Елена Соковенина - Волшебная палочка госпожи Тендер, или Приключения дорогой редакции

Кроме того, имеются рисунки-подсказки, как быстро читать, легко считать и учить иностранные слова. А также: поделки разные; комиксы полезные и зооуголок.

Обнимаем,

Ваши,

Вторая моя статья называется так:

— И что это? — интересуется Ольга Владимировна, которая теперь не просто Дизайнер, а вообще Технический Редактор.

— Как, — говорю, — что. Вот ты менялась в школе вещами?

— Конечно.

— Ну, вот и я менялась. Отдала как-то папину коллекцию марок.

— Зачем?

— Там были голые женщины.

— Какие женщины??

— Рубенс, коллега. Рубенс, Тициан и вообще серия называлась как-то вроде «Великие живописцы». Но Машка просто увидела, что женщины. И сразу прикинула, что за этих женщин можно сменять у мальчишек удочку. Маленькую такую, складную. С резиновым хвостиком.

— Зачем с хвостиком?

— Вместо поплавка. Когда клюёт, на конце удочки дёргается хвостик.

— Так-так. Ну, а ты на что поменяла все эти богатства?

— Э-э, на шприц. Настоящий, стеклянный — тогда ещё такими пользовались.

— Да помню я, спасибо. До старческого маразма ещё есть время. Слушай, а что ты с ним делала? Со шприцем.

— Э-э… А! Ну, конечно. Глаза я делала.

— Мне как-то Оля Чугайнова отдала куклу. Какую-то заграничную: у неё лица не было, а был вместо него набор специальных наклеек. Наклейки кончились, вот Олька мне и отдала. А я хотела этой кукле глаза нарисовать! Паста из ручки оказалась густая, только всё испачкала. Вот я и… А ещё из шприца можно мыльные пузыри пускать.

— Нет, — говорит Медведь, — нельзя.

— Знаю, что нельзя. Теперь знаю. Но тогда-то я этого знать не могла! Коллега, а вам, собственно, это откуда известно?

Медведь говорит «хмы». Возникает пауза.

— Откуда-откуда, — ворчит Технический, глядя куда-то в угол, — от верблюда!

— Ладно, — говорю, — скажу правду. Про нарисованные глаза и пузыри мне уже потом в голову пришло. Просто в этом что-то было: иметь дома настоящий шприц. Жуткая штука. Кровь стынет в жилах, волосы дыбом — восторг. И ни одна душа не знает, что оно у тебя в столе лежит.

— А Машке он зачем был?

— Да низачем. За тем же, зачем и мне. Она его, пока мы медицинский кабинет летом убирали, из шкафа свистнула.

— Отлично. Пиши: «Полезай ко мне в карман!»

— Это что такое?

— Это про школьные кражи.

— А что писать будем?

— Будем объяснять, что есть, э-э, есть много случаев, когда дети воруют не потому, что воры. От делать нечего. От дурости.

— А руки у нас с тобой не коротки?

— А мы психолога для интервью добудем. Их у нашей Феи, как собак нерезаных.

— А вот ещё, — говорю, — помню, отдала пару роликов за японского пупса. Помнишь, такие, с выпученными глазами? Они ещё разного размера были.

— И что?

— И всё. Жалела, рыдала, но уже поздно было.

Медведь открывает рот, но я машу рукой: посиди, мол, минутку тихо.

Я нашла ещё одну тему.

— Вынос родительской собственности в неизвестном направлении! — догадывается Медведь. — Да, это тема. Ну-ка, признавайся, что из дома вынесла.

— Отдала бабушкины книги из папиной библиотеки.

— Представляю. А зачем, коллега, вы это сделали? Вы, небось, догадывались, что скажет ваш папа?

— Так это Машке! — обижаюсь я. — Понимаешь, Машка читать ненавидела. Я должна была помочь своей подруге исправить отметку по литературе или нет? Вот и взяла, что сама любила. Потому что нельзя впихнуть насильно то, что самому неинтересно. Ну да, Машка отвезла книги на дачу. Сказала, буду летом читать, а сама даже не открыла. Но откуда мне было знать, что так получится? Кстати, коллега, а чем вы-то менялись?

Медведь пожимает плечами со скучным видом.

— Да ничем особенным. Игрушками, книжками, фломастерами.

— И что же ваши родители?

— Да ничего. А что?

— Вот и пиши статьи с вас, нормальных, — бубню я.

Что за человек этот Медведь, никаких слов нет. Ничего, видите ли, особенного. Никаких скандалов, недоразумений и приключений!

Окидываю взглядом свой приличный костюм. Перевожу глаза на вызывающего Технического Редактора. Половина её волос выкрашена в рыжий, вторая — в чёрный. На руке перстень с жабой. Одета Технический в чёрные кожаные штаны, кеды и камуфляжную майку.

И у такого человека — ничего особенного? Здесь точно какой-то подвох.

— Так что, трудный подросток, — говорит этот подвох, держа руки в карманах, — у тебя всего один эпизод по теме, что ли?

— Нет, ты что. Как можно, коллега!

— Тогда рассказывай.

— Вот, помню, Ирка Бондаренко подарила мне трёх резиновых ежей. И клоОльга, который бегает по верёвочке. И мягкую сову. И ещё кучу какой-то мелочи. Просто так. Ей бабушка разрешила.

— Ну?

— Чего «ну»? Родители мои скандала испугались. Сказали: «Неси всё обратно и только попробуй что-нибудь спрятать!»

— Ну и правильно. От греха подальше.

— А может быть, если бы они сами не перепугались и не устроили конец света, может, никакого скандала и не было бы?

— А если бы родители твоей подруги оказались против?

— Вот тебе здрасьте. А бабушка? Бабушка-то разрешила.

— А это не у тебя в одной статье написано, что бабушки не всегда с родителями согласны? В хорошей, между прочим, статье.

— Так, отлично, — бормочу я, стуча по клавишам ноутбука. — Это отлично, коллега!

Медведь встаёт из-за компьютера и нависает надо мной. Читает через моё плечо.

— Да, это хорошо, — говорит. — Неплохая дискуссия. Но слушай, а может, это не тема? Вон, у нас одна ты весь вечер на арене. Может, и нет такой проблемы, а есть просто уникальный индивид?

— Нет, почему. Вот, например, в нашем классе было ещё два таких случая. В одной школе и в другой. По этому поводу даже собрания устраивали. Но самый большой скандал был в первом классе: когда некто Юлик обручился с Юлей. Прабабушкиным кольцом.

— Восторг. Тема. Быстро пиши: «Тили-тили-тесто!» Будем обсуждать ещё школьную влюблённость.

— Медведь, но это ужас, как банально!

— Ты это школьнику скажи. Скажи-скажи. Мол, ваши чувства, девушка, ужас, какая банальность, тьфу. Или: как вы неоригинальны, юноша, ай-ай.

— Всё, убедила. Но, э-э, что же мы напишем?

Медведь смотрит в окно. Закусывает дужку очков.

— Напишем мы, — говорит она, — напишем мы вот что: представьте, дорогие наши взрослые читатели, что это вы влюбились. И что ваш шеф на работе созвал по этому поводу собрание. На собрании обсуждают: имели ли вы право на такой поступок, и что теперь с вами делать. Теперь представьте, что ваши (взрослых) собственные родители, без всякого спроса написали об этом в интернете. И по вечерам ведут со знакомыми и незнакомыми людьми увлекательную дискуссию. Сообщают им новые и новые подробности вашей личной жизни. Звонят родителям человека, который вам нравится: шутят, веселятся, строят планы на будущее. А вас не спрашивают. Ну, как?