Александра Ус - За лесом — Березовая Роща

— Приходи поскорей, Василинка! — вдогонку ей крикнул Федор.

«Приходи поскорей!» Разве не знает, что она живет в служанках. Разрешит ли хозяйка?

Подоив коров и управившись по хозяйству, Василинка ужинать не стала. Получив разрешение хозяйки, стремглав бросилась из дома, но успела лишь к концу собрания.

— Пока вас лишь пятеро, — говорил Федор, — но и это не малая сила. А там начнут вступать в комсомол и другие парни и девушки. Вот та же Василинка.

Молодежь заговорила, зашумела. Аркадий толкнул локтем Василинку.

— Ишь ты, и тебя Федор в комсомол зовет. Давай, давай к нам!

Василинка смутилась. А после собрания Федор проводил ее домой.

— Вот вступишь в комсомол — и совсем другая жизнь перед тобой откроется! — говорил Федор, шагая рядом с ней.

— А перед тобой она открылась?

— А как же! Теперь я сам себе хозяин! Отработаю восемь часов — и иду в клуб или библиотеку. Сколько книг я за этот год прочитал! Скоро в армию. На флоте служить хочу. Как пойду в далекое плавание — стану писать тебе письма. А ты будешь мне отвечать?

Василинка молчала.

— Будешь, — заключил Федор. — Меж людей так заведено.

— А как отслужишь, что будешь делать?

— Учиться на рабфаке. А после рабфака на кого захочешь можно будет выучиться. Даже на капитана корабля!

— А что такое рабфак? — решилась спросить Василинка.

— Там учится рабочая и крестьянская молодежь, такие же парни и девушки, как мы с тобою, — объяснял Федор, а сам внимательно разглядывал Василинку, словно впервые ее видел.

— Ну вот и пришли, — тихо проговорила она. — До свидания, Федор!

Федор крепко пожал руку Василинки.

— Ты почаще наведывайся в местечко! — сказал он на прощание.

Василинка долго глядела ему вослед. Ей тоже хотелось побывать в далеких городах, увидеть море, хотелось учиться, но это были только мечты. Вот скорей бы окончилась служба у Параски. Тогда непременно что-то изменится в ее жизни. Побыстрей бы приехал отчим, надо еще с ним посоветоваться.

Людей набилась полная хата, некоторым пришлось стоять в сенях. Василинка с Ниной забрались на печь. Василий рассказывал по порядку, как ехал, что слышал в дороге, что видел на Выставке, а потом отовсюду посыпались вопросы.

— Ты расскажи, Василий, как в других местах помогают семьям красноармейцев, сиротам и вдовам? — спросила Агата.

— Комитеты взаимопомощи заботятся о них так же, как и у нас, в Березовой Роще. Тебе, тетя Агата, государство бесплатно дало лес на хату и семена отпустило. И по всей стране Советская власть помогает осиротевшим семьям стать на ноги.

— Ну, конечно, только успевай все давать таким лентяям, а про себя забудь, — встряла в разговор Халимониха. — Ты скажи лучше, Василька, отчего ситец и спички не дешевеют?

— О школах расскажи, что знаешь, — попросила Василинка.

— Государство строит школы, и люди ему помогают. В нашей делегации был крестьянин из деревни Сенница, что под Минском, так он рассказывал: лес бесплатно отпустило государство, а срубили и вывезли крестьяне своими силами. И площадку для школы подготовили, и учителя на свое содержание взяли.

— Неужто никто и слова против не сказал? — послышался удивленный голос.

— Говорил, что решили полюбовно. Ведь их же дети постигают грамоту.

— Вот и нам нужно школу построить да еще избу-читальню заиметь, чтобы было где газету почитать. А что, не осилим разве? — горячо произнес Петр.

— А ты, Петрок, и без того уже образованный — вон стишки сочиняешь. На что тебе школа! — крикнул Лаврен.

Ему не дали договорить. Зашумели все разом.

— Тише, тише, — успокаивал Василий. — Надо все хорошенько обдумать, как и где строить. Есть у нас с вами работящие руки, есть желание, Советская власть поможет. Вот соберемся в скором времени и все обсудим. А сейчас послушайте, как нас, всех участников Выставки, встречали рабочие Красной Пресни…

Вместе со всеми Василинка слушала рассказ отчима о большом митинге в одном из московских театров, как живую, видела перед собой крестьянку со Случчины, пожилую женщину в вышитом кафтане и домотканой полосатой паневе.

— Она не преминула вспомнить, — рассказывал Василий, — как прежде отдавали богатеям половину урожая за взятый в долг плуг, за лошадь, за зерно, а нынче бедняки и середняки в их деревне объединились в артель и постепенно налаживают жизнь, вызволяются от кулацкой зависимости, заменяют сохи стальными плугами. А напоследок она сказала: «Дай бог здоровья Ленину тому, кто все это сделал для бедного человека», — низко поклонилась и неторопливо сошла с трибуны.

— Вот так женщина! — не вытерпела Агата. — А что, если и нам так сделать, как в их селе?

— Помолчи ты, не мешай, — словно заступаясь за Василия, сказала Халимониха.

— А что ты на выставке увидел? — спросил Семен.

Василий рассказал, как они целый день ходили по Выставке, удивлялись могучим племенным совхозным быкам, любовались трактором на высоких с шипами колесах с шеренгой прицепленных к нему новеньких плугов. Скоро по ленинскому плану построит наша страна могучие заводы, и крестьяне, объединившись в коллективы, будут на этих стальных конях пахать широкие поля.

— И когда оно все это будет? Да и будет ли? — раздался голос Халимонихи.

Вокруг шумно заговорили. Перекрывая голос, Василий сказал:

— Будет, тетя Минадора, обязательно будет!

От радости Василинка захлопала в ладоши.

Когда стало тише, Василий рассказал о самом, пожалуй, интересном: делегацию белорусов пригласил к себе Всесоюзный староста Михаил Иванович Калинин.

Прежде всего спросил, как мы восстанавливаем то, что разрушили белополяки. А потом растолковал, что пути к улучшению крестьянской жизни лежат в крепкой кооперации, использовании агрономической науки. Советовал заменить трехполье многопольем, улучшить сенокосы. Обещал, что вскоре наша республика получит в кредит сельскохозяйственные машины.

— А как быть с теми, у кого земли много десятин? — вновь полюбопытствовал Семен.

Василий полистал свою тетрадь:

— Погодите, здесь у меня записано, вот. «У кулаков землю надо отбирать и передавать бедноте. Бедняцкие и середняцкие хозяйства должны объединяться и искать помощи в кооперативах, товариществах, а не у кулака-живоглота. Это ленинские слова», — сказал Михаил Иванович.

Лаврен, все время молча простоявший у дверей, выплюнул изо рта цигарку и растер ее по полу сапогом.

— Хватит, мать, болтовню слушать! Мало ли чего Василий нагородит. Пошли домой.

И он подался к выходу. Евсей потопал за ним следом. Но старуха не послушалась сына и протиснулась поближе к Василию.

— А вот ты растолкуй народу, — и она приложила ладонь к уху, — отчего это рабочие в городе работают по восемь часов, а мы гнем спины от темна до темна?