Михаил Касаткин - Первозимок

Автомат и гранаты предстояло еще отнять у него... Впрочем, куда немцам драться сейчас, на морозе, после такой ванны...

Молодой немец поглядел в сторону берега, потом на хвойные плотики под мальчишками, на собаку, явно прикидывая, как им добраться до берега.

- Данке шён, киндер... [1] Большое спасибо, дети... - заискивающе улыбнулся.

- «Шён, шён!» - передразнил Сергей, поскольку молодой немец глядел в это время на него. - Будет вам «шён» сейчас. Двигаем к берегу. Сема! Колюха, зови Дружка!

Одежду на немцах уже схватывало морозом.

Сема на этот раз первым добрался до берега, поскольку Дружок не хотел уходить от полыньи и без конца поворачивал назад.

Немцы ждали, не решаясь двинуться с места.

Пожилой отстегнул от пояса фляжку и, несколько раз глотнув из горлышка, подкинул ее напарнику.

- В воде были, а не напились! - сострил Ванюшка.

- Будут они воду пить... - отозвался Петька. - Спирт небось глотают.

Димка стоял на берегу, не выпуская из рук направленного в сторону полыньи автомата.

Замысел, который недавно еще мог показаться фантастическим, теперь уже был наполовину осуществленным: они брали двух пленных. Мысль об этом невольно взбудораживала всех.

- Ну, давайте вытаскивать их как-нибудь! - поторопил ребят Сергей.

В сутолоке они и не заметили, как прошел короткий ноябрьский день и загустели сумерки.

- У кого ремни, шарфы, какие-нибудь шпагаты есть - давайте, - скомандовал Сема. - Иван, вяжи веревку.

Пришлось, однако, снова сбегать к мосту, за мотком проволоки, чтобы наконец добросить «веревку» из шарфов и ремней до немцев.

Тяжелая Димкина пряжка с якорем упала возле пожилого немца. Но тот почему-то передал ее молодому. И первым вытащили его.

- Хэнде хох! [2] Руки вверх! - (нем.) - сказал Димка, показывая стволом автомата вверх.

Немец послушно поднял руки.

Димка встал в нескольких шагах от него - охранять. Ванюшка и Колька на всякий случай тоже пристроились неподалеку,

Все началось, когда подтащили к берегу второго.

Едва он поднялся на ноги, Петька решительно подступил к нему, чтобы взять автомат, нож и гранаты. Ванюшка тоже сделал было несколько шагов по направлению к ним.

Однако немец вдруг зло что-то бормотнул и резко отшагнул в сторону.

- Вы - в плену! - объявил Сема, легонько ткнув немца кулаком в спину. - Хэнде хох и сдайте оружие!

- Мы нет плен! - неожиданно громко заговорил по-русски молодой. - Вы есть плен! Я... - Он поправился: - Мы, - и показал на небо, - много, много прыгал! Нижняя Пикша есть теперь наш дом - ваш плен!

И в это время словно бы в подтверждение его слов откуда-то из-за леса донеслись выстрелы.

Может быть, всего на долю секунды растерялись мальчишки. Но старый немец успел рвануть через голову автомат и клацнул затвором.

Сразу прыгнул вперед выпущенный Сергеем Дружок.

Немец перевернулся через голову, откатываясь вниз по склону и каким-то образом на мгновение отбросив Дружка, вскочил на ноги.

Коротко рванула автоматная очередь. Одна, другая. Сначала по собаке, потом в противоположную сторону.

Колька Петрелов бросился на молодого фрица, когда тот сделал движение по направлению к Димке, и фриц отлетел под ударом Колькиного кулака. Потом изогнулся вдруг и закричал. Или застонал так громко?

А Димка что было сил давно жал на спуск. И автомат трясло в его руках. И пули секли землю вокруг гитлеровца постарше. Секли, когда он уже выронил свое оружие. Секли, когда он упал ничком, ткнувшись головой в труп собаки...

Димка выпустил из рук автомат после того, как фашист уже умолк. Он стоял застыв, не мигая, широко открытыми глазами уставившись на труп перед собой.

Трещали кусты по направлению к Нижней Пикше, и слышался призывный крик убегающего немца.

Сергей и Петька усаживали возле дерева Колю, на боку у которого сквозь прижатую к ватнику ладонь проступила кровь.

Со стороны села размеренно, хлестко работал пулемет.

Ванюшка распихивал по карманам гранаты, нож, запасные рожки для автоматов.

- Уходим! - прокричал Сема, поднимая из-под ног у Димки разряженный автомат и пытаясь вывести того из оцепенения.

А Димка все смотрел и смотрел на труп. Лишь когда громко простонал Колька, которого с трудом поставили на ноги, причем Петька сразу подхватил его своими длинными руками под мышки, Димка встрепенулся.

- Уходим! - повторил для него Сема. - Немцы!

И Димка кивнул.

Стрельба, чужие голоса и короткие всполохи как будто лавиной надвигались на них со стороны леса.

- В школу! - приказал Сема, пытаясь на ходу заменить рожок автомата и уже понимая, что это у него не получится.

Они побежали вдоль берега в обратном направлении: через старицу, через лес. Петька Кругликов при этом тащил на себе Кольку. Ванюшка помогал ему на подъемах.

Они были уже на середине моста, когда со стороны Пикши в небо взлетели одна за другой две ракеты. И тотчас же над лесом, оттуда, где была школа, взмыли точно такие же: ярко-зеленого цвета...

Мальчишки сбились в кучку, тяжело дыша, и лица их в свете ракет казались бледными.

Откуда-то вместе с сумерками пришел ветер. И мела по мосту поземка.

«Эх, дед Охремчик, дед Охремчик... Многое ты знал, многое умел в жизни, а вот как обращаться с немецким автоматом, не научил внука! Видно, в ту, давнюю твою войну не было автоматов...»

- Ничего... Научимся! - неожиданно громко сказал Сема и распорядился: - Уходим на ту сторону - и в лес! По всему видно, немцев еще нет на Дальнем хуторе! А стрелять в них мы научимся!

Виталька проснулся окончательно, когда мать, не в силах больше держать его на руках, опустила на землю и росная трава заледенила босые Виталькины ноги. Половодье огня с той стороны, где осталась деревня, показалось ему тоже холодным. И треск, что доносился оттуда, и всполохи на полнеба, когда рушилась чья-нибудь кровля, словно бы дополняли и подчеркивали неправдоподобность всего, что окружало его в момент пробуждения, а потому казалось неожиданным, неприятным продолжением сна. И Витальке хотелось уйти от этого наваждения, сбросить его с себя, как сбрасывают утром одеяло, ощутить привычный уют избы, солнечные блики сквозь ветви акации на стекле, аппетитный запах оладий из кухни...

Однако мать напрасно трясла его за плечи:

- Да проснись ты наконец! Проснись!

Виталька давно не спал. И все, что он видел теперь, было в действительности.

Что-то рвануло впереди, и Виталька едва устоял на ногах от сильного толчка в лицо, в грудь. Ощутил на зубах песок и тягостный, все нарастающий звон в голове. А частые разрывы слились теперь в сплошной, ошеломляющий грохот.

- Быстрее, Виталька! - Мать схватила его за руку.

Обгоняя их, бежали, падали и, вскакивая, бежали опять люди.