Хорст Бастиан - Тайный Союз мстителей

На самом краю песчаных ям высились три огромные кучи хвороста. Издали они походили на три брошенные избы.

— Погодите здесь! — шепнул Альберт. — Вышлем вперед двух дозорных — проверить, как там и что. — Он оглянулся на своих ребят, но не смог различить даже лиц — тоненький серп месяца излучал лишь слабый свет. — Кто пойдет добровольцем?

— Я! — тут же отозвался Друга.

— И я! — встал с ним рядом Вальтер. Он чувствовал себя ответственным перед остальными — ведь это он привел к мстителям Вольфганга и теперь должен был как-то загладить свою вину.

— Идет! — сказал Альберт. — Будем ждать вас здесь. Пригнитесь, а как подойдете поближе — ползите по-пластунски.

— Сами соображаем! — отвечал Вальтер. В умении совершать ночные вылазки никто не мог сравниться с ним.

Вскоре тени их скрылись во мгле. Остальные, не сводя глаз с куч хвороста, напрягали слух. Все было тихо. Через полчаса Друга и Вальтер вернулись.

— Все в порядке, — доложил Друга. — Кругом ни души.

— А ямы проверили?

— Да.

— Тогда — вперед! — распорядился Альберт. — Друга, Вальтер, Калле займутся правой кучей, средней — Ганс и Манфред, а ты, Длинный, пойдешь со мной. Поджигать каждую кучу со всех сторон.

Не соблюдая прежней осторожности, мстители стали приближаться к кучам заботливо сложенного хвороста. Им не терпелось поскорее закончить операцию. Порой их деревянные туфли задевали о камни, и ветер тут же подхватывал эти звуки и уносил, словно хомяк свою добычу.

Добравшись до места, отряд Альберта тут же обошел кучи хвороста с подветренной стороны, обращенной к лесу.

Альберт уже достал свою зажигалку, как вдруг мстители содрогнулись от ужаса.

«Уааа… Ауи…» — какие-то чудовищные звуки, не похожие ни на что человеческое, неслись с лесной опушки. На вершине самого близкого дерева вспыхнул ядовитый огонь одноглазого призрака. Он скользнул по стволу и огромными прыжками стал приближаться к песчаной яме… «Уиии… Ауи…» Теперь звуки неслись откуда-то снизу, левее дерева, с которого только что спустился призрак. Они становились все пронзительнее. Зеленый глаз упал на землю, подскочил и какими-то дергающимися прыжками подбирался все ближе, ближе…

Ужас парализовал мстителей.

Первым пришел в себя Длинный.

— Ложись! — крикнул он что было сил.

Знакомый голос привел в чувство остальных ребят. Но они не бросились наземь, а пустились наутек. Они падали, поднимались и вновь бежали во весь опор. Заметив, что он остался один, Длинный тоже побежал. Он оглянулся, словно прикидывая, не принять ли ему бой с призраком. Смертоносное сияние неотвратимо приближалось. Последние остатки мужества покинули Длинного. Со скоростью оленя он несся вслед за остальными, волосы его развевались. Сзади все еще слышны были адские голоса. Длинный зигзагами бежал по пашне — только бы эти лучи не поразили его в спину! Скоро он стал нагонять основную группу. Громче всех пыхтел Калле.

— Мама! — верещал он. — Мама!..

На шоссе Длинный нагнал его. Они оглянулись. Там, где должны были быть кучи хвороста, царила темень и тишина.

На перемене у Манфреда подвернулась нога, и сверток с завтраком упал на землю.

— У него колени до сих пор дрожат! — тут же съязвил Калле, ухмыляясь, как обычно, во весь рот.

— Держу пари — твои дрожали еще сильнее! — тут же отпарировал Манфред, сдувая песок с хлеба. — У меня тут один знакомый сосунок все время «мама» пищал.

— Ну и что? Зато я своего барахла в грязь не кидал, как некоторые.

— Псих!

— От психа слышу!

— Идиот!

— Сам идиот!

— Черт с тобой! Значит, мы оба идиоты!

— С какой это стати? Ты идиот, а я нет! — с возмущением ответил Калле.

Манфред только махнул рукой. Он не выспался и теперь без конца зевал. После ухода из Союза Руди Бетхера Калле непрестанно задирал Манфреда, должно быть, он не мог иначе.

А Руди и Сынок теперь вечно вертелись вокруг Шульце-младшего. Даже Клаус Бетхер и тот не отходил от него. В последнее время у него с приемным братом установились какие-то новые отношения, с каждым днем они все более сближались. Остальные сыновья крупных хозяев потянулись за Клаусом, так что ученики разделились теперь на два лагеря: группу мстителей и группу Шульце. Не последнюю роль в этом деле сыграло отсутствие Гейнца Грабо. Вот уже неделя как он находился в колонии. Это учитель Линднер отправил его туда, понимая, что Гейнц может выправиться только под постоянным наблюдением строгих воспитателей. Во всяком случае, никто из учеников не жалел об исчезновении Грабо.

— Давайте-ка обмозгуем без лишней трепотни, — начал Альберт. — Хотел бы я видеть того, кто вчера не струсил бы! Я, к примеру, сигал по полю, как косой. Но пусть кто-нибудь посмеет сказать мне, что я трус! Против привидений ничего не поделаешь — короли и то от них удирали. Вот как оно! Все это одна бражка — и черт и призраки. Захотят они — с горошину станут, а то с гору величиной, а то в бабочку-капустницу превратятся…

— А то и человеком прикинутся, — заметил Длинный, причем это явно был крик души — он думал о своем Старике.

— Точно! — сказал Альберт, но тут же спохватился и, взглянув на Длинного, добавил: — А ведьм все равно не бывает. Понял?

— Будто я об этом! — обиделся Длинный.

— Я бы тебе и не советовал.

— Странное дело! — заметил Друга, желая отвлечь их. — Если это были настоящие привидения, почему они не нагнали и не убили нас? Кто его знает, что это на самом деле было!

— Гарантию даю — настоящие привидения! — заявил Манфред.

Друга недоверчиво покачал головой. Тогда остальные мстители набросились на него.

— Вот дурак-то! Ничего ты, Друга, в привидениях не смыслишь!

— И чего же ты тогда драпал, если это были не привидения? И какие еще привидения! Уши — вот с эту сумку! Что я, слепой, что ли!

— Брось заливать!

— Линднер идет! — прошипел Друга.

И, словно по команде, все умолкли.

Учитель остановился и, улыбаясь, осмотрел ребят.

— Ну что, друзья, — сказал он, — здорово струхнули вчера?

Мгновенно лоб Альберта перерезала вертикальная складку. Остальные, полные недоверия, тоже уставились на учителя. О чем это он?

— Признаюсь, — продолжал учитель, так как ответа не последовало, — игра была не по правилам. Но что мне было делать? Как быть? Бежать в полицию? Разве можно! Что бы я им сообщил? Что мои ученики собираются поджечь хворост на опушке леса? Они бы вас еще арестовали, как поджигателей, и все из-за такой глупости. «Нет», — подумал я. К тому же мне пришлось поклясться Вольфгангу, что я никому ничего не скажу и полиции тоже. Что делать? Надо самим предотвратить пожар. — Он сделал свой потешный жест, который очень подходил сейчас к его веселому лицу. — Сказано — сделано! Мы и предотвратили: Вольфганг и я.