Ирина Дегтярева - Цветущий репейник

— Сиди уж! Зачем дядю Миню ограбил? Он уже сколько времени ни одной рыбины до дома донести не может.

— Пап, а у тебя татуировка, — Витёк сделал отвлекающий манёвр, стал разглядывать отцовское плечо, на котором было синее изображение кошачьей мордочки. — Это ведь ты для мамы? Ты же её Кошечкой называл?

— Всё-то тебе надо знать, бездельник! — беззлобно заворчал отец и спихнул Витьку с колен.

Он не любил рассказывать о том, как влюбился в маму, как ухаживал и как сделал татуировку ради неё, а потом чуть не умер от заражения крови. Об этом с большим удовольствием рассказывала мама и каждый раз утирала глаза.

— Завтра к тёте Вале со мной поедешь, и не криви рожу. Это твоя родная тётка и моя сестра! — нахмурился отец.

— Может, я дома останусь?

— Я сказал, поедешь со мной. Мать от тебя уже стонет, пускай хоть денёк отдохнёт. А послезавтра с утра на рыбалку.

— Браконьерством заниматься я не буду, — Витёк отошёл на безопасное расстояние.

— Опять за старое?! Велосипед хочешь — поедешь. А не поедешь… схлопочешь. Это надо чем в школе занимаются! Детей против родителей восстанавливают.

Весной в Витькиной школе появился новый преподаватель по экологии, и первая же тема, которую он стал объяснять, была тема о браконьерстве и его последствиях для природы. Витёк знал, что папаши всех ребят в классе, без исключения, брали рыбу сетями и браконьерами считали только тех, кто глушил рыбу взрывчаткой.

Дерзкий Витёк, даром что не вышел ростом, выскочил из-за свой парты, последней в ряду у окна, и выпалил:

— Мы всегда рыбу сетями брали, и мой дед, и папка. Что тут такого? А вот если рыбу глушить — так совсем дикие делают. Мы что, не понимаем, кто на самом деле браконьер?! — Витька знал, что учитель не местный, городской, и в заключение своей пламенной речи предположил крамольную мысль: — Вы, небось, и рыбу никогда не удили!

В классе зашушукались, захихикали. Учитель поставил дерзкому Витьке сразу две двойки — за поведение и по предмету. Дома Витьку выпорол отец, угостил «кренделями с перцем», как он любил выражаться. Не за двойки, за болтливость.

Озлобившись и на учителя, и на отца, Витька с тупым упрямством в школе спорил с учителем, а дома донимал отца лекциями о вреде браконьерства. Срывал уроки по экологии, и дома ему попадало вдвойне — за плохие оценки и за пререкания с отцом.

Когда кренделя с перцем встали поперёк горла, Витька притих ненадолго. Но, злопамятный, он затаил обиду.

У тёти Вали была квартира в старинном дореволюционном доме с облупившейся лепниной на четырёхметровых потолках, с загадочными нишами неизвестного назначения, с закутками, оставшимися от столкновения дворянских залов с коммунальными квартирами, и с большой библиотекой. Тётя Валя, сводная сестра отца, была его старше, с высшим образованием, работала заместителем главного редактора крупного журнала. Сама она была женщиной крупной, громогласной, курила сигареты и всегда безапелляционно поучала отца. Подавленный её интеллектом, тот вжимал голову в могучие плечи и внимал, пытаясь хоть что-то запомнить.

Из посёлка отец вёз ей сумки с продуктами и нагружал ими Витьку. «Науку надо кормить», — говорила мама, набивая сумки помидорами и огурцами со своего огорода, стеклянной банкой с жирной сметаной, абрикосами и персиками, пучками зелени и даже специально испечёнными для тёти Вали пирожками.

Витька со Светкой ходили вокруг гостинцев облизываясь, но получали по рукам, когда пытались умыкнуть что-нибудь вкусное. Ещё причёсанному и умытому Витьке полагалось нести букет выращенных мамой роз и вручать любимой тётке.

На кухне её квартиры отец садился на табурет, поджимал ноги сорок шестого размера, укладывал огромные смуглые лапищи на колени и, вздыхая, слушал рассказы тётки о том, как Иван Сергеевич, бездарь и лоботряс, норовит принести текст в рукописном виде, а ведь на дворе двадцать первый век, и всё делается только на компьютере. Отец, который отродясь не работал за компьютером, сочувственно кивал головой.

Витька сидел на соседнем табурете в похожей позе и тосковал. Он водил взглядом по стенам, рассматривая сувенирные тарелки, висевшие на стене. Венеция, Милан, Афины, Лондон, Лиссабон, Марсель… Некоторые тётка покупала сама, что-то привозили друзья для коллекции.

— Тётя Валя, а эту из Афин вы сами привезли? — поинтересовался Витёк.

Тут же получил от отца шлепок по губам.

— Старшие разговаривают, ты помалкивай! — он посмотрел на сына не сердито, а скорее испуганно.

У Витьки скривились губы от незаслуженной обиды.

Но ничего не сказал, вскочил и выбежал в соседнюю комнату.

— Вы со мной так! — зашептал он, пробегая глазами по корешкам тёткиных книг. — Ну и сидите там, а я книжку поддедюлю. Будете знать!

Витёк и без того собирался умыкнуть книжку, как он делал это каждый раз, когда навещал тётку. Он прятал добычу дома, на чердаке сарая. Коллекция трофеев то и дело пополнялась. Витёк забирался в чердачную каморку и, устроившись на охапке сена, читал про пиратов, привидения и клады. Он и брал-то их, уверенный, что такие книги тётка не читает и вряд ли их хватится. Сегодня Витёк сунул под рубашку, за пояс штанов, книгу «Дворцы и их тайная жизнь».

— Сидите, сидите, болтайте о всякой ерунде, — Витёк удовлетворённо похлопал себя по животу.

Витёк не считал себя вороватым, но не мог пройти мимо того, что плохо лежит. Рыба в садке дяди Миши всегда была для него лакомым куском, так же как тёткины книжки. Витька воспринимал это как забавную и рискованную игру и считал, что всегда из неё выйдет хитрым и ловким победителем.

…В электричке Витёк сидел у окна насупленный. Только уши, торчащие в стороны, как ручки у кастрюли, напряжённо вслушивались в тональность отцовских вздохов и кряхтений. Отец не выдержал:

— Витёк, я тебя не зашиб? Ты же знаешь, Валентина не любит детей, а уж невоспитанных… Вить, а Вить… Ну ты чего? — отец тронул его за плечо.

Сын согнал с лица улыбку и повернулся:

— А ты знаешь, что нет ничего хуже несправедливого наказания?

— Да ладно тебе! Хватит умничать! — отец повеселел, наклонился и прошептал: — Завтра рано вставать. Усёк?

Витька с усмешкой оглядел сидящих рядом пассажиров и громко спросил:

— Пап, а ты знаешь, какой вред экологии наносят браконьеры? Они просто чудовища!

— Кто? — сдавленным и испуганным голосом уточнил отец.

— Как кто? Браконьеры! Они рыбу у государства и природы воруют.

— Опять за своё? — горячо зашептал отец в Витькино ухо. — Гляди, я не посмотрю, что ты взрослый парень, при всех кренделей с перцем навешаю.

Витёк с превосходством улыбнулся, но рот закрыл. И на платформу он соскочил из электрички резво, удалившись от отца на безопасное расстояние.