Николай Чуковский - Тревожная ночь

У железной решетки сада Валя и Костя остановились.

— Сад закрыт, — сказал Костя. — Там никого нет.

Он просунул лицо между прутьями решетки. Сад был одет бледно-зеленым дымом — это набухали и распускались почки. Ветер гонял сухие листья по прошлогодней черно-желтой траве. Орали грачи. В огромном саду не видно было ни души.

Вале стало грустно.

— Пойдем домой, — проговорил он. — Нас не впустят. В саду идет уборка — поэтому его закрыли. А сегодня воскресенье и там никого нет. Покататься на плоту мы всегда успеем.

Но Косте не хотелось уходить.

— Лезем через забор, — сказал он. — Сторож нас не заметит. Сейчас у пруда пусто и нам никто не помешает отвязать плот. Не трусь, Валя, ведь ты матрос!

У Вали, действительно, была круглая матросская шапка с черной лентой и золотой надписью — «Громобой».

Он вспомнил о ней и сказал:

— Хорошо… Лезем!

Костя в одну минуту оказался на заборе. Неуклюжий Валя долго пыхтел и кряхтел, втаскивая туловище на верхнюю перекладину решетки. Взобравшись, он осторожно провел рукой по спине, боясь, как бы его курточка не зацепилась за острие. Но все обошлось благополучно.

Мальчики сидели на заборе, поджав под себя ноги. Они всматривались и вслушивались в просторную пустоту сада. Их глаза перебегали от краешка пруда, блестевшего между ивами, к домику с зеленой крышей, в котором жил сторож.

— Он нас увидит через окно, — сказал Валя.

— Его нет дома, — ответил Костя. — Собаки не видно возле будки. Значит, он снял ее с цепи и увел с собою. Сегодня воскресенье, станет он дома сидеть.

И, помолчав прибавил:

— Прыгай!

Костя прыгнул. Валя тоже. Оба упали ничком и к их коленкам и ладоням прилипли мокрые листья. Вскочив, они осторожно побежали вперед, нагибаясь, как индейцы. Нужно было держаться подальше от домика сторожа, и они вскочили на узкую дорожку, покрытую черными лужами. Толстые стволы лип и кленов мелькали по сторонам. Дорожка извивалась. Беседка, где летом продают лотерейные билеты, осталась позади. Деревянный мостик через канавку гулко загремел под башмаками. Валя запыхался и стал отставать. Он закричал вдогонку убегающему Косте:

— А ты помнишь, где мы спрятали багор?

Но вместо того, чтобы ответить, Костя вдруг прыгнул в сторону, в кусты. Он отчаянно замахал Вале рукой, делая самые страшные рожи. Валя кинулся за ним.

— Что случилось? — спросил он.

— Тише! — зашипел Костя. — Нагни голову!

— Что случилось?

— Сторож!

— Где?

— Он идет нам навстречу! С собакой…

Валя осторожно высунул голову на дорожку. Действительно, сторож, бородатый, седой, в высоких сапогах шагал за поворотом дорожки. Он был ясно виден между голыми стволами деревьев. За плечами у него было ружье, а перед ним бежал большой белый пес с болтающимися ушами, низко пригнув морду к земле.

— Он тебя видел? — спросил Валя.

— Нет! Он глядел себе под ноги.

— Но ведь он пройдет возле нас.

— Не увидит. Здесь кусты… Только сиди тихо!

— А собака?

Да, верно. От собаки так просто не скроешься. Костя понимал это. У собаки нюх. И бежит она не по дорожке, а свернет то в одну сторону, то в другую. Она непременно залезет в кусты.

— Бежим! — сказал Костя.

И сорвался с места. Мальчики снова бежали по гнилым листьям, под горку. Прутья кустов задевали их за штаны. Костя вдруг почувствовал под башмаком липкую глину, поскользнулся и кубарем скатился в яму на серый талый снег.

Рядом с ним растянулся Валя.

— Здесь хорошо, — сказал Костя. — Тут нас никто не увидит!

Он поднялся на ноги и выглянул из ямы. Сторож проходил совсем близко. Он курил, и синий махорочный дым тянулся за ним лентой. Впереди бежал пес.

— Двухствольная, — сказал Костя, разглядывая ружье.

Он совсем уже был уверен, что сторож пройдет мимо и их не заметит.

Вдруг пес прыгнул в сторону и, мотая ушами, побежал в кусты. Вот он на том самом месте, где за минуту до этого сидели Валя и Костя. Он медленно шел вперед, водя широкой мордой по земле, изредка останавливаясь и роя землю лапами.

— Он идет к нам, — мрачно сказал Костя.

— Может быть, он нас не увидит, — нерешительно прошептал Валя.

— Он знает, где мы, — ответил Костя. — У него нюх. Здоровенный псина!

Губы у Кости посинели. Валя открыл рот и сел на мокрый снег.

Пес бежал не прямо, а большими зигзагами. Иногда казалось, что он пробежит мимо ямы, не заметив. По всякий раз он возвращался на верный путь. Шея у него была толще морды, и от этого он казался еще страшнее.

— Он сейчас будет здесь, — сказал Костя и нагнул голову.

Добежав до края ямы, пес остановился и несколько секунд не отрываясь глядел на мальчиков. Потом вдруг проглотил соломинку, торчавшую перед его носом, и оглушительно залаял.

— Ну, ты! Ну, ты! — сдавленным голосом говорил ему Костя, махая перед собой рукою.

Валя сидел на снегу, съежившись, бледный и тоскливый.

Пес лаял все громче и громче, то отскакивая от ямы, то подскакивая к ней. Костя все ждал, что вот-вот он прыгнет и укусит. Но нет, он не прыгал, он только лаял и мало-по-малу обходил яму кругом. Мальчики все время поворачивались к нему лицом, боясь, как бы он не оказался у них за спиною. У них звенело в ушах от свирепого лая.

И вдруг в глину возле собаки шлепнулся круглый камешек. Это было так неожиданно, что пес опешил и замолк. Впрочем, он сразу забыл о камешке и снова залился лаем, еще яростнее прыгая вокруг ямы. Но тут через яму перелетел второй камешек и с такой силой ударил пса в спину, что тот был сбит с ног и упал.

Трудно сказать, кто больше был этим поражен — мальчики или сам пес. Он жалобно взвизгнул, вскочил на ноги и вдруг спрыгнул вниз, в яму, забрызгав Валю и Костю грязью. Но в яме он не задержался ни на секунду. Он выскочил из нее с другой стороны и закружился вокруг толстой осины, лая и воя.

Костя и Валя подняли головы. На суку осины сидел мальчишка. Он засунул руки в карман, вытащил оттуда третий камешек и швырнул его в осатанелого пса. Пес вывернулся из-под удара, камешек подпрыгнул и упал на траву.

Мальчик был бос. Парусиновые брюки его были прорваны и колени торчали наружу. Голое тело белело сквозь огромную дыру на рубашке. Злобные глазки поблескивали на черном от грязи лице. Но страшнее всего было его левое ухо — распухшее, оттопыренное, разорванное пополам, так что мочка отвисла и болталась словно серьга.

Сторож прошел уже довольно далеко по дорожке, потом вдруг остановился и свистнул. Пес взглянул на него и еще яростнее забегал вокруг осины, продолжая лаять.