Ричмал Кромптон - Этот Вильям!

Всеобщий переполох.

— Ведь часы не били!

Негодуя, они идут в библиотеку. Там царят покой и тишина. На полу сидят Вильям и Джимми и, сосредоточенно наморщив лбы, изучают книжку «Чем может заняться мальчик». Вокруг них — детали выпотрошенных часов.

— Вильям! Скверный мальчишка!

Он посмотрел на всех исподлобья.

— Их неправильно собрали, — сказал он, — они с самого начала были неправильно собраны. Мы их ремонтируем. Их давно уже надо было отремонтировать. Я даже не представляю, как они ходили. Хорошо еще, что мы это обнаружили. Они неправильно собраны. Их очень трудно собрать как следует, и мы не можем нормально работать, когда все вы загораживаете свет. Мы очень заняты, мы работаем, мы хотим отремонтировать эти старые часы для вас для всех.

— Вильям умный, — восхищенно сказал Джимми. — Он чинит часы. Умный!

— Вильям! — простонала миссис Браун. — Ты привел их в негодность. Что скажет папа?

— Но ведь зубчатое колесо было неисправно, — упорствовал Вильям. — Видишь? И это храповое колесико на собачке установлено неправильно, не так, как говорится в книге. Похоже, что человек, который делал эти часы, плохо разбирался во всем. Похоже…

— Молчи, Вильям!

— Мы молчали, пока вы не плишли, — строго сказал Джимми. — Вы нам мешаете.

— Оставь все, как есть, Вильям, — сказала миссис Браун.

— Ты не понимаешь, — продолжал Вильям с упрямством фанатика. — Зубчатое колесо и храповик надо поставить на ось по-другому. Смотри, это зубчатое колесо. Оно должно стоять совсем по-другому. Оно поставлено неправильно. И мы хотели исправить. И мы хотели сделать это для вас, — в его голосе послышались нотки горечи. — Хотели помочь и… доставить другим радость. Когда часы идут правильно, это приносит людям радость. Но если ты хочешь, чтобы часы были собраны неправильно, то я ухожу.

Он поднял свою книжку и с гордым видом удалился, сопровождаемый преданным Джимми.

— Вильям! — страдальчески произнесла тетя Люси, когда он проходил мимо. — Я не стану упрекать тебя и надеюсь, ты не будешь всю свою жизнь помнить, как полностью испортил мне этот Рождественский день.

Вильям одарил ее взглядом, от которого, казалось, земля могла бы разверзнуться под нею, и коротко заверил, что не будет.

— Ах-ах-ах! — огорченно прошептала тетя Джейн.

Во время обеда взрослые, по своему обыкновению, вели пустые разговоры о такой ерунде, как погода и политика. Тетя Люси все еще чувствовала себя обиженной и удрученной.

— Конечно, я могу пойти и на вечернюю службу, — говорила она, — но это не то же самое. Утренняя служба совсем иная. Да, пожалуйста, дорогая… и начинки. Да, еще немного индейки. И на вечерней может не быть проповеди викария. А она так много значит. И соуса на картошку, пожалуйста. Это, пожалуй, первое Рождество, когда я пропустила утреннюю службу. Весь день испорчен.

Она устремила на Вильяма взгляд, полный укора. Вильям обладал способностью отразить любой взгляд, но сейчас он был слишком занят, чтобы предаваться каким-то незначительным баталиям. Он был чрезвычайно занят. Его интересовал исключительно рождественский обед, который бывает только раз в году.

— Вильям, — послышался голосок Барбары, — я умею пвавать. А ты?

Он промолчал.

— Ответь своей кузине, Вильям, — сказала миссис Браун.

Он проглотил, потом заговорил жалобно-возмущенно:

— Ты же всегда мне запрещаешь разговаривать с набитым ртом.

— Ты можешь прожевать, а потом ответить.

— Не могу. Потому что я хочу снова взять еду в рот, — твердо сказал Вильям.

— Ах, ах! — произнесла тетя Джейн.

Это был ее обычный вклад в любую беседу.

Он холодно посмотрел в глаза всем трем ужаснувшимся тетушкам и спокойно продолжал есть.

Миссис Браун поспешила сменить тему. Сочетать обязанности матери и гостеприимной хозяйки временами не так-то просто.

После рождественского обеда наступило время отдыха. Все три тетушки уединились. Тетя Люси нашла в библиотеке книгу с проповедями и удалилась с нею в свою спальню.

— Надеюсь, это меня утешит немного, — сказала она, опять с печальным укором взглянув на Вильяма.

Вильям определенно начинал ее недолюбливать.

— Мэм, — часом позже сказала кухарка, — куда-то подевалась мясорубка.

— Мясорубка? — переспросила миссис Браун, прикладывая руку ко лбу.

— Сгинула, мэм. Как же теперь готовить ужин, мэм? Вы велели приготовить все днем, чтобы вечером можно было пойти в церковь. А без мясорубки мне не обойтись.

— Сейчас приду посмотрю.

Они обыскали всю кухню. Потом миссис Браун осенило, и она направилась в комнату младшего сына. Она уже одиннадцать лет была матерью Вильяма и за это время многому научилась.

Он сидел на полу. Около него лежала раскрытая книга «Чем можно заняться мальчику». Вокруг него валялись детали от мясорубки. Лицо его было напряженным и сосредоточенным. Когда вошла миссис Браун, он посмотрел на нее и сказал сокрушенно:

— Странная какая-то мясорубка. Не хватает частей. Она неправильно сделана…

— Знаешь ли ты, — медленно произнесла миссис Браун, — что мы уже полчаса как ищем эту мясорубку?

— Нет, — сказал он, нимало не обеспокоясь, — я не знаю. Я сказал бы тебе, что я ее ремонтирую, если бы ты сказала, что вы ищете ее. Она неисправная , — огорченно продолжал он. — Я ничего не могу из нее сделать. Смотри! В моей книжке рассказывается, «как сделать игрушечный железнодорожный семафор с помощью деталей от мясорубки». Слушай! Тут говорится: «Одолжите у вашей мамы мясорубку…»

— Ты ее одолжил? — спросила миссис Браун.

— Да. Ну, она у меня есть, так?

— Кто тебе ее одолжил?

— Никто мне не одолжил. Я одолжил ее. Я думал, тебе будет интересно увидеть семафор, сделанный из мясорубки.

Всем своим тоном он, казалось, выражал недоумение — как люди могут быть такими непонятливыми.

— А твоя мясорубка плохая. Детали неправильной формы. Я хотел подправить их молотком.

У миссис Браун не было сил продолжать эту дискуссию дальше.

— Отнеси все это на кухню, — сказала она.

На лестнице Вильям наткнулся на тетю Люси с томом проповедей.

— Конечно, читать — это не то, что слушать, Вильям, дорогой. Не то впечатление. Слово написанное не так проникает в сердце, как слово произнесенное, но я не хочу, чтобы ты расстраивался из-за случившегося.

Вильям прошел мимо, будто не слыша ее.

После чая тетя Джейн настояла на том, чтобы немного развлечься.

— Я обожаю, когда дети декламируют, — сказала она. — Я уверена, все они знают какие-нибудь стишки.