Юрий Ермолаев - Нежданно-негаданно
- Название:Нежданно-негаданно
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Детская литература
- Год:1971
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
- Отзывы:
-
Ваша оценка:
Юрий Ермолаев - Нежданно-негаданно краткое содержание
Моим читателям
Несколько лет назад я написал повесть «Можете нас поздравить». Герой повести Петя Мошкин сумел так сдружить своё звено, что даже озорник Федя Батов стал вести себя лучше.
Когда повесть вышла, я стал получать много писем. Ребята спрашивали: «Какой новой идеей увлёкся Петя?», «Что он ещё придумал хорошего?» Они решили, что Петя существует на самом деле, а не придуман мною. Своими письмами ребята даже убедили в этом меня.
Повесть «Можете нас поздравить» заканчивалась третьей учебной четвертью. Приближалось лето. Вот я и подумал: «А ведь мне тоже интересно, как Петя провёл его». И решил выяснить это.
Всё, что произошло с Петей Мошкиным во время летних каникул, и описано в книге «Нежданно-негаданно».
Мне кажется, что, прочитав её, вы будете так же неожиданно обрадованы, как был обрадован я, когда узнал всё то, что сделали Петя Мошкин и его новые друзья.
Очень хочется, чтобы эти ребята стали и вашими друзьями.
Автор
Нежданно-негаданно - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Глядите, я мозоль натёр!
Женька чуть не лопнул от зависти. Он даже в лице изменился и тут же съязвил:
— За непривычную работу взялся, вот и вскочила.
Андрюша предложил передохнуть.
Мы уселись на поваленное дерево. Я достал из кармана компас и тут же определил, в какой стороне находится наша деревня.
— С этой штуковиной не заблудишься, — заявил Женька таким тоном, точно ему не раз приходилось выбираться из незнакомых мест с помощью компаса. Он взял у меня компас и принялся стучать по нему пальцем: хотел сбить красную стрелку, чтобы она перестала указывать на юг. Сразу доказал, что ничего не смыслит в устройстве компаса.
— Это же очень просто сделать, — сказал ему Андрюша. — Подержи с другой стороны компаса железку, стрелка и вильнёт к ней.
— Так уж и вильнёт, а как же юг? — заспорил Женька, окончательно разоблачив свои незнания. Он принялся искать на земле какую-нибудь железку. Наконец нашёл крышку от консервной банки.
Как только Женька поднёс её к компасу, красный конец стрелки метнулся к ней. А когда Андрюша стал водить крышкой вокруг компаса, стрелка тоже стала кружить.
— Соображает, что делать надо, — засмеялся Женька.
— Магнит, — сказал Андрюша и посмотрел сквозь деревья вверх на солнце. Оно стояло высоко, над нашими головами. — Обедать пора, — сказал он. — Старики страх как опоздавших не любят.
— А где у вас столовая? — смешно спросил Женька и, хоть не знал дороги, пошёл впереди нас.
Глава двадцать первая. Фейерверк
Старики обедали на лесной поляне, залитой солнцем. Жара им почему-то не мешала. Ели горяченную уху и обливались потом. Особенно пот катил с деда Акима, моего знакомого по сенокосу. Всё его сморщенное лицо было в капельках, точно он вышел из парилки. Другие деды тоже сильно взмокли. На самом здоровенном вся рубашка со спины была влажная.
— Батюшки, и он тут, шустрота неугомонная! — узнал меня дед Аким и налил нам до краёв большую миску, Андрюша еле удержал её.
Мы взяли ложки и ушли в тень, под берёзки. Здесь было прохладно.
Едим мы суп и вдруг видим: раздвигаются кусты и перед нами появляется Яша. Он посмотрел на нас и сказал с обидой:
— Вот люди: ушли, а меня не позвали.
— Ты же в город к родственникам собрался, — возразил я.
— Не поехала мать — не на кого хозяйство оставить. Бабка-то Пелагея простыла, — объяснил Яша и спохватился: — Ухи-то оставьте хлебнуть. Небось я с дороги.
Мы так и прыснули.
— Чуешь, когда прийти, — пробасил с полным ртом Женька. — Прямо к обеду подгадал. А правило знаешь? Кто не работает, тот не ест.
— Поем и наверстаю, — добродушно оборонился Яша.
Дед Аким подлил нам в миску ухи, и мы отдали её Яше. А сами принялись есть тушёную картошку с мясом.
Сначала мы не слушали, о чём говорят старики. У них свои разговоры, у нас свои. Но когда самый пожилой старик принялся уговаривать деда Акима рассказать о каком-нибудь его подвиге в партизанском отряде, мы подсели поближе и тоже начали упрашивать Акимыча.
— Расскажи, деду! Припомни что-нибудь, — попросили Яша с Андрюшей.
А Женька добавил для смеха:
— Мы уже уши развесили.
— Будь по-вашему, расскажу про мой самый что ни на есть геройский поступок, — сдался дед Аким и, подмигнув дедам, задребезжал своим тенорком: — Это только разговоры, что я воевал. Меня от армии ещё до войны отставили. По причине моей хлипкости. Сейчас я седой да заросший, так за деда схожу, а годков тридцать назад меня в городе на вечерние кино, стало быть, не пускали. Иду, бывалоча, со своей подружкой, а контролёр — цап за шиворот: «Давай, мальчонка, поворот, рано тебе вечеряться». А вглядится, так извинения просит: «Проходите, мол, товарищ, пожалуйста». Вот и в партизанском отряде меня на особом, нестроевом положении держали. По такому случаю и приставили к кухне — поварихе помогать. Однажды, помню, возвращаются наши из разведки и докладывают командиру: стоит, мол, на шоссе трёхтонка, полная провизии, а кругом ни души. С продовольствием у нас в тот момент туговато было. Ну, командир и отрядил ребят побойчее эвакуировать это самое продовольствие. Вернулись, значит, они и три полных мешка нам сгрузили. Только повариха принялась вытряхать из них консервы, прибежал кто-то из штаба и велел ей к нашему дохтуру явиться. Ушла она, а я подкрепиться сел. Невдомёк мне, зачем её дохтур вызвал. Кухню-то нашу в последней перестрелке разбило, страх как есть хотелось. Вскрыл я складешком банку, съел кусок мяса, потом ещё маленько, тут повариха и вернулась. Поглядела на меня, да как ахнет: «Ты что ж это делаешь, ирод? Дохтур анализ будет производить, пока ничего не велел трогать! Продовольствие-то, должно, отравлено». Я как услыхал это, белее снега стал. От пули или там мины какой погибнуть ещё куды ни шло, а от свиной тушёнки неохота. И такая тут на меня злость нашла! «Ну, думаю, раз мне конец, подзаправлюсь перед смертью как следует». И доел всю банку. Сижу и жду, когда меня судорога скрутит. А сам чую, как сила во мне после голодухи возрождается. Пошёл я к врачу и доложил ему о своём состоянии. Он тут же меня на койку. Давай вертеть, щупать, чисто курицу на рынке. Вот так через меня и выяснил, что продовольствие годное и дюже вкусное.
Колхозники вместе с Акимычем дружно захохотали, а я даже не улыбнулся. Зря мы уши развесили. Какой же это рассказ о смелом поступке! Ну почему многие взрослые так несерьёзно относятся к нам? Хотел я поподробнее расспросить у этих стариков о сыне бабки Анны, но передумал. Разве они что путное скажут? Опять всё в смех превратят. Вон они до сих пор никак успокоиться не могут. У деда Акима даже глаза от смеха заслезились. А что тут смешного? В самом деле ведь мог отравиться.
После обеда старики расположились в тени на отдых, а мы пошли снова убирать делянку. Нам не терпелось скорее показать леснику свою работу.
Закончили мы уборку на третий день к вечеру. Разыскали лесника и доложили:
— Делянка убрана!
— Можете осмотреть!
— По такому случаю ферверк учинить надо, — вмешался в наш разговор дед Аким.
— Вот ты, Акимыч, и сходи к ребятам, — обрадовался лесник, — погляди, как они справились, и мусор сожгите.
— А вы разве не посмотрите? — спросил я лесника.
— Как же, обязательно посмотрю. Со специальной комиссией по лесу ходить буду, — ответил он и кивнул в сторону Женьки: — Его дядя в ней главный.
Это меня обрадовало. Значит, дядя Миша увидит нашу работу. Может, и моему деду что-нибудь скажет.
Повели мы нашего ревизора на делянку. Дед Аким сразу стал серьёзным и придирчивым. И листья-то у деревьев, которые жучки источили, мы не срезали, и кучи с мусором близко к стволам сложили. Одну велел даже перетащить.
— А то, как запалим, взовьётся огонь и слижет у берёзок кору.
Шрифт:
Интервал:
Закладка: