Ричмал Кромптон - Этот Вильям!

Вильям проходил через холл, как раз когда миссис де Виэ Картер вышла из гостиной.

— Вот ты где! — сказала она. — Я так и знала, что ты ждешь, чтобы попрощаться со мной.

Она было занесла руку, чтобы обнять его, но Вильям отступил и стоял, злобно нахмурившись.

— Очень рада была вас видеть, — напряженно улыбаясь говорила миссис Браун и старалась загородить собою лицо Вильяма, но сдержать миссис де Виэ Картер было невозможно.

Встречаются люди, которым выражение лица ребенка абсолютно ничего не говорит. Она опять устремилась к Вильяму.

— До свиданья, Вилли, дорогой! Ты не слишком взрослый, чтобы поцеловать меня?

У миссис Браун перехватило дыхание.

Взглянув на свирепое лицо Вильяма, дрогнули бы люди и покрепче, чем миссис де Виэ Картер, но она только улыбнулась, когда, бросив на нее последний злобный взгляд, он развернулся и вышел.

— Какой славный и какой застенчивый! — проворковала миссис де Виэ Картер. — Они так милы, когда стесняются.

Вечером о предложении узнал мистер Браун.

— Я как-то не могу представить Вильяма, — медленно сказал он, — в этом клубе «Надежда»; но, конечно, если ты считаешь нужным, пусть идет.

— Понимаешь, — озабоченно сказала миссис Браун, — она придает этому такое значение, и она действительно очаровательна, и, в конце концов, она пользуется влиянием.

Она из Рэндоллов, ты знаешь. И было бы глупо обидеть ее.

— Вильяму она понравилась?

— Она была с ним ласкова. Во всяком случае, хотела быть, — добавила миссис Браун поспешно, — но ты знаешь, как непросто с Вильямом… и еще он терпеть не может, когда его называют Вилли. Не понимаю почему. В конце концов, так зовут многих людей.

Настал день встречи в клубе «Надежда». Вильям спустился к завтраку со страдальческим выражением на пышущем здоровьем лице. Он сел за стол и, приложив ладонь ко лбу, глухо застонал.

Миссис Браун испуганно вскочила.

— Вильям! Что с тобой?

— Голова! — сказал Вильям слабеющим голосом.

— О дорогой! О бедняжка! Тебе лучше пойти и лечь. О бедняжка!

— Да, я лучше пойду и лягу, — сказал Вильям жалобно. — Только сначала позавтракаю.

— О, я бы тебе не советовала, раз так болит голова.

Вильям посмотрел на яичницу с беконом и проглотил слюну.

— Я думаю, что смогу немножко поесть, мама.

— Нет, я бы не советовала. Тебе станет хуже.

С большой неохотой Вильям ушел в свою комнату.

Миссис Браун после завтрака поднялась к нему.

Нет, ему не стало лучше, но он думает, не прогуляться ли. Да, голова все еще очень болит. Миссис Браун предложила ему воду с солью, это поможет. Нет, он не хочет доставлять ей хлопот. Он думает, что прогулка пойдет ему на пользу.

Потеплее одевшись, он мелкими нетвердыми шажками направился к калитке, провожаемый тревожным материнским взглядом.

Потом он пробрался за рододендровым кустом, растущим около ограды, и влез через окошко в кладовую.

Получасом позже в гостиную вошла возмущенная кухарка, ведя за собой Вильяма.

— Он столько всего уплел, мэм. Вы не поверите. Ветчину, пирог, три холодных сосиски и непочатую банку лимонного желе.

— Вильям! — воскликнула миссис Браун. — О какой головной боли может идти речь, если ты такое вытворяешь.

С головной болью было покончено.

Остаток утра он провел с Генри, Дугласом и Джинджером. Все были членами учрежденного ими тайного общества под названием «Разбойники». Кроме секретности, общество не ставило перед собой никаких особых задач. Вильям был признан его главой и очень этим гордился. Если они узнают, если догадаются! Его бросало то в жар, то в холод при этой мысли. Вдруг они узнают, что он идет туда, или кто-то потом им скажет — ему уже никогда не быть главным. Он пытался узнать их планы на вторую половину дня. Если бы знать, где они будут, можно избежать встречи с ними. Но ничего не удалось выяснить.

Они провели утро в лесу, «охотясь» на кроликов с фокстерьером Чипсом, хозяином которого был Генри, и дворнягой Вильяма Джамблом. Кроликов они не увидели и не услышали, но Джамбл гонялся за бабочками и пчелами и рылся в кротовинах, и его ужалила оса, а Чипе поймал полевую мышь. Так что время не пропало зря.

Вильям, однако, участвовал во всем этом без особого энтузиазма. Он прокручивал в уме то один план, то другой, и все они никуда не годились.

Он вошел в столовую на ланч раньше, чем обычно. Там были только его старшие брат и сестра, Роберт и Этель. Он вошел, прихрамывая, закусив губу и сведя брови от боли.

— Привет! Что стряслось? — спросил Роберт, которого за завтраком не было, и он забыл о «Надежде».

— Я растянул связку, — жалобно сказал Вильям.

— Садись, приятель, дай-ка посмотрю, — сказал Роберт сочувственно.

Вильям смиренно сел на стул.

— Которая?

— Э… эта.

— Однако хромал ты на другую ногу, — холодно сказала Этель.

С растяжением связки было покончено.

Встреча в «Надежде» должна была начаться в три. Родные Вильяма отнеслись с полным безразличием к его жалобам на острую зубную боль, начавшуюся в половине третьего, на острый ревматизм без двадцати пяти три и на приступ печени (Вильям считал, что эта идея ему ниспослана свыше, ведь именно из-за печени отец не ходил на работу) без двадцати три. Без четверти Вильям был в холле, одетый для «Надежды».

— Я уверена, тебе понравится, — сказала миссис Браун, желая его успокоить. — Ты будешь там играть и хорошо проведешь время.

Ответом Вильяма было лишь гордое молчание.

— Эй, Джамбл! — позвал он.

Как бы то ни было, жизнь не такая уж беспросветная, раз у него есть Джамбл.

Пес примчался из коридора, ведущего в кухню, морда была вымазана соусом, полуобглоданную кость он уронил на ковер в холле и с нетерпеливым восторгом смотрел на хозяина.

— Вильям, на встречу ты пойдешь без собаки.

— Почему? — возмущенно спросил Вильям. — Не понимаю почему? Собаки ведь не пьют пиво [4] Общество трезвости в Англии тоже называется «Надежда». . У них такое же право присутствовать на этой встрече, как и у меня. Совсем все запрещается, да?

— Но я уверена, что ему не позволят находиться там. Никто не ходит на собрания с собаками.

Миссис Браун крепко держала Джамбла за ошейник, и Вильям нехотя отправился один.

— Надеюсь, тебе там понравится, — крикнула миссис Браун весело.

Общество трезвости в Англии тоже называется «Надежда».

Он повернулся и посмотрел на нее.

— Удивляюсь, как я еще не умер, — с горечью сказал он, — от всего того, что мне приходится терпеть.

Он шел медленно, совсем удрученный. Около калитки остановился и осторожно окинул взглядом улицу. По ней, с коротким интервалом друг от друга, двигались три фигуры. Это были Генри, Дуглас и Джинджер.