Георгий Скребицкий - Длиннохвостые разбойники (сборник)

И ёжик, очень довольный тем, что он умней всех, что он так ловко отделал этих глупых лесных врунишек, не спеша потрусил по поляне поискать себе на обед жучков, червячков.

А синичка задорно запела ему вслед:

Но ёжик её и слушать не захотел. Он бежал не спеша по лесной поляне.

И вдруг… что за диво?! Прямо перед ним из круглой земляной норки начала выпирать свеженарытая земля. Выпирает и тут же рассыпается, всё больше и больше. Глядь, уж над самой норкой целый земляной холм вырос.

«Кто же это так трудится, землю из глубины на поверхность выталкивает?» – заинтересовался ёжик. Он приблизился к самому холмику, заглянул в норку и громко окликнул:

– Эй, кто там под землёй работает?

– Это я, зверёк-землекоп, – ответил ему голос из норки.

– А как тебя зовут? – спросил ёжик. – И зачем ты землю наружу выбрасываешь?

– Зовут меня крот, – отвечал зверёк-невидимка. – А землю выбрасываю я затем, чтобы прочистить свои охотничьи ходы. Я день и ночь по ним под землёю бегаю, охочусь на разных жучков, червячков, которые тоже в земле живут. Они заползут невзначай в мою норку, а я их поймаю и съем.

– И я червячков и жучков ловлю! – радостно ответил ёжик. – Только ловлю их не в норке, а прямо среди травы.

– Вот и отлично, – одобрил крот. – Значит, мы друг другу сродни приходимся: оба охотники за жучками, за червячками.

– Верно, верно, – согласился ёжик. – Давай, приятель, поближе с тобой познакомимся. Вылезай ко мне на полянку.

– Ох, не люблю я из норы вылезать, – отвечал крот. – Ну да уж ладно, сейчас выберусь. – И он выполз из своего подземного убежища.

Ёжик стал разглядывать нового знакомца.

– Какие у тебя забавные передние лапы, – удивился он, – широкие, будто лопаточки, и вывернуты в разные стороны! Как же ты на таких лапах по земле бегаешь? Наверное, сразу в траве запутаешься?

– Поэтому я и не люблю на поверхность земли выбираться, – ответил крот. – Мои лапы служат мне совсем для другого. Бегать на них по земле трудновато, зато рыть ими землю очень удобно. Ты, ёжик, ещё на рыльце моё погляди. Смотри, какое оно длинное, узенькое. Я им, словно буравчиком, в мягкую землю врываюсь, а потом её передними лапами в стороны отгребаю. Так и рою свои подземные ходы, в них днём и ночью добычу ловлю.

«Вот это настоящий охотник, настоящий, солидный зверёк! – с уважением подумал ёжик. – Это не то что врунишки заяц и белка или непоседа синичка. Спрошу-ка его – видел ли он когда-нибудь зиму и белый снег?»

– Какой такой белый снег? – удивился слепой крот. – У меня в норе всегда темно и кругом только одна земля. Никакого снега я и знать не знаю.

– А знаешь ли ты, что такое ледяной ветер, метель? – спрашивал ёжик.

– И об этом я слышу в первый раз, – отвечал крот. – У меня в норе никогда не бывает ни метели, ни ветра.

«Ну, наконец-то я встретил солидного, умного зверька!» – вздохнул с облегчением ёжик.

– С тобой и поговорить приятно, – сказал он кроту. – Мы с тобой, братец, всё видим, всё знаем, я – на земле, а ты – под землёй. Нас никто не обманет.

И ёжик, простившись со своим новым знакомым, затрусил дальше по полянке. Он совсем и не слушал того, что ему свистели, трещали и пели разные птицы: синицы, щеглы, корольки. А они, сидя на ветках кустов и деревьев, распевали ежу свою задорную песенку:

Но ёжик всех лесных обитателей, кроме своего нового друга – крота, считал либо дурачками, либо врунишками.

Ёж подбегал уже к кустам на другой стороне поляны, как вдруг из них навстречу ему не спеша, как бы нехотя, вышла плутовка Лиса Патрикеевна. Она давно караулила добычу и была очень голодна.

Сидя в кустах, лиса отлично слышала, как ёжик спорил с белкой, с зайцем, с синицею. Плутовка слушала да подсмеивалась над глупым ежом. «Ну, попадись мне только этот упрямец, я ему такой «снежок» покажу, что сразу глазки зажмурит!»

Увидя подбегавшего к кустам ежа, лиса скорёхонько вышла к нему навстречу.

– Добрый вечер, дружочек, – ласково сказала она. – Куда спешишь, зачем торопишься, разве не знаешь пословицы: «Поспешишь – зверей насмешишь».

– Ничего и знать не хочу, – заворчал ёжик, сворачиваясь в колючий клубок. – Уходи от меня, лиса, а то весь нос исколю.

– Ох, какой ты сердитый! – таким же певучим, ласковым голосом протянула лисица. – Да ты, дружочек, не бойся меня: я тебя не съем, я сегодня сытая-пресытая.

Она села возле ежа и продолжала:

– Лежала я вот тут, под кустиком, дремала после обеда да слушала болтовню глупых птиц и зверей, как они тебя одурачить хотели, про какую-то зиму, про белый снег рассказывали. – Лиса на минуту примолкла, вздохнула и заговорила сладким голоском: – Здорово ты им, дружок, отвечал, всех переспорил, вот уж умница, вот молодец!

Ёж был очень доволен похвалой лисицы. Он даже перестал сердито пыхтеть, но разворачиваться всё же побаивался.

А лисица, передохнув минутку, опять продолжала:

– Переспорить-то их ты переспорил, а всё-таки не доказал, что они всё врут и над тобой подсмеиваются.

– А как же им ещё доказать? – спросил ёж.

– Очень просто, – отвечала лиса. – Они тебе что говорили? Когда зима наступает? Когда белый снег на землю ложится? Тогда, когда ты уснёшь. А почему, говорят они, ты, дружок, ни зимы, ни снега не видел? Потому, что спишь под корнями в норе, да ещё в листьях, в мох закутаешься, да ещё в клубочек свернёшься. А я вот что тебе посоветую: попробуй сейчас задремать. Только в норку не залезай, листьями не укрывайся и в плотный клубок не сворачивайся. Ляг на спинку, вот тут на поляне, животик на солнышко выстави и усни. Если твои дружки не врут, значит, как ты только уснёшь, так зима и заявится, холодный снег тебе на животик посыплет, ты и проснёшься. А коли дружки твои всё наврали, коли зимы никакой и в помине нет, ты на солнышке выспишься, вот и всё. А я пока в лес побегу, некогда мне. Прощай, дружочек! – И лиса, облизнувшись, скрылась в кустах.

– Это, пожалуй, дело Патрикеевна говорит, – решил глупый ёж. – Не буду в колючий клубок сворачиваться, лягу на спину и засну. Посмотрим, придёт ли зима, посыплет ли мне на брюшко холодный снег? Конечно, она не придёт! То-то буду я потом над всеми лесными врунишками и дурачками подсмеиваться!