Хорст Бастиан - Тайный Союз мстителей

— Тоже неплохо, — согласился Альберт с таким мрачным видом, что это внушало страх.

— А куда, в какое место ты ее ударишь, ты подумал? — спросил Длинный. — Девчонок куда ни стукнешь, все не по правилам. Или ты думаешь, она пощечины испугалась? Поверь мне, шеф, придется нам ей какое-нибудь педагогическое наказание придумать.

Около жилого дома Альберт остановился и сказал:

— Сходи к Друге. Пусть и остальным передаст: завтра вечером, в восемь, в сарае.

Впервые за долгое время Альберт снова назвал «Цитадель» сараем. Должно быть, сообщение о Родике потрясло его.

К вечеру облака сгустились, грозно нависнув над лесом и деревней. Люди спешили с полей и лугов, возницы подгоняли лошадей — надо было урожай сухим доставить под крышу. Ласточки носились над самой травой, в воздухе ни ветерка. Казалось, земля затаила дыхание. Весь мир стал каким-то маленьким — черные тучи теснили его. Дождь все не шел, напряжение людей нарастало с каждым часом. Задавая корм скотине, они ругались, грубили друг другу, каждая мелочь становилась поводом для ссоры. В кухне за ужином все сидели нахмурившись, а ложки стучали громче обычного.

На улице темным-темно. А вот и первые тяжелые, как свинец, капли. Надвигалась буря.

В это самое время члены Союза мстителей собрались в «Цитадели». Не было только Родики и Сынка. При зеленом свете новой лампочки лица мстителей казались усталыми и необычно бледными. Дрожа от холода, они сидели на своих ящиках, а там, за стенкой, разверзались небеса.

По прибытии, Друга каждому объяснял, о чем сегодня пойдет речь, и они молчали, не смея взглянуть соседу в глаза. А что, если и другие ребята подумывают о предательстве?

Раздраженный Альберт бегал из угла в угол, порой останавливался и с недоверием посматривал на ребят. Они избегали его взгляда. Придя сюда, чтобы судить, они теперь сами казались себе подсудимыми.

Наконец явился и Сынок, промокший до нитки, лицо замкнутое, как всегда.

— Извините, ребята, раньше не мог, занят был, — проговорил он очень спокойно и сразу сел на свое место. С одежды его капало.

Альберт, стоявший посередине, впился глазами в Сынка и вдруг заорал:

— Лучше бы сам признался: так, мол, и так. Избавились бы от сорняка. Что ж вы не идете к синим, не говорите им: мы паиньки, примите нас. Трусам тут делать не…

Оглушительный удар грома прервал его. Где-то поблизости ударила молния. «Цитадель» каждую минуту освещалась холодным светом, как будто сама луна упала на землю. Гроза обрушилась прямо на деревню.

На минуту в «Цитадели» стало очень тихо. Словно окаменев, Альберт стоял все на том же месте.

Готовые к отпору, ребята холодно поглядывали на своего шефа, считая его выпад чудовищно несправедливым. Должно быть, Альберт и сам понял это. Пожав плечами, он отвернулся, затем открыл дверь в соседнюю кормовую и вышел.

Ребята сразу оживились. Послышались возгласы недовольства. Друга жестом приказал молчать.

В эту минуту Альберт втолкнул в дверь Родику. Гордо и непреклонно смотрела она куда-то вверх. Руки у нее были связаны, по она стояла спокойно, мысль о побеге казалась ей ниже всякого достоинства.

— Пришлось ее связать и запереть, а то бы не пришла, — сказал Альберт и сел на ящик.

Родика презрительно скривила губы.

Друга встал. Запустив руки под ремень, он посматривал на ребят. Они сидели перед ним, обхватив колени руками, и пытались хоть как-нибудь согреться. Все они были босы. Сильнее всех дрожал промокший Сынок. Он с упреком смотрел на Родику. Друга откашлялся.

— Братья-мстители! — начал он и, взглянув на Родику, тут же отвел глаза. — Не раз нам грозила опасность, но до вчерашнего дня никто из нас не становился на путь предательства.

Снова ребята оживились, послышались возгласы:

— Свинство! Нечего разговаривать! Расправимся с ней, и все!

— Да, Родика предала нас, — продолжал Друга. — От нее мы этого меньше всего ожидали. Хоть она и девчонка, но вела она себя не хуже ребят. Поэтому и наказать ее надо так, как если бы она была такой же, как все. Она изменила. За это ее и надо судить.

Гром гремел без перерыва, одна молния вспыхивала за другой, и Друге приходилось кричать, чтобы его могли слышать.

Родика стояла, прислонившись спиной к двери, лицо горело. Вся ее гордость, высокомерие исчезли. «Только бы не разрыдаться», — думала она. Родика была сейчас очень красива.

Ребята сидели, опустив головы. Кое-кто готов был взять наказание на себя. Длинный ерзал на ящике. Только Альберт зло смотрел прямо перед собой. Его настроению больше всего соответствовала гроза, бушевавшая за дверью.

Друга, который намерен был произнести длинную обвинительную речь, посмотрев на Родику, сбился, потерял нить и замолчал. С Родикой ему всегда бывало так хорошо, они так понимали друг друга, и поэтому роль прокурора потребовала от него неимоверных усилий. Сделав какой-то беспомощный жест, он сел и тихо произнес:

— Теперь сами говорите!

Все долго молчали.

— Пусть расскажет, как оно вышло. Все расскажет, — проворчал Сынок.

Родика не шелохнулась.

— А ну давай рассказывай! — набросился на нее Альберт.

Снова на ее лице появилось выражение непреклонности.

Она гордо вскинула голову, словно все происходящее ее «ничуть не касалось. Родика не знала, что такое страх, — никто здесь не мог заставить ее говорить.

Друга понял состояние Родики и приказал развязать ей руки.

— Ну вот, теперь рассказывай! — произнес он. — Соврешь — только усилим наказание.

Родика сделала два шага вперед. Грубое обращение не обидело ее. Она знала законы Союза мстителей. И все же она гневно воскликнула:

— Постыдились бы! Единственная девчонка я у вас, а вы связали меня, чтобы не убежала. Смешно!

— Получишь пощечину, будет не смешно! — Альберт уже замахнулся.

— Оставь, шеф, — сдержал его Друга. — Пусть она говорит.

Альберт медленно поднял голову и мрачно посмотрел на Другу. На лбу у него опять появилась складка.

— А что мне говорить? — начала Родика немного спустя. — Ну, была я вчера у синих, а предавать никого не предавала, да они меня и не спрашивали про наш Союз. И Линднер не спрашивал. Он только и сказал, что, если мне охота, я тоже могу с ними в лес пойти, я и пошла. — В глазах Родики снова появилось влажное мерцание. — Я ж только хотела посмотреть, как они играют… Потому… потому что мы только мстим без конца… — Она сделала глотательное движение.

Ребята отвернулись.

Но Альберт был настороже.

— Бабья болтовня! Давай закругляйся!

— Рассказывай скорее! — поддержал шефа Друга, видя, что Альберт уже не потерпит никаких проволочек.

А Родика, ощутив сочувствие ребят, продолжала:

— Ну ладно! Сперва мы играли в золотоискателей и индейцев. Дотемна! — Глаза ее задорно сверкнули. — И хоть сто раз прикажите мне этого не говорить, а все равно скажу — нам было очень весело!