Эсфирь Эмден - Школьный год Марины Петровой

Всё чуть было не расстроилось: Оксана не может ехать — у неё заболела мама. Но уже всё уладилось: нас проводит Галина мама. И ещё с нами едет Женя — сам вызвался! А там с нами будет Вера. А ей все наши родители доверяют. Все помнят, какая она была вожатая!

6 января. Берёзовая

Тут ещё интересней, чем я думала. Во-первых, мы очень подружились со здешними ребятами: с Тамарой, Васей и со всеми другими.

Во-вторых, Женя водил нас очень далеко, а вечером рассказывал о нашем Подмосковье, какой это интересный район, какой красивый и богатый. И сколько фабрик, и какие леса, и сколько угля. Он рассказывал, а не Вера. Она только один раз рассказывала — о том, как наши бойцы защищали этот район во время Великой Отечественной войны.

А Женя сказал: «Расскажи, Вера, ребятам, как ты с другими комсомольцами строила оборонные рубежи под Москвой».

Но Вера про это не стала рассказывать, а рассказала про то, как она потом с другими комсомольцами ходила в госпиталь — играть для раненых бойцов и помогать ухаживать за ними.

«Ты играла тогда «Песню без слов» Чайковского, — сказал Женя. — Я думал раньше, что не люблю скрипку. Я только с этого дня её понял… А помнишь, как каждый просил своё? Казах просил сыграть или спеть ему его родную казахскую песню, украинец — украинскую, узбек — узбекскую. И вы все просьбы исполняли».

«Приходилось учить очень быстро, — сказала Вера. — Вот сегодня попросят, а завтра надо прийти с выученным. Особенно любили раненые наших певцов».

«Ну уж дет, не только певцов», — сказал Женя.

Значит, это в том госпитале, где лежал Женя, бывала Вера…

Меня зовут, напишу ещё завтра.

7 января

Что оказалось! Сегодня Вера рассказала нам об одном здешнем мальчике, его звали Витя. Этот мальчик во время войны помог нашим разведчикам переправиться на другой берег реки — туда, где были фашисты. Теперь он уже взрослый, учится в лётной школе. Мы спросили, где его мать. И вдруг Вера говорит: «Авдотья Ивановна, ребята хотят с вами познакомиться». А это тётя Дуня, сторожиха клуба. Она такая ласковая, хорошая и так хорошо нас принимает.

Тётя Дуня прочла нам письмо от Вити. Он скоро кончит лётную школу. Он очень заботится о своей маме, посылает ей деньги и подарки — она нам показала мягкий-мягкий белый платок — и всё предлагает ей не работать, но она не хочет. Говорит: «Скучно будет без работы, я тут привыкла».

«Тётя Дуня кино любит», — сказал Вася и засмеялся.

Мы все на него зашикали, а она тоже засмеялась и сказала:

«Люблю, конечно. И музыку вашу люблю. Вот приедет Витя — пусть тоже послушает».

Тётя Дуня хорошая. И тут так хорошо! Завтра мы идём на лыжах в лес. А послезавтра — на фабрику. Директор разрешил.

Кто сидит, поджав ноги, на ковре, кто забрался в большое, глубокое кресло. Галя и Тамара прижались к Вере, а она задумалась о чём-то, закуталась в пуховый платок. Свет ещё не зажигали — и сумерничают в уютной клубной гостиной. Голубой свет зимних сумерек мягко просачивается сквозь её большие окна.

Говорить никому не хочется, все полны впечатлениями последних дней. Вчера все вместе ходили в лес. Марина первый раз в жизни была зимой в лесу. Ходили на лыжах, будили снежную тишину скрипом полозьев, весёлыми криками. А сегодня они первый раз в жизни были на большой фабрике.

Там всё было ново и интересно для ребят, но особенно их поразил огромный ткацкий цех, освещённый прекрасными длинными лампами дневного света.

Даже в Москве ещё не во всех станциях метро был дневной свет, и станции, освещённые им, казались всем самыми красивыми.

Поразил ребят в этом светлом, огромном, как консерваторский зал, цехе необычайно чёткий ритм работы.

Конечно, одни увидели и поняли больше, другие — меньше.

Люся, да и другие девочки заинтересовались больше всего тем, как сработанная ткань навивалась на круглые валики.

Мальчики интересовались больше самими станками. Но всем одинаково понравились на складе, где они побывали в конце экскурсии, штабеля готовой продукции — огромные рулоны разноцветных, всех оттенков, шерстяных тканей.

Марину же привлёк больше всего браковочный отдел, в котором отделанные ткани прокатывались перед браковщиками на катках.

Это был смотр тканей, и Марина мысленно назвала его репетицией и даже подумала с улыбкой, что Алексей Степаныч немного похож на этих браковщиков, когда он просматривает работу своих учеников перед экзаменом или концертом.

И дальше было похоже, потому что после этого смотра на некоторых тканях исправляли всякие небольшие неправильности, шероховатости, и уж тогда они шли на настоящий экзамен, где им ставили отметки — то-есть разбирали по сортам. Не годные браковали, а самым лучшим ставили пятёрки.

Ребятам рассказали, что бракуют с каждым годом всё меньше и всё больше тканей получает пятёрки.

Пятёрки получают ткани, а значит, и те, кто их делает, — их творцы: рабочие и инженеры фабрики.

И хотя машины и горы готовой продукции были интересны, но и Марину и всех других ребят гораздо больше заинтересовали люди. Особенно одна молоденькая, лет восемнадцати, девушка, Тося Зубцова.

Об этой Тосе ребятам ещё раньше рассказали, что она работает на восьми станках и зарабатывает не меньше многих опытных работниц, и Марина никак себе не могла представить, что эта Тося такая молоденькая и весёлая.

Тосе было, видно, приятно, что на её работу смотрят, и она работала особенно чётко и красиво.

А когда Тося посмотрела на Марину и неожиданно улыбнулась ей, Марина вспомнила, что видела её в фабричном клубе, в танцевальном ансамбле Марии Иннокентьевны.

Она танцевала так же красиво и уверенно, как и работала.

Марине очень хотелось поговорить с Тосей, узнать, учится ли она ещё, что любит читать, но это было невозможно: Тося работала.

И сейчас Марине очень захотелось побольше узнать о Тосе.

— Вера, — спросила она, — вы знаете Тосю Зубцову?

— Знаю, конечно. Очень хорошая девушка, — ответила Вера.

— Расскажите, пожалуйста, о ней! — попросила Марина и придвинулась поближе к Вере.

Вера подумала немного:

— Что же тебе рассказать о ней? Тося отлично работает и хорошо учится в текстильном техникуме при нашей фабрике. Часто бывает у нас в клубе. Тося очень способная, и я слышала, что комсомольская организация хотела послать её после окончания техникума в Текстильный институт, но Тося пока не хочет ехать. Она говорит, что инженером ещё успеет стать, а пока ей хочется работать на своей фабрике.

— Странно всё-таки, — сказала Люся. — Не, хочет быть инженером…

Она не договорила — такой поднялся шум.

— Что же тут странного? — азартно кричала Марина; она даже вскочила со стула и подбежала к Люсе. — Что же ты думаешь, твоя игра лучше её работы?