Анатолий Димаров - Со щитом и на щите

Мы бы ему показали «свободную»… Мишка уже и шайку его схватил, да сопровождающий тут как тут. Подошел, хлопнул Мишку по голой спине, дружелюбно спросил:

— Моемся? Порядочек…

А угодник возле него чуть хвостом не машет:

— Ложитесь, товарищ командир, я вам спинку потру!

Нам уже никакая баня не мила. Отодвинулись на самый край лавки, хмуро наблюдаем, как подлиза заискивает перед командиром. Набрал теплой воды, шурует спину, только что языком не лижет.

Мишка смотрел, смотрел, а потом взял свою шайку — и к кранам.

— Ты что?

— Ничего.

Открутил кран с холодной водой, налил полную шайку:

— Сейчас он его помоет.

Я попробовал рукой воду: как лед!

— Стань так, чтобы он ничего не заметил, — шепчет мне Мишка. И поставил свою шайку на лавку, разводит мыло, чтоб было точно так же, как у подхалима.

Я, понятно, стал. Мне-то что, трудно? Стою и смотрю, как угодничек командиру спину намыливает. Спина красная, распаренная — командир лишь покряхтывает блаженно.

— Порядочек! А теперь обливай…

Я отступил в сторону, чтобы не мешать людям мыться. Тем более что и Мишка уже управился: поменял шайки. А подлиза рад стараться:

— Держитесь, товарищ командир!

Да хлюп всю шайку ледяной воды!

Никогда не думал, что командир так разозлится и начнет ругаться. Особенно после того, как, вскочив с лавки, уже сам схватил другую шайку и вылил ее на себя…

Потом мне Мишка рассказал, что он успел подменить и вторую: она была с кипятком.

Здесь же в бане мы с Мишкой и постриглись. Взглянули друг на друга — и не могли удержаться от хохота. Мишка заливается, а я пуще его.

Когда вышли из бани, сопровождающий громко спросил:

— Кто хочет сходить за обедом?

Мишка дерг меня за рукав:

— Толька, пойдем?

— Пойдем!

— Мы, товарищ командир!

Колонна двинулась, мы, двенадцать человек, остались на месте. И тринадцатым — младший командир. Как раз чертова дюжина!

— Товарищ командир, а где этот обед?

— В воинской части… По два — становись!

— Товарищ командир, а куда все наши пошли?

— На станцию, в эшелон… Правое плечо вперед — шагом марш!

— Товарищ командир, а разве не будут нас рассылать по частям?

— Разговорчики! Вы в строю иль на посиделках?!

Войсковая часть, в которой мы должны были забрать обед, оказалась далековато: шли около часа. Мишка уже начал бурчать, что могли бы и на трамвае подъехать, но тут командир подал команду «Стой!» — и мы увидели массивные зеленые ворота с красной пятиконечной звездой. Ворота сразу же открылись, и мы вошли в широченный, вымощенный булыжником двор. Вокруг длинные двухэтажные дома из красного кирпича.

— Глянь, танки!

Мишка восторженно колотит меня локтем в бок, хотя я и без него все вижу. Грозные боевые машины выстро­ились в длинный ряд, вдоль них расхаживает часовой с винтовкой.

Да-а, это тебе не пехота! А может, и мне попроситься в танкисты? Чтобы вместе с Мишкой. На одной машине: он водителем, а я — командиром…

Тем временем подходим к единственному одноэтажному дому, останавливаемся у дверей. Командир приказывает нам подождать, а сам заходит внутрь. Вскоре появляется с двумя дымящимися паром ведрами в руках. Ведра огромные, каждое как бадья.

— А ну-ка, налетай, кто проголодался!

Я ринулся было подскочить первым, но Мишка вовремя дернул меня за рукав:

— Куда, дурной? Может, полегче будут.

Более легких так и не дождались. Командир сказал:

— Нужно с часок подождать. На два ведра не хватило: доваривают.

— Товарищ командир, борщ же остынет!

Командир подумал-подумал и решил так: он поведет тех, кто с борщом, а нам с Мишкой оставаться здесь. И ждать, пока он снова вернется. Ясно?

Ясно-то ясно, да не очень весело. Есть так хочется, аж в животе бурчит, и еще не терпится побыстрей к эшелону добраться, узнать, куда нас повезут. Но приходится ждать, и мы рассматриваем танки.

— Толька, ты какой взял бы себе?

— Вон тот, что с двумя башнями.

— Дурной, это же устаревший. Бери тот, что с одной!

Не успели закончить спор, который танк лучше, как на пороге появился повар в белом:

— Вы за борщом? Держите!

Эти ведра вроде бы больше тех. И тяжелей. Стоим и не знаем, как быть дальше. Когда-то еще вернется командир, а борщ стынет и стынет.

— Давай пойдем! Что мы, дороги не найдем?

Пошли. Ведра тяжелые, и нести их неудобно. Перегибаемся на бок, а борщ хлюпает и хлюпает. Несли, несли, устали — остановились. Поставили ведра, вытираем вспотевшие лбы.

— У тебя деньги есть?

— А что?

— Сейчас бы мороженого, хоть по порции! Ты любишь мороженое?

А кто его не любит! Глотаю голодную слюну, а Мишка соблазняет:

— Пломбир с изюмом тебе приходилось пробовать?

Я не выдерживаю, хватаю ведро и говорю решительно:

— Идем!

— Куда?

— Мороженое искать!

Нашли мороженое лишь в центре: едва добрались. Если бы не ведра, как гири, было бы легче.

Мороженщица как нас увидела, сразу догадалась, кто мы такие:

— Налетайте, солдатики, забирайте последнее!

— Видишь: последнее! — шепчет Мишка. — Хорошо, что сразу пошли, а то не хватило б.

Съели по порции, облизнулись. Посмотрели друг на друга:

— Еще по одной?

— А денег хватит?

— Хватит.

Вот так мы и проели Сергунькины деньги. Лакомились мороженым, пока языки не задубели.

Взялись было за ведра, а куда идти — не знаем. Пока мороженое ели, и дорогу забыли.

— Вам, ребятки, на станцию? — спрашивает мороженщица. — Так вы идите по этой улице. Три квартала пройдете, а потом повернете направо. А там прямо, прямо — как раз в станцию и упретесь.

Поблагодарили, подняли вновь ведра, пошли. Отшагали три квартала. Остановились на углу, отдохнули и снова в путь. Хотя вокзал и далековато, едва виднеется вдалеке, но ничего, дойдем, солдатам не привыкать к походам.

— Зато все наедятся, — утешаю Мишку.

Доплелись до вокзала. Руки ноют, ноги гудят. Где же эшелон?

— Эшелон? — переспрашивает дежурный. — Погодите, хлопцы, вы допризывники?

— Да, допризывники.

— Так вы, голубчики, не туда попали! Ваш эшелон на товарной, а это пассажирская…

— На то-о-варной?..

— Конечно, в пяти километрах отсюда.

Мы оба готовы разреветься. Легко сказать: пять километров! Да еще с полными ведрами, будь они неладны! Вы идите по колее, — советует дежурный. — По улицам чуть ближе, но можете с дороги сбиться…

Шагаем и шагаем. А колее ни конца ни края. Ффу, наконец дошли. Но где же наш поезд? Столько кругом эшелонов, что глаза разбегаются.

— Дя-адь, вы не знаете, где наш эшелон?

— А вы кто такие?

Железнодорожник в замасленной форме подозрительно осматривает нас. И мы торопимся ответить:

— Мы допризывники.

— Допризывники? Так ваш эшелон уже отправлен.