Зизу Кордер - Львиный мальчик

Сегодня Рафи снизошел до игры в футбол и пару минут побегал по полю, вяло пиная мяч. Толкнуть его или подставить подножку никто не посмел. Скоро футбол ему наскучил, Рафи вернулся к дереву и остался стоять там, болтая по мобильному телефону. Чарли ужасно хотелось окликнуть Сэдлера, но он не решался.

Игра закончилась, и взмокшие мальчишки наперегонки помчались к деревянной тележке мороженщика за мороженым, залитым сахарным сиропом и украшенным алыми вишнями. Один из прихвостней Рафи принес ему стаканчик, но Сэдлер даже не притронулся к лакомству. Вместо этого он направился к Чарли.

— Прикольная стрижка, — сказал Рафи.

Накануне мама Чарли выбрила ему голову. Теперь на колючей макушке красовались два странных крокодила: у каждого по четыре лапы, голова и хвост, и лишь живот у крокодилов был один на двоих. Символ назывался «адинкра», и пришел он из Ганы. Означал этот символ следующее: «Мы кормимся разными ртами, но желудок у нас один».

— Спасибо. — Чарли несколько удивился.

Раньше Рафи никогда с ним не заговаривал. От родителей мальчик слышал, что Рафи живет с мамой, которую зовут Марта. Еще он слышал, что Рафи Сэдлер бросил школу год назад и попал в плохую компанию. В общем, Рафи определенно был не из тех, кто заговорил бы с Чарли.

Мальчик несколько растерялся. Все слова тут же вылетели из головы. Он вежливо улыбнулся и изобразил некое подобие кивка. Рафи зашагал обратно к дереву. Чарли так смутился, что сразу же пошел домой.

Солнце неуклонно двигалось к западу, улицы полнились запахом остывающей реки и наползающего из низин тумана. Из окон вырывался аромат сытного ужина. Чарли попробовал вообразить, что приготовила мама. Хорошо бы с завтрака осталось несколько сочных вишен. Сезон уже миновал, но мальчик не особенно расстраивался. Скоро придет пора клубники. К тому же, может, в один прекрасный день с юга приплывет чудесный корабль с заморскими фруктами. Чарли вспомнились былые дни: круглый год самолеты привозили фрукты со всех концов света. Что ж… Это было раньше. А теперь… Хоть бы вишня осталась!

Чарли подошел к забору своего дома. Странно… Окна темные, как-то непривычно тихо, из кухни не льется манящий аромат… Мальчик подбежал к двери и постучался. Ничего. Потом он заглянул в окно: в вечернем сумраке не было видно ни движений, ни других признаков человеческого присутствия.

Тогда Чарли помчался к черному ходу. Дверь заперта, лампы погашены. Он замолотил в дверь. Опять ничего. Мальчик бросил отчаянный взгляд на ограду сада. Вдруг там есть кошки, у которых можно узнать, в чем дело?

И тут он увидел то, от чего его маленькое храброе сердце ушло в пятки. Дверь маминой лаборатории была распахнута настежь. Не просто открыта — распахнута.

Мальчик замер. Потом осторожно подошел к двери и заглянул внутрь. Если бы кто-то забрался в дом, рассудил Чарли, он бы прикрыл за собой дверь, чтобы остаться незамеченным. Значит, там может быть тот, кому входить в лабораторию можно. То есть — мама!

Пусто. Все на своих местах. Вот только дверь открыта…

Чарли отступил во двор и притворил за собой дверь. Так, пожалуй, выглядит привычнее. Да, так же привычно, как пустой дом — без родителей и долгожданного ужина.

О ногу потерлось что-то теплое и пушистое. Мальчик опустил глаза. Рядом расхаживала ободранная большеухая кошка из развалин. Чарли наклонился к ней. Брать животное на руки ему не хотелось — больно уж грязное…

— Привет, Петра, — сказал он.

— Она ушла, — проскрипела кошка.

— Куда ушла? — тут же спросил Чарли.

— Понятия не имею, — отозвалась Петра. — Ушла по реке. Эти придурки их заметили. По крайней мере, догадались попросить речных кошек проследить. Пока новостей нет.

Кошки вечно враждовали, поэтому на «придурков» Чарли не обратил никакого внимания.

— Кого заметили? — уточнил он.

Кошка уставилась на мальчика немигающими желтыми глазами.

— Твою маму, — наконец сообщила она. — И еще людей.

Петра выгнула спину и прямо с места запрыгнула на ограду, подальше от Чарли. Кончик ее хвоста нервно подергивался.

— Люди… — прошипела она напоследок и растворилась в сумерках.

Чарли опустился на ступеньки и обессиленно прислонился к перилам. Почему мама уехала по реке с какими-то незнакомыми людьми?

Думай, упрашивал мальчик себя. Думай! Но мысли никак не желали складываться в четкую и понятную картину. Ясны были только две вещи: все очень странно — это первая; и вторая — папа должен что-нибудь знать.

Чарли порылся в рюкзаке, извлек маленький телефон со светящимся бирюзовым дисплеем и неверными пальцами набрал папин номер. «Абонент временно недоступен. Пожалуйста, перезвоните позже, — сообщил бесстрастный голос. — Абонент временно недоступен. Пожалуйста…» Мальчик выключил телефон и засунул его обратно в рюкзак. Становилось прохладно.

Наверное, папа в поезде, поэтому звонок и не проходит. Вот что! Надо пойти на станцию, встретить папу и узнать, что случилось.

Чарли вскочил и помчался по улице, боясь разувериться в разумности собственного решения. Вокруг шумел непрерывный поток едущих с работы людей. Мальчик пробежал мимо ярких рыночных палаток. Громогласные продавцы зазывали последних покупателей. В вечерней полутьме все ранее знакомое вдруг стало казаться чужим и пугающим. Чарли очень надеялся, что не столкнется с пьяными — от них так дурно пахнет. К тому же никогда не знаешь, что придет им в голову.

На станции мальчик остановился под фонарным столбом. Вокруг суетились люди всех возрастов и оттенков кожи. Не было только папы. Звонить Чарли больше не хотел, боялся доставать телефон — его запросто могут украсть. В школе старшие ребята часто отбирали телефоны у младших. Глупо! Ведь родители малышей, узнав об этом, попросту блокировали номер. Глупо, снова подумал Чарли, людям кажется, что красть — это круто.

Ну же, папа!

Может, он приехал на автобусе? Автобусная остановка находилась с другой стороны рынка. А может, он прошел мимо и сейчас бродит вокруг пустого дома? Или задержался на работе? В какой-то момент Чарли пришло в голову, что он мог бы поехать к папе в университет. Но он ведь даже не представлял себе, где находится папин офис, и к тому же университет располагался за рекой, а река такая большая. По берегам теснились огромные сверкающие здания, гигантские причалы и заводы. С моря ветер доносил соленый запах приливов. По реке скользили пароходы, катера, баржи и рыбацкие лодки. Около воды пахло тиной и зелеными лягушками. Может, просто пойти вдоль берега? Идти, идти и идти, пока не покажется университет? Его-то можно узнать. Или нет?

Что за чушь! Конечно, папы там нет. Уже так поздно. Лучше вернуться домой.

Чарли нырнул в людской поток, и его понесло по направлению к дому. Мальчик бы ничуть не удивился при виде безжизненных темных окон. Однако в душе у него все же теплилась надежда: может, папа там, а на плите греется сытный ужин?