Юрий Ермолаев - Нежданно-негаданно

— Тайну не растреплешь? — неожиданно спросил он.

— Боишься, так не доверяй, — сказал я независимо.

Это понравилось Женьке. Он вздохнул и произнёс задумчивым шёпотом:

— Подружиться мне с ней охота как следует.

— С Викой? — спросил я с замиранием.

— Нет, с Веркой, — нежно протянул своим грубым голосом Женька.

— Чего это ты? — радостно и вместе с тем недоуменно воскликнул я. — Она ведь курносая и смеётся всё время.

— Вот и здорово, что смеётся, — пробасил Женька и сам засмеялся. — Я люблю весёлых. Давай подружимся с ними! Чтоб даже после лета друг другу письма писать.

— Это ты здорово придумал, — обрадовался я и распределил: — Ты будешь Вере писать, а я — Вике.

Женька посмотрел в сторону их дома и воскликнул:

— Вон они вышли! Айда к ним!

— Нельзя мне, — начал отказываться я, хотя очень хотел подойти к Вике, — скоро дедушка придёт, а у меня ещё обед не готов.

— Успеешь ты обед сварить! — закричал на меня Женька. — Купишь в сельпо вермишелевый суп и в один момент сваришь. Я тебе свой секрет доверил, а ты помочь не хочешь. Это же не по-товарищески.

— Ладно, идём, — согласился я.

Мы перебежали широкую деревенскую улицу и подошли к изгороди тёти Клавиного дома. Тётя Клава сидела с Павлушкой на лавочке, а Вика с Верочкой вешали на перекладину качели.

— Раскачать вас? — вызвался Женька.

Вместо ответа Верочка, поглядев на нас, принялась что-то шептать Вике, и они обе, как тогда в магазине, начали смеяться, будто произошло что-то невероятно весёлое или они вместо нас увидели каких-нибудь размалёванных клоунов.

Я повернулся и пошёл к себе.

— Куда ты? — окликнул меня Женька.

— Ну их! — кивнул я на девчонок. — Только и знают, что хихикают.

— А на болоте, которое в лесу, лилии растут, — ни с того ни с сего объявила Верочка.

— Пошли нарвём, — позвал их Женька.

— До них не дотянешься, — сказала Вика, — увязнуть можно.

— Мы с Мошкиным куда хотите дотянемся! — лихо заявил Женька.

— С кем? — прищурив глаза, насмешливо переспросила Вика.

— С ним вот, — сказал про меня Женька, — его фамилия Мошкин.

Девочки посмотрели на меня и вдруг засмеялись так, точно их стали щекотать. Я знал, что обижаться нельзя, а то потом ещё хуже засмеют, и потому улыбнулся через силу и сказал:

— Ещё смешнее фамилии бывают. Вот у нас в школьную стенгазету заметки пишут Ложкин, Плошкин и Добавкин.

— Ну да! — воскликнула Верочка и прямо зашлась от смеха.

Женька тоже громко засмеялся. Ясно для чего: чтобы Веру поддержать.

А Вика очень правильно сообразила:

— Это, наверное, не настоящие фамилии, а специально для смеха придуманные.

Тут она оторвалась от качелей и, схватив за руку сестру, побежала с ней к лесу. Мы переглянулись и припустились за ними.

— Девочки, недолго! Скоро ужинать! — нёсся нам вслед зычный голос тёти Клавы.

Мы догнали девчонок, и все вместе пошли тише.

Женька незаметно толкнул меня в бок и сказал:

— Мы ведь с Мошкиным ответственные за лес. Браконьеров выслеживаем.

— Да, — поддержал я Женьку. — Если поймаем кого — не поздоровится.

Мы прошли к болоту. На нём росли не лилии, а большие жёлтые купавки. И само болото оказалось не болотом, а заросшим осокой обмелевшим прудком.

— Это же большая куриная слепота, а совсем не лилии, — сказал я.

Но девчонки решили, что я испугался лезть за цветами, и Верочка ехидно сморщилась.

Женька поднял какую-то длинную хворостину и притянул ею к берегу кустик купавок. Он кинул их Вере, но цветы поймала более проворная Вика и тут же начала их нюхать и разглядывать, как какую-нибудь диковину.

— Какая красота! — сказала она. — А пахнут как!

По-моему, ничего красивого в этих жёлтых цветах не было. Бутоны у них маленькие, а лепестки совсем крохотные, и пахли они болотом. Но я всё равно закричал, как ненормальный:

— Я сейчас таких сто штук нарву!

Мне пришла в голову великолепная мысль: залезть на высокую ветлу, которая росла у берега прудка, нагнуться с ней к купавкам и нарвать их. Я так и сделал. Правда, я не знал, что ветла такая гибкая. Она склонилась подо мной до самой воды. И у меня сразу намокли тапочки.

— Я к тебе лезу. Вместе больше нарвём! — крикнул мне Женька. Он, наверное, очень жалел, что мысль нарвать купавки с помощью ветлы пришла в голову мне, а не ему.

Он ступил на ствол, сделал, держась за ветки, два шага и погрузил меня в воду почти до колен.

— Ой! — вскрикнули на берегу девчонки.

— Лезь обратно! — закричал я, забыв всякое геройство. — Вода ледянющая!

Женька начал поворачиваться на ветле точно медведь, она не выдержала и надломилась. Женька тотчас спрыгнул на берег, а я, держа в одной руке купавки, а другой цепляясь за ветки, очень быстро выкарабкался из прудка. Я думал, девчонки скажут мне за букет спасибо, а Вика даже не взглянула на него.

— Хорошо же вы лес охраняете! — всплеснула она руками. — Такое дерево сломали!

Нам с Женькой стало неловко. И зачем он сказал, что мы лесные защитники?

— Давайте поднимем его и перевяжем ствол, — предложил я.

Мы принялись тянуть ветлу из воды. Это было нелегко. Листья на её ветках намокли и стали очень тяжёлыми. Кроме того, поднимали мы её ствол не сверху, а с корней. Верхушка была в воде. Это тоже гораздо труднее. Наконец нам всё-таки удалось поднять ствол. Теперь нужно было крепко перетянуть его верёвкой или тряпками. Но ни того, ни другого у нас не было.

— Бегите за верёвкой домой, — сказал сестрёнкам Женька.

— Проволоку ещё принесите! Мы ствол проволокой обкрутим, чтоб крепче было! — крикнул им вдогонку я.

Девчонки скрылись за кустами, и Женька сказал мне:

— Давай держать ветлу по очереди. Ты — пока не сосчитаешь до ста, а я — до ста двадцати.

— Это почему же ты на двадцать больше?

— Я ж сильнее, — возразил Женька. — Таких, как ты, мне трёх на одного надо.

— Ну и держи тогда ветлу до трёхсот, — сказал я и без предупреждения отошёл от ствола, который подпирал плечом.

— Ты что?! — закричал Женька. — Держи скорей!

Но было уже поздно. Ветла свалилась в пруд моментально. Женька даже не успел отдёрнуть руку и защемил палец. На нём сразу вздулась чёрная бородавка.

— Балда! — рассердился он на меня. — Как дам вот! Что теперь делать-то?

— Поднимать, — сказал я, — чего ж ещё…

— Погоди, — остановил меня Женька, растирая палец. — Если они принесут проволоку, мы зацепим ею ветлу за макушку и в момент поднимем.

Мы присели на два трухлявых пенька. Я вздохнул и сказал:

— Дались этим девчонкам лилии! Не полезли бы мы за ними, так дерево не сломали бы. Вечно они нам жизнь портят.

Мы помолчали. Прошло, наверное, с полчаса, а девчонки всё не возвращались.

— Чего это они? — забеспокоился Женька.