Хорст Бастиан - Тайный Союз мстителей

— Если вы надумали вмешиваться… — Он делает многозначительную паузу. — Вы все только еще хуже сделаете…

От неожиданности учитель делает шаг назад. Да и что он может сказать? Так-то ученики, значит, думают о нем… Из риги выходит крестьянин Бетхер. Учителю надо собраться с мыслями.

— Знаю, знаю, вы новый учитель! — приветствует его Бетхер и тщательно вытирает руки о куртку.

Это крупный светловолосый мужчина с голубыми водянистыми глазами — ни дать ни взять, истинный ариец. Губы тонкие, выражение лица свидетельствует одновременно о грубой силе и склонности к пресмыкательству. Лет ему около сорока.

— Добрый вечер, — отвечает Линднер. — Должно быть, я некстати?

— Друзья всегда кстати! — Бетхер пытается улыбнуться.

Но учителю эта улыбка почему-то напоминает гнусную улыбку трактирщика, запрашивающего с опьяневшего клиента двойную плату.

Вместе они направляются к дому. Руди за ними…

— Ты не обижайся на меня, Руди, — говорит учитель, — но хорошо бы ты на некоторое время оставил нас одних.

Руди останавливается в нерешительности. Бетхер сразу же набрасывается на него:

— Ты что, не слышишь, когда учитель с тобой говорит?

Прежде чем уйти, Руди бросает на учителя такой взгляд, от которого тому делается страшно.

— Нелегко с ним, — замечает Бетхер. А так как учитель, по-видимому, придерживается другого мнения, спешит добавить: — Но что поделаешь? В этом возрасте все парни артачатся. Слава богу, хоть не лентяй, тут уж ничего не скажешь.

— Что верно — то верно, — вставляет учитель, однако звучит это осуждающе.

— Гм, да… — хмыкает Бетхер. — А хорошее село Бецов! Как вы считаете? По чистой совести говорю: я доволен, что вы приехали. Сразу видно — человек с образованием. Знает, что положено… — При этих словах он выпускает струю дыма прямо в лицо гостю, так что Линднер долго отмахивается от дыма.

— К сожалению, приход мой не только визит вежливости, — говорит учитель Линднер. — Мне необходимо поговорить о Руди.

— Догадываюсь, — отвечает Бетхер, и на лбу его появляется складка, долженствующая изображать озабоченность. — С таким парнем хлопот не оберешься.

— Господин Бетхер, — обращается к нему учитель, — прошу вас проследить за тем, чтобы Руди регулярно посещал школу.

— А разве он пропускает? — возмущается Бетхер. — Вот негодяй! Я-то думаю, он штаны просиживает за учебниками, а он где-то шляется!

— Нет, он нигде не шляется! — возражает учитель. — Он работает, и работает у вас на дворе или в поле.

Бетхер озадачен. Подобной откровенности он никак не ожидал. Но тут же на его лице появляется грязная ухмылка.

— Ах, вон вы о чем! — восклицает он, но звучит это так: «Стоит ли об этом говорить?» — Я-то думал что-нибудь серьезное.

— Это очень серьезно, — настаивает учитель.

— Да, да… — Бетхер явно тянет. — Понимаю, вам как учителю, может быть, и виднее. Да не так уж он, должно быть, плохо учится. Поспевает ведь.

— Пока — да. Но я самым настоятельным образом прошу вас, господин Бетхер, впредь регулярно посылать Руди в школу.

Бетхер встает и подходит к окну. Поглядывая на улицу, он, не оборачиваясь, спрашивает:

— Что ж, он сам вам жаловался или как?

— Нет, нет, я пришел по собственной инициативе!

— Так, так… — Бетхер явно не верит учителю. Снова вернувшись к столу, он говорит: — Раз уж вы такую важность этому придаете, я вас как-нибудь поддержу. Но вы сами подумайте — в хозяйстве ведь все руки нужны. Иной раз иначе и нельзя… Да, так вот. Это я и хотел вам сказать.

— Если бы вы в своем хозяйстве могли обходиться без Руди так же часто, как без вашего Клауса, все было бы в порядке. — Учитель встает.

— С Клаусом дело совсем другое, — спешит его заверить Бетхер. — Он на грудь слаб, беречь приходится. Сами знаете — не убережешь смолоду…

Учителю Линднеру хочется поскорее уйти из этого дома, где все ему кажется фальшивым!

— Хорошо, господин Бетхер, — говорит он, выходя во двор, — ловлю вас на слове относительно Руди. Прошу вас также проследить за тем, чтобы и для домашних занятий у него осталось время.

— Сделаем, сделаем! — отвечает Бетхер, когда учитель уже поворачивается к нему спиной. Ухмылка мгновенно исчезает, остается только выражение злобы.

Покидая двор, учитель Линднер еще раз оборачивается, ища глазами Руди, но так и не находит его. Неприязненное чувство все нарастает. «Нельзя доверять этому Бетхеру», — думает учитель.

Тем временем Руди работал на соломорезке. Вышел приемный отец. Несколько минут он, шумно дыша, глядел на Руди злобно прищуренными глазами, затем схватил его за ворот и подтянул поближе к лампочке. Он приблизил свое лицо вплотную к лицу Руди, сжимая в правой руке бычью плеть. Желваки под кожей заходили ходуном.

— Приемного отца оговорил! — прорычал он. — Ну, погоди, я тебе покажу!..

— Никого я не оговорил! — обозлившись, крикнул Руди.

— Перечить? — заорал Бетхер и ударил Руди плетью по лицу.

Руди, пытаясь увернуться от ударов, пригибался, но в конце концов не выдержал и упал, ударившись головой о пол.

Но Бетхер продолжал его избивать.

Потом, ударив еще несколько раз деревянным башмаком, крикнул:

— Щенок приблудный!.. Дрянь!.. Собачье отродье!.. Голодранец!..

В промежутках между этими выкриками слышались стоны Руди. Даже коровы в соседнем коровнике загремели цепями. Но вот стоны прекратились, слышался уже только хрип. Теряя сознание, Руди думал: «Во всем этот Линднер виноват! Проклятый Линднер!..»

— Хорошо бы, сейчас Руди дома сидел, — сказал Альберт и спрыгнул. — А то этот Бетхер потом скажет, будто Руди тоже участвовал.

— Дома он! — шепнул ему Друга Торстен. — Тихо! Кто-то едет.

— Натягивать?

— Не надо. Другой кто-то…

Мимо Альберта и Други проскользнул сноп света.

— Это старик Флюгер, — тихо сказал Альберт. — Ни у кого такого карбидного фонаря нет.

— Тише! Что разболтался? — шикнул на него Друга.

— А тебе что? Все равно никто не услышит, — ответил Альберт. Он держал в руках конец веревки, перекинутой через ветку. Отсюда она тянулась на другую сторону дороги, где была привязана примерно на высоте одного метра к дереву.

Даже когда дорогу освещали, веревки не было видно — мстители присыпали ее песком. Только когда Альберт натянет веревку и она поднимется, ее можно будет увидеть.

У Други в руке был конец бечевки, которая тянулась по кювету метров на триста в сторону Штрезова — своего рода сигнальная линия. Вдоль нее на некотором расстоянии друг от друга залегли Родика, Калле и Манфред. Как только кто-нибудь приближался, они дергали за веревку. Когда они дернут три раза подряд, Альберт и Друга будут знать: едет избранная ими жертва — кулак Бетхер.