Элинор Портер - Юность Поллианны

Джимми с тихим стоном отвернулся в сторону и через несколько минут, произнеся несколько сдавленных слов, которых она не поняла, тихо ушёл.

Из харрингтонского поместья он отправился прямо домой и стал искать Джона Пендлтона. Нашёл он его в огромной библиотеке — комнате с тёмно-красными занавесками, где много лет назад Поллианна с опаской ожидала увидеть «скелет», который хозяин прячет в шкафу.

— Дядя Джон, вы помните этот конверт, который отец дал мне? — спросил Джимми.

— Конечно. — Джон Пендлтон встревоженно посмотрел на Джимми. — А в чём дело?

— Его необходимо вскрыть.

— Но ведь условия!..

— Ничего не могу поделать. Это необходимо. Вы откроете?

— Д-да, мой мальчик, конечно, если ты настаиваешь, но… — он беспомощно замолчал.

— Дядя Джон, наверное, вы уже догадались, что я люблю Поллианну. Я сделал ей предложение, и она согласилась. — Приёмный отец обрадовался, но Джимми не остановился, даже не изменил своего напряжённого тона. — Теперь она говорит, что не может выйти за меня замуж. Миссис Чилтон возражает. Она возражает против меня.

— Против тебя? — в глазах Джона Пендлтона загорелись злые огоньки.

— Да. Я узнал об этом, когда… когда Поллианна спросила меня, могу ли я сказать её тёте что-нибудь о моём отце и моих родственниках.

— Чушь! Я думал, что у Полли Чилтон больше разума… ну, всё равно это похоже на неё. Харрингтоны всегда были чрезмерно гордыми, — проговорил Джон Пендлтон. — Что же ты сказал?

— Я хотел сказать, что лучшего отца, чем у меня, и быть не может, и вдруг неожиданно вспомнил про конверт и про то, что на нём написано. Тогда я испугался. Я не могу произнести ни слова, пока не узнаю, что там. Отец не хотел, чтобы я что-то узнал, пока мне не исполнится тридцать лет, когда я буду взрослым и смогу всё выдержать. Понимаете? В моей жизни есть какая-то тайна. Эту тайну я должен узнать и узнать сейчас же.

— Джимми, дружок, не смотри так трагически. Это ведь может быть и хороший секрет.

— Тогда бы не было необходимости скрывать это от меня, пока мне не исполнится тридцать. Нет, дядя Джон, там что-то, от чего он старался охранить меня, пока я не буду достаточно взрослым. Поймите, я не осуждаю отца. Что бы там ни было, он не мог этого изменить. Но знать я должен. Достаньте его, пожалуйста!

Джон Пендлтон молча поднялся.

— Хорошо, — сказал он.

Спустя три минуты конверт был в руках Джимми, но он его сразу вернул:

— Я бы хотел, чтобы вы прочли его. Пожалуйста. А потом скажите мне.

— Джимми, я… ну, будь по-твоему.

Решительным движением Джон Пендлтон взял нож и вскрыл конверт. Там было несколько листов бумаги, скреплённых вместе. Один лист, по всей вероятности — письмо, был свёрнут отдельно. Его-то Джон Пендлтон развернул и прочитал первым. По мере того как он читал, Джимми напряжённо следил за выражением его лица. Поэтому он видел, как на лице этом отразились удивление, радость и ещё что-то, чего он не мог выразить.

— Дядя Джон, что там? Что это? — нетерпеливо спросил он.

— Читай сам, — ответил тот, кладя письмо в протянутые руки.

И Джимми прочитал:

«Приложенные бумаги подтверждают, что мой сын Джимми — Джеймс Кент, сын Джона Кента, который женился на Дорис Уэзербай, дочери Уильяма Уэзербая из Бостона. Прилагаю письмо, в котором объясняю моему сыну, почему я скрывал его от семьи его матери все эти годы. Если он откроет этот пакет, когда ему исполнится тридцать, то прочитает письмо и, надеюсь, простит своего отца, который боялся потерять его. Если письмо будет открыто в случае его смерти, прошу сразу сообщить семье его матери в Бостон, а прилагаемый пакет с документами передать в их руки. Джон Кент».

Джимми был бледен и весь дрожал, когда поднял глаза, чтобы встретиться взглядом с Джоном Пендлтоном.

— Так я… пропавший Джеми? — едва пробормотал он.

— В письме сказано, что есть документы, доказывающие это, — подтвердил приёмный отец.

— Племянник миссис Кэрью?

— Конечно!

— Господи, как же я не догадался?! — на несколько мгновений воцарилась пауза, и лицо Джимми вспыхнуло от радости. — Теперь я точно знаю, кто я! Теперь я могу сказать миссис Чилтон кое-что о моих родственниках!

— Да уж, можешь, — с иронией ответил Джон Пендлтон. — Род бостонских Уэзербаев идёт от Крестовых походов. Думаю, это должно её удовлетворить. Что же касается твоего отца, он тоже знатного рода, миссис Кэрью рассказывала мне о нём. Хотя он был очень эксцентричным и не угодил семье…

— Бедный отец! Что за жизнь у него была вместе со мной! Он постоянно боялся преследований. Теперь я могу понять многие вещи, которые часто ставили меня в тупик. Как-то одна женщина назвала меня Джеми. Ужас, как он разозлился! Теперь мне понятно, почему он увёл меня в тот вечер, даже не дождавшись ужина. Бедный отец! Как раз после этого он сильно заболел. Он не мог пошевелить рукой, а вскоре не мог и говорить. Болезнь поразила его речь. Я вспоминал потом, что он старался мне что-то сказать об этом пакете. Наверное, он велел мне открыть его и идти к родственникам моей матери. Но тогда мне казалось, что он старается сказать мне, чтобы я сохранил его. Я обещал ему, но его это не успокоило. Кажется, он ещё больше забеспокоился. Бедный отец!

— Стоит просмотреть эти бумаги, — посоветовал Джон Пендлтон. — Кроме того, здесь есть ещё письмо от твоего отца. Разве ты не хотел бы его прочесть?

— Да, конечно. Только… — молодой человек стыдливо рассмеялся и взглянул на часы. — Я просто подумал, как скоро я могу вернуться обратно… к Поллианне.

Джон Пендлтон задумчиво наморщил лоб, взглянул на Джимми, как бы не решаясь что-то сказать, а потом всё-таки заговорил:

— Я знаю, что ты хочешь видеть Поллианну, и не осуждаю тебя. Но мне кажется, что ты должен сначала ехать прямо к миссис Кэрью и захватить вот это, — и он похлопал по бумагам, лежащим перед ним.

Джимми сдвинул брови и задумался.

— Хорошо, я поеду, — решительно согласился он.

— Если ты не возражаешь, я бы поехал с тобой, — предложил Джон Пендлтон с излишней небрежностью. — У меня… у меня есть свои соображения, по которым я хотел бы увидеть… твою тётю. Ты думаешь, мы сможем поехать сегодня в три часа?

— Прекрасно! Поедем! Нет, что за чудеса! Я — Джеми! — восклицал молодой человек, вскочив на ноги, и беспокойно бегая по комнате. — Интересно… — он остановился и по-мальчишески покраснел. — Вы думаете, тётя Руфь будет недовольна?..

Джон Пендлтон покачал головой. Прежняя угрюмость появилась в его глазах.

— Едва ли, мой мальчик. Я думал про себя. Если ты её племянник, куда мне-то деваться?

— Вам? Вы думаете, кто-нибудь может отстранить вас? — пылко возразил Джимми. — Вам беспокоиться не надо. И она не будет против. У неё есть Джеми, вы знаете, и… — он остановился и с изумлением посмотрел. — Ну и дела! Дядя Джон! Я забыл про Джеми. Для него это будет так тяжело!