Кристийна Касс - Истории про Петру

Конечно, я буду устраивать и для себя, и для моего будущего мужа дни рождения и битвы с тортами. На такие дни рождения я буду приглашать только взрослых и буду печь только большие торты со взбитыми сливками. А нашим детям можно будет лишь через окно смотреть, как мы с гостями пуляемся тортами и веселимся.

Только бы мне не забыть, что торты надо печь всегда мягкие. А то что-то не хочется получить по носу твердой глыбиной из торта.

Осень — очень хорошее время потому, что можно прыгать по лужам. Летом тоже можно прыгать по лужам, но тогда их намного меньше.

Маме нравится осень только потому, что в лесу можно собирать грибы и ягоды.

На прошлых выходных мы собирались ехать всей семьей в лес за грибами, но как раз перед выходными мама заболела. Маме было очень жалко, что так получилось, потому что она очень любит соус с грибами. Папа тоже любит мамин соус с грибами. Поэтому он сказал мне:

— Я знаю, как поднять маме настроение! Поедем с тобой вдвоём за грибами и наберём маме много-премного моховиков и маслят!

По-моему, это была отличная мысль. И мама тоже так считала.

— Оденьте резиновые сапоги, — сказала она, хотя на улице светило солнце и не было ни одной лужи. — В лесу могут быть змеи. И возьмите средство от комаров, там могут быть кусачие лосиные клещи. И осторожнее с ножом! И не собирайте ядовитые грибы! Ой-ёй-ёй, может, мне всё-таки поехать с вами?

Мама сильно волновалась, но папа сказал, что ей совершенно не о чем беспокоиться, потому что мы справимся, что тут такого. Мама достала из шкафа в прихожей нам каждому по корзинке — папе большую, мне маленькую, но папа сказал, что этого не хватит, и взял ещё из ванны мою детскую ванночку и три ведра.

Мама считала, что папа немного переборщил, потому что столько грибов в наших краях вроде бы не водится. Но папа подмигнул мне и сказал, что никто не заставляет нас идти в ближайший лес. Мы поедем подальше, в такое место, где обязательно есть грибы.

Какое-то время мы ехали по асфальту, потом по песчаной дороге прямо по лесу. Когда мы, наконец, остановились и выбрались из машины, папа громко и радостно присвистнул. Вокруг было полно грибов! Я тоже попробовала свистнуть, но у меня ещё не очень получается.

Поэтому мой свист получился не таким долгим и весёлым, как у папы. Папа сказал, ну и ладно, ничего страшного.

Папа посоветовал мне собирать только моховики и маслята, потому что я их знаю. Сам он присел на корточки и стал собирать жёлтые и красные грибы и такие коричневые, из которых сочится похожий на молоко сок.

Я не увидела ни одного маслёнка или моховика, только разные другие грибы и бруснику. Я съела несколько брусничин.

— Ты не нашла ещё ни одного моховика? — вскоре спросил папа. У него корзина уже была почти заполнена грибами всяких расцветок, а моя корзинка была ещё совсем пустая.

Тогда папа сказал, что рядом тут озеро, и на берегу озера непременно растёт много моховиков и маслят, и что мы можем прогуляться дотуда.

— Возьмём с собой вёдра и ванночку? — спросила я, но папа ответил, что вряд ли моховиков будет так много, что нам понадобится ванна.

Папа оставил свою корзину в машине и взял одно ведро. Когда мы подошли к берегу озера, земля стала мягче. В одном месте было очень топко, и нога у папы провалилась так глубоко, что он сапогом зачерпнул воду. На какое-то время у папы испортилось настроение.

И вот как раз тогда я увидела под ёлкой большой коричневый гриб.

— Это моховик? — спросила я у папы, и папа воскликнул, что это действительно хороший гриб, да к тому же не моховик, а настоящий белый, и обрадовался ещё больше.

Уже один только белый гриб заполнил всю мою корзинку, а у папы ведро всё ещё было пустое. И это было так здорово, потому что я тут же нашла второй белый. Он тоже был коричневый, а по размеру ещё больше, чем первый. И папа вскоре нашел два белых, и я нашла ещё один, только с оранжевой шляпкой. Папа сказал, что это подосиновик.

Прошло совсем немного времени, и ведро оказалось заполненным с горкой.

— Надо другое ведро, — сказала я папе. Папа сказал, что нам понадобятся все вёдра и моя детская ванночка и целая машина, иначе мы не сможем унести ванночку.

Но папе было жалко уходить с этого места, потому что он снова заметил большой белый и хотел обязательно его срезать, хотя в ведро и так уже больше не помещалось. Я тоже нашла белый и положила его прямо в карман. Потом я нашла ещё три белых и отдала их папе. У папы все руки были заняты грибами, у меня все карманы были набиты грибами, и в конце концов нам пришлось повернуть к машине.

Идти до неё было далеко, и несколько грибов у нас упало. Каждый раз, когда папа нагибался, чтобы поднять гриб, он замечал под каким-нибудь деревом новый гриб и непременно срезал его.

В конце концов папе пришла в голову хорошая мысль. Он снял спортивную куртку и горкой сложил на неё все белые грибы, которые не поместились в ведро.

— Вот, теперь можно ещё собирать, — радовался папа. Он тут же увидел ещё три гриба с жёлтыми шляпками. Больше он уже не спешил к машине. Он свернул куртку так, что получился мешок, и мы оба стали складывать грибы в этот узел.

Папа точно не ушёл бы из лесу до самой ночи, но тут вдруг он почувствовал, как под футболкой у него шевелится ПРОТИВНАЯ БУКАШКА.

— Чёрт побери! — закричал папа. — Кажется, у меня на спине лосиный клещ! Посмотри, кто там!

Папа задрал на спине футболку, и я увидела, как маленькая букашка заползает папе под ремень.

— Кажется, она уползла в штаны! — сказала я папе, и папа верещал, что он даже чувствует, как букашка забралась в штаны.

Тут с папой стало творится что-то невообразимое. Он отбросил в сторону узел с грибами и ведро, стал весь извиваться и срывать с себя одежду. Он вообще не замечал, что топчет ногами свою куртку и грибы. Когда он наконец выловил клеща, то немного успокоился, и лицо у него было почти довольное. Но это пока он не заметил все растоптанные грибы.

— Пойдём снова собирать? — спросила я у папы, но папа сказал, что скоро стемнеет, и к тому же он не хочет собирать грибы в одной футболке. Папина спортивная куртка была вся в грибной каше и в пятнах, и одевать её ему расхотелось.

Мы быстро пошли к машине, с собой у нас был только мой белый гриб и пустое ведро, куда папа запихал свою замусоленную куртку.