руках.

Он встал, собираясь идти к лодке.

– Кстати, а ваши палатки хорошо закреплены? Сдается мне, что надвигается плохая погода.

– Мама говорит, что у нас все хорошо, если не подует очень сильный ветер, – успокоил его капитан Джон.

– Хм! Похоже, что ветер будет сильный. Ну, я не думаю, что он вам повредит.

И он уплыл.

Вскоре Ласточки и Амазонки пошли спать. Было очень жарко, звезд видно не было.

– Уф, – сказала Нэнси. – Еле дышу.

– Барометр упал еще на десятую долю, – известил всех капитан Джон. – С утра – уже на три десятых.

– Это много? – спросила Пегги.

– Много. Роджер, ты готов? Я гашу свечу.

Титти поставила клетку рядом с собой в палатке боцмана и сняла с нее платок:

– Это теперь не нужно. Ему и так темно. Спокойной ночи, Полли!

– Пиастры, – вскинулся попугай, оказавшись в освещенной свечкой палатке. – Пиастры, пиастры!

Он повторял это слово, как будто пересчитывал клад.

– Нэнси Блэккет засмеялась в своей палатке.

Боцман Сьюзен погасила лампу. В палатке стало темно, и попугай умолк, как будто его выключили.