Владимир Кобликов - Берестяга
- Название:Берестяга
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Приокское книжное издательство
- Год:1977
- Город:Тула
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Владимир Кобликов - Берестяга краткое содержание
Произведения Владимира Кобликова о детях трогают своей искренностью, очень точным и образным языком, а главное — той удивительной добротой, которой наполнены герои. Все, что написано им для детей, согрето любовью к маленькому человеку, полно стремления ввести его в мир света, добра и приключений.
Берестяга - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
— Не спится? — спросил Скирлы.
— Не.
— Быват.
— Засну.
Снова замолчали.
Прохор полежал спокойно и опять заворочался.
— Слышь, Прохор, все не засыпается?
— Не засыпается.
— Чего-то, смотрю я, чудной ты какой-то в последние дни стал. Чего у тебя приключилось? А?.. Да ты не мычи. Откройся. Я же от тебя не таюсь. Ну что тебе душу-то тревожит? Отец, дядья живы. Печаль откуда идет?.. Говори, парень.
И Прохор все рассказал Скирлы: и про Таню, и про бабку Груню, и про вещи, и про то, как следил за девочкой и как встретился с нею и не стал разговаривать… Прохор ни за что бы не стал обо всем этом говорить, но было очень темно, а в темноте почему-то люди становятся откровеннее.
Старик внимательно выслушал Прохора. Помолчал. И вдруг спросил:
— Не спишь?
— Нет, — удивленно ответил Прохор. — А ты сам-то не спал, когда я говорил.
— Разве можно спать, когда душа другого человека говорит… Нет, Проша, не спал я… И вот тебе мой совет. Помирись с Таней. Если она с понятием человек, то не станет из-за фортелей бабки Груни на тебя зло иметь. — Скирлы вздохнул. — Эх, Игнат, Игнат, где твоя прежняя сила и гордость мужицкая? Допустил до того, что в своем доме жадность и корысть верх взяли над добром и справедливостью. Эх!
Больше Скирлы и Прохор не разговаривали. Но Прохор все равно не спал. Он все думал над тем, как же сделать так, чтобы вновь в старый дом Берестняковых вернулись навсегда добро и справедливость…
Прохор вернулся домой рано утром. И сразу почувствовал, что произошло что-то непонятное. Бабки дома не было. Дед сидел на лежанке. Курил. И молчал. Прохор пытался вытянуть из него хоть слово. Молчит. «А может, ничего не случилось? — подумал Берестяга. — Дед теперь всегда такой. Вроде бы с тихой чуднинкой…»
Отчасти внук был прав. Дед Игнат теперь подолгу неподвижно сидел на лежанке. Курил и глядел куда-то далеко-далеко. И не разговаривал почти ни с кем. А на бабку Груню совсем не обращал внимания. Она спросит его о чем-нибудь, а дед будто и не слышит. Смотрит в одну точку, самокрутку сосет. Прошке даже иногда казалось, что дед стал совсем слепым и глухим. Нет. Когда бабки Груни не было дома, дед все слышал, что ему говорили. И разговаривал сам с собою… И сам с собой дед разговаривал не впервые. Бабка даже слух из-за этого распустила, что помешался дед.
Открылась дверь и на их половину вошли Наталья Александровна и Таня. Одетые и с чемоданчиками.
И тут все еще Прошке было невдомек, что они уходить собрались. Он заулыбался и спросил:
— В баню с баулами собрались, что ли?
Ни Таня, ни Наталья Александровна на его шутку не ответили. Они посмотрели куда-то мимо Прошки и подошли к деду. Наталья Александровна протянула старику руку:
— До свиданья, Игнат Прохорович.
— До свиданья, Натальюшка. — Дед никогда еще не называл Наталью Александровну так. Потом он опустил глаза, угнулся и еле слышно сказал: — Не обессудь, Натальюшка. Чай, сама видала, не хозяин я здесь, — дед беспомощно развел руками, — а квартирант.
— Куда вы? — встревожился Прохор.
— До свиданья, — сказала Наталья Александровна.
Таня ничего не сказала, а прошла мимо, к двери наружу.
Когда дверь закрылась за ними, Прошка сорвался с места, подбежал к старику и закричал, как оглашенный, на весь дом:
— Дедушка!
— Ну, что? Чего орешь?
— Они же насовсем ушли!
— Насовсем.
— Где же они жить-то станут?
— У добрых людей… У Марьюшки, у Кутяниной.
Прошка убежал к себе за печку, бросился ничком на кровать и заревел, как бабы ревут, в голос. А потом, когда затих, то лежал долго в полудреме. И не спал вроде, а сны видел — туманные, лихорадочные.
За печкой тихо, душно. Прошке мнится, что печка раскалилась докрасна. Он дотронулся до кирпичной стенки осторожно, словно до утюга. Печка — чуть теплая. Чудно. Прошка стал водить по старым гладким кирпичам. Задумался.
Дверь скрипнула. Коротко пропела. Опять скрипнула. Смолкла. Послышались тяжелые редкие шаги. «Бабушкины», — узнал Прошка. И тут же навстречу шагам рванулся крик деда Игната:
— Пришла мироедка! Пришла толстопуза! Ну, радуйся, радуйся, выжила людей хороших. Обожди, ужора, ужо отольются те их слезы… обожди! — Дед закашлял и упал…
— А-а-а-а! — заголосила бабка Груня. — Помер!
Дед Игнат не умер, но долго после того дня хворал. Лежал он на кровати за печкой, а Прошка перекочевал на лежанку. Спать Прошка стал чутко. Стоит деду пошевелиться, Берестяга тут же проснется, прислушается, а потом обязательно спросит:
— Дед, спишь?
— Сплю, сплю, Проша.
Прошка мгновенно снова засыпал.
…Вторую неделю Прошка сидел дома и не ходил в школу.
Дед начал поправляться. Он уговаривал внука не сидеть возле него, прогонял в школу. А Прохор знай твердит:
— Обожду чуток: с тобой мне надо побыть.
— А что те со мной быть? И сам побуду. Ступай, ступай, неслух, в школу, — незло ругался старик.
— Обожду, — упрямо говорил Прохор, и дед знал, что никакими посулами, никакими угрозами сейчас в школу его не пошлешь.
Знал, конечно, Игнат, что внук не ходит в школу не из-за него только… Мирской стыд! Невидимый и страшный судья.
К Берестняковым зашла Прошкина классная руководительница Прасковья Егоровна. Прохор увидел ее в окошко и спрятался в чулане.
Учительница несколько раз постучала в дверь.
— Проша, открой: стучит кто-то, — сказал дед.
Внук не отозвался.
— Прошка! Смолой ухи залепило? А?
Наконец Прасковья Егоровна вошла в избу.
— Ходи сюда, — позвал старик. — Кто там?
Прасковья Егоровна назвалась. Дед Игнат смутился. Прошка не видел этого. Он только слышал, как дед вдруг соврал учительнице:
— Внука в школу я не пускаю, нельзя мне без него ни секунды. Ты его, милая, не исключай. Он самолично по книжкам учится.
— Надо все же Прохору ходить в школу. Аграфена Наумовна разве не может приглядеть за вами, когда Прохор в школе?
Дедушка прикинулся глуховатым.
— Сердце у меня все болит. Так болит, — прошептал старик.
— Извините меня. Не стала бы тревожить вас, да целый год у мальчика может пропасть. Негоже так.
— Негоже, — подтвердил старик.
Когда Прасковья Егоровна собралась уходить, дед Берестяга сухо спросил:
— Скажи, будь люба, как там поживает Наталья Александровна с наследницей?
Прошка дышать перестал.
— Как вам сказать… Живут. Живут, как все мы, приезжие. Хозяйка у нее добрая, но… — учительница чего-то не досказала.
— Жить-то можно по-всякому, — допытывался старик.
— Не надо об этом, — сухо сказала Прасковья Егоровна… — Таня заболела. И парта их теперь пустая… Пойду я. До свиданья.
Прохор выбрался из чулана, где пахло кислым тестом и подгоревшими шкварками.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: